Так, вожак банды, орудующей в Долгопрудненском районе, зовется Мишей Долгопрудненским, босса Солнцевского района звали Михасем Солнцевским, а главаря Люберец - Геной Люберецким. Доблестный гасконец по имени Шарль так и остался для всех де Артаньяном, сокращенно - д'Артаньяном, то есть хозяином местечка Артаньян.
То, что наивные считают именем, на самом деле всего лишь кликуха, вроде Долгопрудненский, Питерский, Люберецкий, Казанский...
Штирлиц тоже не фамилия, как думают, а кликуха, ибо Макс Отто не просто "герр", а еще и "фон", что значит - немецкий дворянин, владеющий местечком Штирлиц. Вернее, его далекий предок владел, из-за чего потомок не просто Макс Отто, а Макс Отто фон Штирлиц. Правда, не понимаю, куда вообще у дворян деваются фамилии? Имя есть, а фамилии нет...
Но это еще ничего, а бывает, когда даже по именам не зовут, как того же графа ла Фера или виконта де Бражелона! Да и то, что гасконца, владеющего поместьем Артаньян, зовут Шарлем, многие ли знают?
Так что я Ричард де... или лучше фон? Гунтер прав: эти "де", "ля" и "фон" - идентичны, получше все-таки "де", чем "фон": "фон-барон" у нас с детства дразнилка, к тому же рыцарство больше привыкли соотносить с французами из-за их куртуазности и воспевания баб-с, в то время как немцы лишь хорошо воевали и доблестно сражались, молча блюдя рыцарские заповеди. К тому же французы, тогда еще будучи норманнами, завоевали Англию и занесли на эти туманные острова свои вкусы и понятия о рыцарстве. Так что решено, буду Ричардом де Амальфи. Можно даже Ричардом де ля Амальфи!
Нет, с "ля" еще рано. Для этого надо утвердиться, получить признание соседних баронов и особенно - короля или герцога, сюзерена этих земель. Тогда будет и "ля". Ибо "де" - это название владеемой местности, а "ля" формальное право на это владение и вместе с тем отличительный признак высшего сословия.
Зигфрид, работая быстрее камнедробилки, перемолол гуся, пожрал перепелов с их нежнейшими косточками и уже откупоривал глиняный кувшин.
- Знатное вино, - сообщил он с одобрением. - У вас, сэр Ричард, винные подвалы - не нахожу слов! Не у всякого короля такие. А кроме вина в бочках там, в подземелье под северной башней, сотни три вот таких, в кувшинах.
- В амфорах, - подсказал я. - За столько лет разве не превратилось в уксус?
Он изумился, взглянул с укором:
- Сэр Ричард! Разве в вашем королевстве не накладывают заклятия? Чтобы отогнать порчу?
- Накладывают, - пробормотал я. - Но есть мнение, что пастеризация портит продукт. А стерилизация так и вовсе...
Он вздохнул:
- Да, я тоже слышал что-то, хоть я колдовские слова сразу забываю, я ж христианин. Но если не чувствую порчи, то ее нет.
- Хорошо сказано, - одобрил я. - Однако предпочитаю подниматься в седло с ясной головой. А вы пейте, пейте! Но если хоть один из вас покажется мне пьяным...
С другой стороны, продолжал додумывать туповатый мозг, судя по истории, один мужик вообще взял все три префикса или артикля, как их правильно: и "де", и "ля", и "фон". Имя у него было простое: Тен, что значит - Десять, во многих семьях детей называют просто по номерам, так в Риме пошли всякие Децимии, Секунды, Квартии, Октавианы, а у нас - Перваки, Третьяки, Шестаки, Осьмаковы... У того мужика с именем Тен получилось круто - де ля фон Тен. У нас его так и писали: де Ляфонтен. Как фон Визина в России до сих пор пишут чисто по-русски: Фонвизин... Да у нас и про Дон Кихота думают, что Дон имя, а Кихот - фамилия, потому "Дон" пишут с прописной.
- Нет, - проговорил я вслух, - одно дело - самого тебя назвать... э-э... назвать, ну, понятно кем, другое дело - когда другие...
Они смотрели на меня с вопросом в глазах. Я широко улыбнулся:
- Что, Ричарда де Амальфи не видели? Еще успею надоесть.
* * *
Солнце заливало мир расплавленным золотом с зенита, конюхи вывели трех оседланных коней, лучники уже в седлах
* * *
Солнце заливало мир расплавленным золотом с зенита, конюхи вывели трех оседланных коней, лучники уже в седлах терпеливо ждут в сторонке. Гунтер отобрал пятерку молодцев, я осмотрел, понравились, выглядят крепкими. Руки сильные, жилистые, а луки у всех чуть короче обычных, зато композитные, с удлиненными стрелами. Жаль, с коня на полном скаку из таких не постреляешь. То ли дело мой, ариантовский...
Я кивнул Гунтеру, вставил ногу в стремя, за спиной Гунтер прокричал:
- На выход - шагом!
Во двор высыпала челядь, молоденькие девушки строили глазки всадникам, слышались крики, напутствия, смех. Явился отец Ульфилла, осенил всех общим крестным знамением, прочел короткую молитву, а моего коня окропил святой водой. Постаравшись брызнуть мне на сапог.
К его разочарованию, ни конь, ни я не закричали дурным голосом и не испарились в жутких корчах и клубах дыма. Я пустил коня шагом через двор в сторону ворот, поинтересовался у Гунтера:
- А кто вообще сюзерен здешних земель?
Зигфрид промолчал, он, как и я, нездешний, Гунтер почесал в затылке, оглянулся по сторонам, словно стены не только помогают, но и подсказывают.
- Сюзерен?.. Да здесь земли на самом кордоне, можно сказать. Тут всяк по себе. Но если вообще-то, то благородный и мудрый Вильгельм Блистательный. Но ни он здесь не бывал, ни его люди. Так что в этих краях каждый хозяйничает сам по себе. А суд творят сами сеньоры. Если вы о хробойле, то соберутся, скорее всего, не больше сорока рыцарей. В первую очередь, правда, это барон де Пусе, сэр Гуинг Одноглазый, Черный Волк, он же Вервольф, сэр де Трюфель, сиречь Кабан, Тудор...
- Леди Клаудия, - вставил Зигфрид.
За нашими спинами, где едут тесной группой Ульман, Тюрингем, Рассело, Хрурт и лучники, кто-то хихикнул, кто-то заржал.
Я кивнул.
- Понятно. Соседям захочется посмотреть на меня. Остальные будут или нет, а эти уж точно.
Ворота начали открывать, завидев нас, загодя. Когда мы приблизились, тяжелые створки уже разошлись в стороны, кони бодро процокали подковами по каменному мосту, но ушами прядали, все старались держаться середины.
Гунтер спросил почтительно:
- Куда отправимся, ваши милость?
- Объедем по кордону, - решил я. - Три села и две деревни? Да, ты называл: деревня Горелые Пни, село Большие Сверчки... Пора бы запомнить, хотя не царское дело - бухгалтерия, но руководить я должен! А еще больше бдить кордоны!
- Село Большие Таганцы, - подсказал Гунтер запоздало.
- Так, что еще?
- Село Большие Печенеги...
- Господи, - вздохнул я. - Все такие большие, прям огромные! Наверное, по три хаты, а то и по четыре в каждом селе.
- И еще деревня Куманг, - закончил Гунтер.
- Тоже большая?
- Нет, просто Куманг, - пояснил Гунтер. - Это ж не село, а просто деревня.
- Ага, - сказал я и постарался запомнить разницу между селом и деревней, она куда больше, чем между плотником и столяром или человеком и собакой. - Просто деревня... ну да ладно, на безрыбье и сам... А в каком месте мы позволили свершиться быстрому и праведному пролетарскому суду Линча над Генрихом Гунландским?
- В Больших Таганцах, - сообщил Гунтер. - Это самое большое и богатое село.
- Села и деревни, - сказал я, - оставим на потом. Один раз я в них уже побывал, теперь надо посмотреть на кордоны. Замок Крысы видел, но, боюсь, другие соседи выглядят повнушительнее.
Гунтер смотрел исподлобья, сказал осторожно:
- Это точно.
- Объедем наши земли по краю, - решил я, - посмотрим, на крепком ли замке государственная граница, не проползет ли подлый враг. Сразу определим, есть ли какие-то метки, легко ли к нам вторгнуться.
Проехав мост, кони снова взбодрились, лучники с гиканьем понеслись вперед, рассыпались в стороны: хозяина надо оберегать.
После получасовой скачки открытое пространство осталось за спиной, кони на рысях влетели под высокую зеленую крышу леса.