Зато у меня звание, то есть статус феодала, а это значит, что всякий ниже по званию или чину слушается беспрекословно и мчится выполнять все, что бы я ни ляпнул.
С одной стороны, приятно, что не надо спорить и убеждать, с другой стороны, я должен отдавать только мудрые приказы - поправлять некому.
Тюрингем исчез в распахнутых воротах конюшни. Гунтер поглядел вслед, на лице тревожное раздумье.
- Ваш конь, ваша милость...
- Точно, - согласился я. - Конь.
- Чем больше смотрю на него, ваша милость...
Он умолк, не находя слов, я спросил настороженно:
- Что с ним?
- Да вот иногда просто шерсть дыбом!
Зигфрид хмыкнул:
- На спине. Он у нас как медведь. Сэр Ричард, мы все смотрим на вашего коня с завистью.
Вдалеке через двор идет толстенький человек в сутане, мне показалось, что кто-то новый, но когда по дуге обошел лужу, приподнимая, как девица подол, сутану, я разглядел лицо отца Ульфиллы, священника, которого я не звал, но миссионеры приходят незваными. Еще чуть укрепится - и начнет собирать народ на истребление исчадия дьявола. Исчадие дьявола, как он уже сообщил, - это я.
- Да, - ответил я нехотя, - послушный конь. Что еще воину нужно?
Гунтер кивнул:
- Хороший конь. Жаль, их все меньше и меньше. Я думал, вовсе не осталось... Где вы его, ваша милость, только и добыли!
- А что, - спросил я уклончиво, - куда смотрят здешние мичуринцы? Ну, святые или колдуны? Такие кони пронесли бы рыцарей со словом Божьим по всем странам, землям и прилегающим к ним островам!
Гунтер двинул плечами:
- Я простой воин, ваша милость.
- Уже не простой, - напомнил я.
Он поклонился:
- Да, теперь, благодаря вашей щедрости, уже рыцарь, хотя никак не привыкну... Но я не родился рыцарем, меня не учили слагать стихи и говорить красиво, так что я не знаю, откуда эти кони... Но есть человек, который просто должен знать.
Наши взгляды встретились, я оскалил зубы в хищной усмешке:
- Намек понял, как сказала Пелагея-ключница. Пойду вытрясу из этого человека всякие ответы! А пока собери небольшой отряд... ты тоже со мной, посмотрим где и что. Еще захвати трех-четырех лучников. Из тех, кто научился пользоваться. Заодно и проверим, что умеют.
- Как скажете, ваша милость!
Я направился к распахнутым воротам донжона, оттуда уже не доносятся песни: прослышали, что хозяин во дворе, бдит и трудится, разбежались. Гунтер дисциплинированно пошел слева, приотстав на полшага, как вышколенный пес на коротком поводке, я невольно замедлил шаг, придумывая, что спросить или какие задания он ждет, Гунтер идет молча, искоса посматривая в мое исполненное, надеюсь, благородной задумчивости лицо.
- Что будете делать, ваша милость?
Я тоже посмотрел искоса, язык дан человеку, чтобы скрывать свои мысли, ответил с веселым легкомыслием:
- Сперва обживусь... Здесь право первой брачной ночи существует? Хватит спать у костра, получать раны, трястись на коне с утра до вечере и снова до утра, голодать по несколько суток... Отъемся, отосплюсь...
- А потом?
Он спрашивал настойчиво, мне не понравился блеск черных, как маслины, глаз.
- Потом буду обустраивать свои земли, - ответил я уже рассудительнее. Надеюсь, это прозвучало достаточно рассудительно. - Многое, как вижу, запущено. В Срединных королевствах хозяйство, надо сказать, на высоте, а здесь и коровы мелкие, беспородные, и свиньи худые, и гуси больше на уток похожи... Что это за коровы, спрашиваю, если молока, как от коз?
Он кивнул, соглашаясь, но я видел, что огонек в глазах не угас. Передохнув, сказал снова:
- Ваша милость, хоть режьте, но не поверю, что вот так и останетесь жить-поживать да добро... Не тот вы человек... нет-нет, оставьте меч, я не сказал, что брешете, но часто сам человек не знает, что за первым шагом будет и второй, но второй уже совсем непохожий на первый...
Мы подошли к воротам, я остановился на грани солнечного света и полутьмы нижнего зала, поинтересовался с предельным равнодушием:
- Ну-ну, и чем я буду заниматься?
- Ваша милость, вы мудро сделали, что сразу же взялись укреплять оборону. Это сэра Галантлара страшились, а вот вас еще не раз прощупают на предмет податливости! Да и вы сами... Как насчет того, чтобы самому прощупать, скажем, Крысу? То бишь барона де Пусе? Воин из него никудышний, хозяин еще хуже... Да и земли, честно говоря, бедные, зато через них прямой выход к Лабе, а по ней можно хоть на плотах попасть в любое из Приречных королевств, а то даже доплыть до Великого Моря! Или попробовать как-то сладить с Кабаном, хотя тот покруче, покруче...
Я усмехнулся.
- Ну и кровожадный ты! Я рядом с тобой совсем голубь мира и прогресса. А кто наши соседи справа и слева?
- У Кабана сейчас заварушка с бароном Талибальдом, это его сосед с той стороны. Можно бы под шумок оттяпать пару деревень, выйти на брод через Черную Речку, а у кого брод, тот шерстит мыто со всех проезжающих!
- Да, - согласился я. - Сидишь себе, а денежки капают...
Он приободрился:
- Ну я о чем и говорю!
- Ладно, - сказал я, - Мне надо сперва с замком и местным народом разобраться. А потом подумаем, что дальше.
Он не уходит, смотрит пытливо, ожидая указаний, я задумался, что же я не сделал срочного, что упустил из виду, старый начальник стражи ждет, лицо бесстрастное, темные, как чернослив, глаза смотрят с ожиданием, усы пока что как у Петра Первого, в стороны, кончики кверху. Разве что не распушил, как первый наш император, а закрутил, сделал кончики острыми, как шильца.
Ага, мелькнула мысль, после того как я отпустил Сигизмунда, возникла проблема с оруженосцем. Дело не только в том, что рыцарю положено иметь оруженосца по рангу и по статусу, как офицеру - денщика, а затем ординарца, но в самом деле часть бытовых проблем нужно спихивать на помощников. К тому же быть оруженосцем почетно: абитуриент обучается навыкам рыцарского умения, перенимает приемы, в конце концов и сам удостаивается высокого рыцарского звания.
Оруженосцами обычно становятся младшие отпрыски голубых кровей, рыцарские семьи суетятся, стараясь пристроить чадо повыше в услужение, но в моем случае глупо рассчитывать, что ко мне пришлют что-то достойное. С другой стороны, это и к счастью: я не обременен старыми связями с местными феодалами, что обязывают оказывать обременительные услуги.
- Вот что, Гунтер, - сказал я солидно, словно только что вспомнив, подыщи крепкого и смышленого парня мне в оруженосцы!
Гунтер помедлил, прежде чем ответить:
- Сэр Ричард, не урон ли вашему званию, если у вас оруженосцем будет простолюдин?
- Мы все произошли от одной обезьяны, - ответил я привычно и добавил поспешно: - И от Адама, как говорит Святая Церковь.
Он переспросил в некотором замешательстве:
- От Адама и обезьяны?
- Ну, - сказал я в затруднении, - ведь сказано же в Писании, что после убийства Каином Авеля их папа, загоревавший Адам, сто тридцать лет не возложился... не возлегался на ложе к Еве. Есть различные толкования насчет этих ста тридцати лет, есть довольно... гм... хорошо разработанные сюжеты, в том числе в живописи и литературе... а также в анекдотах. К тому же история возникновения СПИДа от чересчур интимного контакта с обезьянами... словом, это не совсем наше дело, ты согласен?..
Судя по его лицу, согласен, еще как согласен, тем более что ничего не понял.
- Да, - ответил он поспешно, - тем более что отец Ульфилла о таком не говорил...
- У отца Ульфиллы не переспрашивай, - строго сказал я. - Он не все знает, а тыкать незнанием такого толстого человека нехорошо.
- Да, ваша милость. Осмелюсь заметить, что у всех рыцарей в оруженосцах - сыновья баронов, графов, виконтов...
- Перекрестное опыление, - отмахнулся я.