Глава вторая,
В НАЧАЛЕ КОТОРОЙ КВЕМАНСКОМУ ПЛЕННИКУ ПРЕДОСТАВЛЯЕТСЯ ПЕРСОНАЛЬНОЕ ЖИЛИЩЕ, А В КОНЦЕ КОТОРОЙ У ПОДПОЛКОВНИКА ПОЯВЛЯЕТСЯ СОСЕД
В этот день Геннадия переселили. Утречком с холма спустились три пожилых шамана в полном боевом, увешанные ожерельями, талисманами и прочими блестящими побрякушками, как новогодние елки.
Затем притащили охапку прутьев и жердей, из которых десяток квеманов попроще быстренько сварганили что-то вроде клетки. Вернее, двух клеток примерно три на три метра каждая. Жерди для прочности связали между собой ремнями из вымоченной кожи. Прилично получилось. Крепко. У Черепанова немедленно возникли нехорошие предчувствия насчет предназначения данных изделий.
Когда закончили строители, за дело взялись шаманы. Разожгли костерок, набрали водички в кожаные ведра. Вскипятили водичку древним способом закидывая в ведро раскаленные камни. Загрузили в кипяток всякой дряни... Запах от супчика пошел такой, будто собачье дерьмо варили, но шаманов сие не смутило. Когда супчик дозрел, они подхватили по венику типа банного, окунули в варево, окружили клетки и заголосили в три глотки, щедро кропя изделия кипячеными помоями. Впрочем, пением дело не ограничилось - дошло до пляски. Плясали шаманы, надо признать, лихо. Несмотря на почтенный возраст. Активно и долго. В результате совсем умаялись и, побросав метелки, повалились на землю кто где стоял.
Охрана Черепанова и строители восприняли сие как должное. И трогать священнослужителей не стали. Зато тронули Черепанова. Пока он, не подозревая худого, взирал на таинственный процесс, один из воинов тихонько подкрался сзади и подло огрел Геннадия дубиной по голове. Или не дубиной. О том, какой предмет был использован, подполковник мог только догадываться, поскольку отключился мгновенно.
А очнулся он уже в сумерках. Внутри одной из клеток. С большой шишкой на затылке, зато без железки на ноге.
Очнулся как раз вовремя, чтобы увидеть прибытие волокуши с "пассажиром".
С первого взгляда можно было понять, что прибывший не относится к привилегированным классам квеманского общества. Да и вообще к сему племени вряд ли принадлежит: обошлись с ним довольно грубо - в точности как с Черепановым. Треснули по голове обмотанной кожаным ремнем дубинкой и в бессознательном состоянии загрузили в соседнюю клетку.
Рассмотреть соседа Черепанову толком не удалось, потому что совсем стемнело.
Спалось подполковнику неважно. Видимо, даже гранитная выдержка летчика-космонавта имела предел. И этот предел был уже близок. Даже обычная установка Геннадия: принимать как данность то, чего не в состоянии изменить, есть все, что дают, и спать, когда больше нечем заняться, старая и проверенная установка, выработанная еще в курсантские времена, начала давать сбои. Не спалось. Мучила какая-то неопределенная... нервность. Смутное беспокойство. Ожидание нехорошего. Вернее, совсем скверного. В сочетании с полной беспомощностью.
А рядом возился, стонал, ругался на знакомом, но непонятном языке собрат по несчастью... Тоже не лучшее снотворное.
Утром, однако, настроение неожиданно улучшилось. Во-первых, солнышко согрело черепановские косточки. Во-вторых, завтрак оказался довольно приличным. В-третьих, Геннадий еще до завтрака изучил свое новое жилище и решил, что если очень приспичит, сможет его покинуть. Пара жердин была явно тоньше прочих, и, скорее всего, подполковнику по силам их сломать. В-четвертых, Черепанов наконец разглядел своего соседа, и сосед ему понравился. И симпатия, очевидно, была взаимной. А раз так, то неплохо было бы установить с ним контакт.
Глава третья,
В КОТОРОЙ ПОДПОЛКОВНИК ВВС ЗНАКОМИТСЯ С "КОЛЛЕГОЙ" ИЗ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ ВЕЛИКОЙ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ
Они были похожи, эти двое: оба невысокие, мускулистые, с широкими квадратными лицами, казавшимися еще шире из-за отросших бород. Разве что говорили они на разных языках, да у одного волосы светлее и не так густо покрывали тело, как у второго.
- Ты кто? - осведомился Черепанов, сопроводив слова жестом. - Ху а ю?
- Эго? - спросил второй. - Я? Я - кентурион первой когорты первого фракийского легиона Гонорий Плавт. Примипил Плавт. Ты понимаешь латынь, варвар?
Первый мотнул головой:
- Латынь - нет. Тебя - да, кентурион Плавт. И я не варвар.
- Ха! Я готов спорить... А, не важно! Тебя как звать, друг? Кентурион тоже дополнил вопрос жестом.
- Геннадий. Подполковник Геннадий Черепанов.
- Геннадий Кереп... Как?
- Черепанов. Церебра... [По-латыни - череп. Здесь и далее фонетика Черепанова не вполне соответствует "общепринятому" латинскому произношению. Хотя каким оно было, правильное латинское произношение, - можно только догадываться. Но латинское "с" скорее всего произносилось именно как "к". Сравните: caesar - кайзер, кесарь, цесарь...] - Геннадий постучал себя по голове.
У него был некоторый запас латинских слов. Примерно на половину машинописной странички. В основном состоящий из популярных латинских изречений, коими подполковник Черепанов любил иногда щегольнуть. В той жизни. Вот и пригодилось невинное хобби. Хотя то, что говорил этот курчавый крепыш, подполковник скорее угадывал, чем понимал. Так на ковре "угадываешь" мысли противника. Тем легче, чем больше противник похож на тебя.
- А-а! Череп! Ясно! - Римлянин ухмыльнулся, и его собеседник тоже ухмыльнулся. Очень похоже.
Четверо караулыциков-квеманов слушали их беседу равнодушно, а вот пятому общение пленников пришлось не по нраву.
- Молчать! - крикнул он и даже примерился ударить Черепанова древком копья, но... Встретился с ним глазами и передумал.
- Похоже, Череп, эти верзилы тебя побаиваются, - заметил кентурион. Видно, ты, как и я, задал им хорошую трепку! - Плавт изобразил, будто колет мечом, а затем скорчил физиономию, какая бывает у человека, когда ему в живот втыкают клинок.
- Пусть рискнет здоровьем, - мрачно отозвался Черепанов. - Я ему руки выдерну раньше, чем он насадит меня на свой вертел. Меа глориа нон транзит.
- Да, Череп, ты прав. Пришло наше время умирать, - сказал римлянин. Умрем же со славой, верно? Хотя как сказано одним мудрым человеком: "Живой пес лучше мертвого льва".
Геннадий понял, мотнул головой.
- Melior est leon vivus canis mortuo! [Melior est leon vivus canis mortuo (лат.) - живой лев лучше мертвой собаки.] He знаю, как ты, а я бы еще пожил! Эго витус, Гонорий! Эго.. - Он на секунду задумался, подыскивая подходящее слово... Спирометр... Респиратор... - Эгоспира, Гонорий!
- О-о! - кентурион засмеялся. - Славно, Череп! У тебя отвратительная латынь, но я вижу: ты философ. Dum spiro, spero! [Dum spiro, spero (лат.) пока дышу, надеюсь.]
- Примерно так. - Геннадию была знакома и эта поговорка.
- А как насчет этого? - Римлянин похлопал по деревянной решетке.
- Это? Это - ерунда! - по-русски сказал Черепанов и показал, как ломает палку о колено. - Вот с этими, - жест в сторону караульщиков, посложнее.
Кентурион понял.
- Я бы с ними разобрался, - сказал он на своем языке. - Будь со мной мой меч...
- Гладий не обещаю, - по-русски отозвался его собеседник. - Но что-нибудь мы тебе подберем, кентурион Плавт. Что-нибудь подходящее... Мы еще с тобой повоюем. Милито, Плавт! Пара беллум! [Готовься к войне. Часть известной латинской пословицы "Хочешь мира - готовься к войне". А также марка пистолета.]
- Я-то всегда готов, Череп, - отозвался римлянин. - Лучше умереть в бою, чем сдохнуть у ног их поганых богов!
- Ты правильный мужик, Плавт, - сказал Геннадий. - Только немножко пессимист.
Кентурион засмеялся. Понял. Похоже, и с чувством юмора у него порядок. С чувством черного юмора. Внезапно Черепанов понял, что настроение его совершенно необоснованно поднялось на три позиции.