Такое положение должно быть исправлено. Мы имеем право на демократические выборы.
Предвыборное собрание – 9/7/1. Время – 15:00.
Голосуйте за КЕНТА!»
Гросвенф сунул карточку в карман и шагнул в ярко освещенную комнату. Ему казалось, что такие желчные личности, как Кент, редко добиваются успеха в своих усилиях, направленных на разделение людей на враждующие группы. Пятьдесят процентов межзвездных экспедиций, отправленных за последние двести лет, все еще не вернулось, и причины этого можно было искать лишь в том, что происходило на борту вернувшихся кораблей. Полные горечи записи говорили о разногласиях среди членов экипажа, о раздорах и противоречиях среди враждующих групп. Число последних увеличивалось почти прямо пропорционально времени путешествия.
Выборы в подобных экспедициях не были частым событием. Разрешение на них было дано, потому что люди не желали быть связаны беспрекословным подчинением раз и навсегда избранным лицам. Но корабль – это не государство в миниатюре. Так или иначе, избежать случайностей было невозможно и, памятуя о возможной катастрофе, признавалась необходимость ограничений.
Размышляя над этим и раздосадованный тем, что время собрания совпадает со временем проведения его лекции, Гросвенф прошел к столовой. Столовая была переполнена. Он нашел своих приятелей уже обедающими. Их было трое, все младшие научные сотрудники из разных отделов. Едва он успел сесть, как один из них весело проговорил:
– Итак, какие убийственные черты непредсказуемого женского характера будем сегодня обсуждать?
Гросвенф добродушно рассмеялся, хотя и понимал, что замечание было шутливым лишь отчасти. Разговоры среди молодых людей тяготели к одной определенной теме: женщинам и сексу. В этой полностью мужской экспедиции проблема секса была решена химически, путем введения специальных наркотиков. Это снимало физическую потребность, но в эмоциональном плане ничуть не удовлетворяло.
Никто не ответил на этот шутливый вопрос. Карл Деннисон, молодой химик, хмуро взглянул на остряка и повернулся к Гросвенфу.
– Как собираешься голосовать, Эл?
– Путем тайного голосования. А теперь давайте вернемся к тому, что говорила о нас в то утро блондинка Эллисон.
– Ты ведь будешь голосовать за Кента? – не унимался Деннисон.
– Я еще не думал об этом, – усмехнулся Гросвенф. – До выборов еще пара месяцев. А что, собственно, говорит против Мортона?
– Он человек, выбранный правительством.
– И я тоже, и ты…
– Он – всего лишь математик, а не ученый в широком смысле слова.
– Это для меня новость. А я годами жил иллюзией, что математики тоже ученые.
– Несмотря на поверхностное сходство, это все же иллюзия.
Деннисон явно старался добиться успеха, демонстрируя собственную позицию. Это был серьезный, плотного сложения мужчина. Сейчас он подался вперед, как будто уже выложил суть дела.
– Ученым следует держаться вместе. Вы только представьте: нас тут целый корабль, и кто над нами стоит? Человек, имеющий дело с абстракциями. Разве он может решать практические проблемы?
– Смешно, но мне казалось, что он весьма преуспевает в сглаживании наших проблем.
– Мы и сами в состоянии сглаживать свои проблемы! – раздраженно заявил Деннисон.
Гросвенф нажал на кнопку. Заказанная еда заскользила по вертикальному конвейеру, целясь в центр стола.
– Этот опилочный ростбиф прямо из химического отдела? – фыркнул он. – Восхитительных размеров и непередаваемого запаха. Вопрос заключается в том, такое ли количество усилий было затрачено на то, чтобы сделать опилки из деревьев покидаемой планеты такими же питательными, как те опилки, что мы захватили с собой? – Он поднял голову.
– Ладно, не отвечайте… Я не желаю быть разочарованным в деятельности отдела, возглавляемого мистером Кентом, хотя мне и не нравится его облик и поведение. Видите ли, я обратился к нему за помощью, а он велел позвонить ему через десять лет. Вероятно, он забыл о выборах. Кроме того, у него хватило наглости назначить собрание на то же время, когда я собрался прочитать лекцию о некзиализме. – Эллиот принялся за еду. – Ни одна лекция не может быть так важна, как это собрание. Я собирался обсудить вопросы, касающиеся каждого из нас и тебя в том числе.
Лицо Деннисона побагровело, голос стал резким.
– Послушай, Эл, ты не можешь выступить против человека, которого даже толком не знаешь. Кент из числа тех людей, которые не забывают своих друзей.
– Я бы сказал, что он не забывает тех людей, которых не любит, – проговорил Гросвенф и нетерпеливо пожал плечами. – По моему мнению, Кент несет в себе черты, пагубные для нашей цивилизации. Согласно теории Кориты о цикличности истории, мы находимся на «зимней» стадии своей культуры. В один из ближайших дней я попрошу его разъяснить мне этот вопрос поподробнее. Я уверен в том, что Кент, как кандидатура кандидата‑демократа, является худшим продуктом этого периода.
Гросвенф хотел было добавить, что находится на борту именно для того, чтобы противостоять подобным аспектам, но вовремя удержался: подобные споры и явились как раз причиной бедствий многих экспедиций. Как результат этого, все корабли, о чем большинству даже было неизвестно, сделались базой социологических экспериментов: дебаты, выборы, раскол команды – эти и многочисленные другие изменения были использованы в надежде на то, что экспансивность людей в пространстве они сделают менее дорогостоящей.
По лицу Деннисона блуждала улыбка.
– Вы только послушайте этого молодого философа! – сказал он насмешливо. Потом добавил строгим голосом: – Голосуй за Кента, если понимаешь, что для тебя хорошо, а что плохо.
Чтобы дать ему остыть, Гросвенф перешел на шутливый тон:
– Что же он сделает? Урежет мою порцию опилок? А может, я сам желаю стать директором! Давайте голосовать за тех, кто моложе тридцати пяти. В конце концов, мы численно превосходим пожилых в пропорции три или четыре к одному. Демократия требует, чтобы мы сотрудничали на основе пропорции.
Деннисон, казалось, решил оставить его в покое:
– Ты совершаешь серьезную ошибку, Эл, и скоро в этом убедишься.
Конец обеда прошел в молчании.
За пять минут до 15:00 следующего вечера Гросвенф понял, что его затея с лекцией потерпела неудачу, и это его расстроило. Он знал, что Кент мог запретить своим последователям пойти на лекцию, которую должен был читать человек, не поддерживающий его. Но если даже под контролем шефа химического отдела находилось большинство, все‑таки оставалось еще несколько сот человек, влияния на которых он не имел. Гросвенф не мог не вспомнить того, что сказал ему директор института накануне отъезда:
– Работа, которую тебе предстоит вести на борту «Космической Гончей», будет тяжелой. Некзиализм – потрясающе новый подход к познанию и взаимодействию наук. Пожилые будут бороться с ним, повинуясь лишь инстинкту. Молодые, если они уже прошли курс обычным методом, автоматически займут враждебную позицию ко всему, что утверждает, что их только что приобретенные знания уже устарели. Тебе самому придется использовать на практике то, чему ты научился теоретически. В твоем случае подобный переход тоже является частью твоего обучения. Прежде всего помни, что человеку, который прав, в критических ситуациях бывает довольно положиться на свой слух.
В 16:00 Гросвенф прошел к доске объявлений и изменил время лекции на 17:00. В 17:00 он изменил его на 18:00, а еще позже – на 19:00.
«Скоро они освободятся, – сказал он себе.