Я предпочла бы, чтобы она обосновалась поблизости от меня, в Корнуолле.
- Кровного родства меж ними нет.
Кадор был сын мужа Игрейны, Горлойса, рожденный его первой женой.
- Все равно они слишком близкая родня, - покачала головой королева. Люди легко забывают подробности, пойдет разговор о кровосмешении. Нет, нельзя. Об этом даже мыслить не пристало.
- Да, это верно. - Мой голос прозвучал ровно и спокойно.
- И притом, будущим летом по возвращении в Корнуолл должна состояться свадьба Кадора. С согласия короля. - Игрейна перевернула руку ладонью вниз и залюбовалась блеском своих перстней. - Так что, наверно, хорошо бы намекнуть королю об Урбгене, как только у него выберется свободная минута, чтобы подумать о сестре.
- А он уже о ней подумал. Он со мной говорил об этом. Кажется, он в скором времени собирается послать за Урбгеном.
- Ага! - Только тут в ее голосе впервые прозвучало живое, чисто человеческое удовлетворение, даже, пожалуй, злорадство. - Вот когда наконец Моргана получит все, что ей причитается - и богатство, и положение, - и превзойдет эту рыжую ведьму, а Лоту Лотианскому так и надо, что попался на удочку.
- Ты полагаешь, она его нарочно соблазнила?
- Как же иначе? Ты ведь ее знаешь. Она навела на него чары.
- Чары самые обыкновенные, женские, - заметил я сухо.
- Не скажи. Ведь к услугам Лота всегда было сколько угодно женщин, а в жены Моргана ему больше подходила, этого никто не может отрицать. И красотой Моргаузе не уступит. И воспитана с детства как будущая королева, не то что та, сколько ни пыжится, как ни колдует.
Я посмотрел на королеву с изумлением. Рядом на скамеечке сонно прикорнула русоволосая фрейлина. Игрейну не заботило, что ее речи слышат другие.
- Игрейна, чем так провинилась перед тобою Моргауза, что ты с такой злобой о ней говоришь?
Румянец, как знамя, зардел на ее лице, я подумал, что сейчас она попробует поставить меня на место. Но мы с ней оба были уже немолоды и не страдали больше болезненным самолюбием. Она ответила чистосердечно:
- Если ты думаешь, что мне неприятно было постоянно видеть подле себя и подле Утера - юную красавицу, которая связана с ним узами, более давними, чем я, то ты не ошибаешься. Но это не все. Даже когда она была совсем еще девочкой, двенадцати-тринадцати лет, не более, я видела, что она порочна. Вот причина, что я радуюсь ее браку с Лотом. Хороню, что ее больше не будет при дворе.
Такой откровенности я не ожидал.
- Порочна? - переспросил я. Королева склонила глаза на сидящую у ее ног юную фрейлину: русая головка поникла, веки смежились. Игрейна понизила голос, но ответила отчетливо, обдуманно:
- Я не говорю, что в ее отношениях с королем было что-то дурное, хотя она вела себя с ним не как дочь. И дочерней любви она к нему не питала. Просто выманивала у него милости, и все. Но я назвала ее порочной, имея в виду ее ведьмовство. Ее всегда тянуло к таким делам, она водилась с шепталками и знахарками. И стоило при ней упомянуть о магии, как она тут же настораживалась и таращила глаза, будто филин в ночи. Она и Моргану пробовала обучать, когда принцесса была еще совсем ребенком. А этого я ей не прощу. Я терпеть не могу всю эту заумь, а в руках таких людей, как Моргауза...
Она осеклась. В сердцах она повысила голос, и я увидел, что русоволосая фрейлина, тоже как филин в ночи, встрепенулась и захлопала глазами. Игрейна опомнилась и потупила голову. Щеки ее опять зарделись.
- Принц Мерлин, прости меня. Я не хотела тебя оскорбить.
Я рассмеялся. Девушка, оказывается, все слышала и теперь тоже беззвучно смеялась, лукаво поглядывая на меня из-за коленей своей госпожи. Я сказал:
- Я слишком высокого о себе мнения, чтобы отнести на свой счет слова, сказанные о девушках, играющих в магию. Моргане, конечно, тут делать нечего.
А Моргауза действительно обладает некоторой силой, это правда, как правда и то, что в ее руках такая сила может принести вред. Всякую силу нелегко удержать, и, будучи употреблена без соображения, она может обернуться против тех, кто вздумает к ней прибегнуть.
- Может быть, когда-нибудь, при случае, ты объяснишь это Моргане, - с улыбкой сказала королева, снова взяв легкий тон. - Тебя она послушает, а на мои слова только пожимает плечами.
- Охотно, - ответил я снисходительно, словно дедушка, которого просят прочесть наставление молодежи.
- Будем надеяться, что, став королевой и обретя настоящую власть над людьми, она перестанет искать власти в магии. - Она переменила тему: - Как ты полагаешь, получив в жены дочь Утера, пусть и внебрачную, Лот сочтет себя обязанным соблюдать верность Артурову знамени?
- Трудно сказать. Но пока саксы не смогут посулить ему больших выгод и тем склонить на новое предательство, я думаю, он останется со своими силами на севере и будет защищать пусть не общее дело, но по крайней мере собственное добро. Тут я не предвижу опасности. - Я не добавил: "Опасности такого рода", а закончил свою речь так:
- Я могу, если хочешь, слать тебе письма в Корнуолл, госпожа.
- Буду признательна тебе, принц. Твои письма и ранее служили мне поддержкой, когда мой сын воспитывался в Галаве.
Мы побеседовали еще немного о последних событиях и новостях. Когда я сделал попытку навести разговор на ее здоровье, она с улыбкой уклонилась от ответа, из чего я заключил, что она понимает все не хуже меня. Я не стал настаивать, а справился вместо этого о предстоящей свадьбе герцога Кадора.
- Артур ни словом о ней не обмолвился. Кто невеста?
- Дочь Динаса. Ты его знал? Имя ее - Мариона. Они, к сожалению, были сговорены еще детьми. Теперь Мариона достигла совершеннолетия, и, как только герцог возвратится домой, отпразднуют свадьбу.
- Да, я знал ее отца. А почему ты сказала "к сожалению"?
Игрейна с улыбкой взглянула на девушку у своих ног.
- Потому что иначе был бы муж для моей маленькой Гвиневеры.
- Ну, я уверен, - сказал я, - что найти ей мужа - дело нетрудное.
- Да, но такого подходящего! - вздохнула королева, а юная фрейлина изогнула в улыбке губы и опустила ресницы.
- Если ты допустишь гадание о будущем в твоем присутствии, королева, то рискну предсказать ей нового жениха, столь же блестящего, и притом очень скоро.
Я говорил это в шутку, из чистой галантности, и сам удивился, услышав в своем голосе слабый, но отчетливый призвук серьезного пророчества.
Но ни та, ни другая ничего не заметили. Королева протянула мне руку и пожелала доброй ночи, а фрейлина, распахнув передо мною двери, низко и грациозно присела.
7
- Ребенок - мой! - горячо говорил Артур. - Только подсчитай. Я слышал, как об этом сплетничали в караульне: они-то меня не видели, но я находился рядом. Речь шла о том, что к Крещению она была уже брюхата и повезло ей, что успела подцепить Лота, теперь можно будет выдать его за семимесячного. Мерлин, ты знаешь не хуже меня, что под Лугуваллиумом он к ней и близко не подходил. До битвы его не было в городе, а в ночь после битвы... в ту самую ночь как раз... - Он осекся, задохнувшись, и, взметнув полами королевских одежд, снова заходил из угла в угол.
Было уже далеко за полночь. Шум городского празднества немного утих, приглушенный предрассветным холодом. В королевских покоях догорали свечи в оплывах ароматного воска. А от нагоревшего фитиля в лампе шел, смешиваясь со свечным ароматом, тяжелый чадный дух.
Резко повернувшись на каблуках, Артур подошел и встал передо мной лицом к лицу.