Но на это дело я должен пойти в одиночку. Чтобы придать веры не только народу, но и самому себе, если угодно. Тебе я не постесняюсь в этом признаться.
- Тебе не хватает веры?
Он слегка улыбнулся.
- Да не сказал бы. Завтра утром я, пожалуй, поверю во все, что произошло на поле боя, я буду знать, что это было на самом деле; но сейчас мне еще кажется, будто я где-то на грани сна. Скажи, Мерлин, а правильно будет, если я попрошу Кадора отправиться на юг, сопровождать из Корнуолла мою мать, королеву Игрейну?
- К этому нет никаких препятствий. Кадор - герцог Корнуолла, так что после смерти Утера ее дом в Тинтагеле находится под его защитой. И если Кадор сумел переступить через свою вражду к Утесу ради общего блага, он, уж конечно, давно простил Игрейне неверность его отцу. К тому же ты объявил его сыновей твоими наследниками, так что все квиты. Разумеется, ты можешь послать Кадора.
Он улыбнулся с облегчением.
- Ну, тогда все в порядке. Я уже, понятно, отправил к ней гонца с известиями. Кадор поедет ей навстречу. И они вместе прибудут в Эймсбери к тому времени, когда туда доставят для похорон тело моего отца.
- А сопровождать тело в Эймсбери, если я правильно понял, ты поручаешь мне?
- Да, если ты не против. Надлежало бы мне, но я доехать никак не смогу, а почести должны быть королевские. Да и лучше, чтобы его сопровождал ты, ты знал его, а я так недавно принадлежу к королевскому дому. К тому же, если хоронить его подле Амброзия в Хороводе Нависших Камней, то, кроме тебя, некому распорядиться, как сдвинуть королевский камень и где вырыть могилу. Ты поедешь?
- Разумеется. Дорога, если двигаться с приличествующей неспешностью, отнимет девять дней.
- А к этому времени я, глядишь, уже и сам туда прибуду.
Внезапно весь светясь: - Только б не сглазить, я с минуты на минуту ожидаю вестей о Колгриме. И выхожу в поход за ним через четыре часа, как только совсем рассветет. Со мной поедет Бедуир, - прибавил он как бы для моего утешения и спокойствия.
- А что будет делать пока король Лот, если он, как я понял, тебя не сопровождает?
На что он ответил мне с хитрым видом многоопытного политика:
- О, король Лот тоже выезжает с первым светом. Но не в свои владения, то есть, покуда я не разузнаю точно, куда направляется Колгрим. Я попросил короля Лота поспешить прямо в Йорк. Королева Игрейна, я полагаю, тоже после похорон прибудет туда, так что Лот сможет оказать ей там надлежащий прием. А потом, когда его брак с моей сестрой Морганой будет наконец заключен, он волей или неволей станет мне надежным союзником. Ну а пока, до Рождества, если случится сражаться, я как-нибудь управлюсь без Лота.
- Стало быть, мы свидимся с тобой в Эймсбери. А потом что?
- Потом в Каэрлеон, - без заминки ответил Артур. - Если позволят военные дела, я отправлюсь туда. Я никогда там не был, но по рассказу Кадора выходит, что моя ставка должна находиться в Каэрлеоне.
- До тех пор пока саксы не нарушат договора и не двинутся с юга.
- Что рано или поздно неизбежно произойдет. Но до тех пор - да. Пошли нам бог хоть краткое время для передышки.
- И для того, чтобы возвести еще одну крепость.
Он быстро поднял глаза.
- Да. И для этого. Ты будешь там? Ты построишь мне крепость? Мерлин, поклянись, что будешь со мной всегда, - вдруг горячо попросил он.
- Всегда, покуда буду нужен, - ответил я ему. - Хотя сдается мне, шутливо добавил я, - что орленок довольно быстро оперяется.
И, пони мая, что кроется за его внезапным волнением, заключил: - Итак, до встречи в Эймсбери, где я буду ждать, дабы представить тебя твоей матери.
2
Городок Эймсбери немногим больше обыкновенной деревни, но со времен Амброзия он приобрел некое величие, ибо здесь родился великий король и здесь же неподалеку на открытой ветрам Сарумской равнине находится знаменитое сооружение - Нависшие Камни. Это расположенные замкнутым кольцом огромные каменные глыбы, Хоровод Великанов, возведенный еще в незапамятные времена. Когда-то я восстановил и обновил его (в чем люди усмотрели опять же волшебство), и он стал памятником британской славы и местом захоронения британских королей. Здесь, рядом с братом своим Амброзием, надлежало теперь успокоиться Утеру.
Мы без приключений привезли тело в Эймсбери м поставили в местном монастыре перед алтарем в монастырской часовне, обернутое в пропитанные благовонием пелены, уложенное в выдолбленный дубовый ствол и прикрытое сверху лиловым покровом. У гроба, сменяясь, круглые сутки стояла в почетном карауле королевская стража, сопровождавшая тело из северных пределов , и молились денно и нощно монахи и монахини города Эймсбери. Поскольку королева Игрейна принадлежала к христианской вере, Утера должны были похоронить по христианскому обряду и канону, хотя при жизни он даже на словах не особенно-то поклонялся христианскому богу. И сейчас на глазах у него поблескивали две тяжелые золотые монеты, предназначенные для уплаты перевозчику, собиравшему эту дань с мертвых за многие столетия до святого привратника Петра. И самая часовня, в которой стоял гроб, была возведена, как можно было судить, на месте римского храма - невысокое продолговатое строение из прутьев, обмазанных глиной, под тростниковой кровлей, покоящейся на бревенчатых балках, а чисто вымытый пол выложен искусной каменной мозаикой - он, как видно, сохранился от прошлых время. Завитки аканта и виноградные лозы не могли оскорблять души верующих христиан, а посреди пола лежал груботканый ковер, предназначенный скрывать от глаз изображение языческого бога или богини, которые там, должно быть, парили нагими среди винограда.
Новое благосостояние города Эймсбери отразилось и на монастыре. Правда, он представлял собой всего лишь собрание разномастных хижин, сгрудившихся вокруг мощеного двора, но хижины все были исправные, а дом аббата, который освободили для королевы и ее свиты, имел крепкие каменные стены, деревянные полы и в дальнем конце большой очаг с дымоходом над крышей.
У городского старосты тоже был добротный дом, который он поспешил предложить мне, но я объяснил ему, что вскоре вслед за мною прибудет сам король, и, оставив его в заполошных хлопотах по дальнейшему благоустройству жилища, расположился с моими слугами в таверне. Таверна была маленькая и скромная, без новомодных излишеств, зато чистая, и в очагах жарко пылал огонь, прогоняя осенние холода. Хозяин помнил меня еще с тех времен, когда я приезжал сюда перестраивать каменный Хоровод и останавливался у него. Все так же трепеща передо мною, как и тогда, когда оказался свидетелем моего искусства, он поспешил предоставить мне лучшую комнату и посулил к ужину курицу и пирог с бараниной. Однако, узнав, что со мной двое слуг, и что они будут сами прислуживать мне в отдельных покоях, заметно обрадовался и тут же отослал своих любопытных поварят обратно, раздувать кухонные меха.
Слуги, которых я привез с собой, были из Артуровой челяди. Последние годы, живя один в Диком лесу, я все для себя делал сам и собственных слуг не имел. Из этих двоих один был низкорослый, подвижный уроженец валлийских холмов, а вторым был Ульфин, приближенный слуга покойного короля Утера. Утер взял его к себе из тяжкого рабства и обращался с ним ласково, и Ульфин за то платил ему безграничной преданностью. Эта преданность теперь причиталась Артуру, но было бы жестокостью отказать Ульфину в праве сопровождать в последний путь тело его господина, поэтому я попросил, чтобы его отрядили со мной.