Ох, что-то мне надоел наш разговор, пора бы его завершить.
- Просто смеху подобно! - говорю я. - Одинокий мсье, имеющий лишь смутное представление о том, чем женщины отличаются от мужчин, выдает себя за героя-любовника!
- Я не могу общаться с людьми, имеющими о моей персоне столь предвзятое мнение! - гордо произносит он.
Слава Богу, разговор окончен. Ура!!! А то я думал, что бессилен перед Нэвилем!
Николя благодарит меня. Как я привязан к моему другу! Мы дружим с детства, хотя такие разные!
Он умный парень, но какой-то неуверенный. Я его поддерживаю, я стал его старшим братом. Нет, я не навязываю свою опеку, я только страхую друга.
Зачем мне это надо? Эта мысль часто посещает меня. Я нянчусь с ним с детства. Какая мне от этого выгода? Мне не надо самоутверждаться. Я не слабак, чтобы на фоне более тихого друга строить из себя героя.
И любовь... почему я решил уйти? Ведь я привык добиваться своего! Ему будет тяжелее, чем мне. Он не переживет несчастной любви. Уверен, Анна сразу бы выбрала меня... но почему я ее боюсь? Я всегда робею перед любимой девушкой, как болван, хотя никогда не страдал робостью.
Может, рискнуть... хватит жертвовать собой... Я все уступал Николя, как слабому... но он тоже всегда помогал мне... его ум сильнее моего!
Я, Филипп Орлеанский, предстаю перед моим венценосным кузеном и его супругой. С каким большим трудом им удается следовать этикету! Кажется, они не смогут сдержать своих чувств и вытолкают меня вон. Даже флегматичный Луи раздражен.
- Чем обязаны вашему визиту? - произносит Австриячка надменно.
- Мне просто хотелось лицезреть моего дорогого кузена и его верную супругу, - на слове "верную" я нарочно делаю ударение.
Королева нервно сжимает платок, а вот Луи не понял намека.
- Мой долг сообщить, что опасность нависла над вами, продолжаю я.
Молчание - их ответ.
- Мои дорогие, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, елейно пою я. - Однако в ваших рядах есть предатель.
- Будьте добры, сообщите его имя! - надменно требует королева.
Какая дерзость! Я вам не слуга.
- Если бы я знал, - вздыхаю я. - Если бы я знал... Но мой долг предупредить вас...
Нашу милую беседу прерывает визит Ферзена. Он окидывает меня надменным взглядом.
- Осмелюсь предположить, вы прибыли сеять раздоры, говорит он холодно.
Мне стоит больших трудов, чтобы не заехать ему по нахальной физиономии.
- Не стоит столь предвзято истолковывать мои поступки, улыбаюсь я. - Все же будьте внимательнее, среди вас прячется изменник.
Я низко кланяюсь и удаляюсь. Мне удалось посеять зерно сомнения. Неопределенность страшнее самой горькой правды. Эх, какой я умница!
В коридоре я замечаю Елизавету. Надо бы перекинуться парой слов с этой святошей. Просто ради интереса. Я следую за ней в дворцовый сад.
- Моя принцесса, как я счастлив видеть вас! - восклицаю я.
Она испуганно смотрит на меня, потом на ее лице появляется улыбка.
- Очень взаимно, герцог, - говорит Елизавета.
Может, удастся что-нибудь узнать у нее. Такие, как она, легко сболтнут что-то важное и даже этого не заметят.
- Как вы проводите эти дни заточения? - спрашиваю я.
- Заточения? - спрашивает Елизавета удивленно. - Тюильри прекрасный дворец.
Хм... с ней будет тяжело.
- Я имею в виду ваше теперешнее положение, - уточняю я. Ведь вы узники, не так ли?
- Бог велит нам с благодарностью принимать испытания, улыбается принцесса.
Черт! Она действительно так набожна или просто дурачит меня? Поди разбери.
Воцаряется неловкое молчание. Как к ней подступиться? Обсудить святое писание? Я в него давненько не заглядывал!
- Но Господь дает нам право бороться, - наконец нахожу я нужные слова. - Мне интересно узнать, способна ли такая хрупкая особа как вы бороться...
Елизавета кивает:
- С Божьей помощью мы все можем стать сильнее.
Слова из этой дамы приходится вытягивать точно клещами. Она ведет себя, как мученица на пытке. Да, это второй тип святош, речи которых текут в час по чайной ложке.
- А как Господь помогает вам стать сильнее? - интересуюсь я. - Приготовил ли он для вас избавление?
- Вера помогает мне в трудные минуты, - произносит она. - Я верую в избавление.
На протяжении всей беседы ее монотонный тон не приобрел никакой эмоциональной окраски. Я начинаю злиться.
- А если вдруг вас не спасет вера? - спрашиваю я. Вспомните Карла Сюарта!
- Значит, моя вера не была сильна, - отвечает Елизавета. Или...
Ее лицо как будто озаряет яркий свет.
- Мне суждено стать мученицей! Вот она истинная награда небес!
Мне этот разговор надоел. Черт с тобой, принцесса. Читай свои религиозные книги. С трудом верится, что она несет всю эту чушь на полном серьезе. Может, она действительно издевается надо мной. Нет, не похоже.
Я, принцесса Елизавета, мне 27 лет. Я сестра Луи, короля французов.
Слава Богу, завершилась моя беседа с Филиппом Орлеанским. Это человек никогда не внушал мне доверия. Сейчас особенно. От него исходит какое-то зло. А его беседа... нет, это не просто житейское желание поговорить... Орлеанский ожидал, что я сболтну ему что-то важное...
Мне становится грустно. Обидно, когда вас принимают за дурочку. Может, я действительно глупа? Нет, тогда бы меня это не волновало, я бы не заметила подвоха.
Но то, что я говорила ему - правда! Я никогда не лукавлю! Ох, почему моя набожность и честность заставляет людей считать меня слабоумной! Хотя... тут виновата и моя робость, застенчивость. Как бы я хотела быть такой, как Мария-Антуанетта! Это вовсе не зависть! Это несбыточная мечта стать беззаботной, игривой, легкой в беседе.
Меня окликнули. Я оборачиваюсь. Это Ферзен.
- Моя принцесса, - говорит он с поклоном. - Ваша сестра королева может меня принять?
- Она всегда рада встрече с вами, граф, - отвечаю я.
Никогда не понимала, зачем задавать вопрос, ответ на который очевиден. Ох, как я мечтаю о любви! Нет, мой возлюбленный не будет похож на Ферзена, он будет другой, лучше! Что-то меня отталкивает в этом человеке, но что?
- Не соблаговолите ли вы проводить меня? - спрашивает граф. - Или вы предпочтете прогулку?
Своей просьбой он не предоставляет права выбора. Зачем тогда предлагать прогуляться? Ведь я не смогу так поступить, хотя мне и хочется.
- С удовольствием, граф, - отвечаю я. - Как продвигается план нашего спасения?
- Все великолепно, моя принцесса, - отвечает Ферзен.
- Простите за настойчивость, но каковы подробности? - вдруг спрашиваю я.
Не знаю, как этот вопрос слетел с моих уст. Просто тон Ферзена, подходящий только для малых детей, сильно ранил меня.
- Моя принцесса, я бы не стал докучать вам нудными рассуждениями, - говорит Ферзен.
Отказ по этикету. Вроде бы делает одолжение, а на самом деле... Этот человек тоже считает меня дурочкой. Он боится, что я не пойму его речей... не только, его волнует, что по глупости я могу это кому-то рассказать! Неужели все спокойные, верующие в Бога девушки выглядят дурочками?
Мы входим в комнату Марии-Антуанетты.
- Моя дорогая сестра! - восклицает королева. - Я вижу, ты чем-то взволнована?
- Спешу успокоить вас, - отвечаю я. - У меня все прекрасно.
Хорошо хоть я не упомянула о беседе с Орлеанским, тогда бы они закидали меня вопросами, что именно я ему говорила.
Начинается обычная светская беседа. Королева время от времени снисходительно обращается ко мне. Так было всегда. Она любила быть моей покровительницей, давать мне советы, чувствовать себя такой... искушенной жизнью... Я всегда была для нее глупым наивным младенцем.
Внезапно разговор прерывается.