У него был очумелый вид, ноги подгибались, и он просто висел на своих спутниках. Глаза у него остекленели, язык заплетался.
Дойдя до проулка, они перестали поддерживать летчика, и тот тяжело опустился наземь.
- Какого черта, - только и спросил он, - неужто стали выпускать летающие автомобили?
Никто ему не ответил. Зато Слейд накинулся на меня:
- Эй, папаша! Оставь в покое обломки! Не смей к ним прикасаться!
- У меня есть полное право к ним прикасаться, - возразил я. - Это моя машина.
- Ничего не трогай! Здесь что-то нечисто. Эта рухлядь, возможно, покажет, в чем дело, если к ней никто не сунется раньше времени.
Бросил я решетку от радиатора и вернулся в проулок.
Мы все четверо расселись рядком и стали ждать. Летчик, видимо, пришел в себя. Ему рассекло кожу над глазом, и на лице запеклась кровь, но в общем-то он был целехонек. Даже попросил сигарету, и Слейд дал ему закурить и поднес огонек.
Мы услышали, как в начале проулка Эрни задним ходом вывел полицейскую машину из тупичка. Вскорости он подошел к нам.
- Сейчас будут.
Он сел рядом с нами. О том, что произошло, мы и словом не обмолвились. По-моему, все боялись об этом говорить.
Не прошло и четверти часа, как нагрянула вся воздушная база. Сначала появилась санитарная машина; туда погрузили летчика, и она отъехала, вздымая клубы пыли.
Вслед за санитарной машиной подъехали пожарные, а за ними - джип с самим полковником. За полковничьим потянулись другие джипы и три-четыре грузовика, и все машины были битком набиты солдатами. Мы и глазом моргнуть не успели, как они наводнили всю округу.
Полковник сразу побагровел, - видно, расстроился. Оно и понятно. Где это видано, чтобы самолет в воздухе налетал на автомобиль?
Громко топая, полковник подошел к Слейду и наорал на него, а Слейд в ответ тоже заорал, и я удивился, с чего это они так взъелись друг на дружку, но оказалось - ничего подобного. Просто такие уж у них голоса, когда они волновались.
Кругом все бегали и суетились и тоже орали, но это продолжалось недолго. Прежде чем полковник и Слейд перестали шуметь, набежало полным-полно солдат и инициатива перешла к военно-воздушным силам.
Окончив разговор со Слейдом, полковник подошел ко мне.
- Итак, машина была ваша, - сказал он таким тоном, будто я во всем виноват.
- Да, моя, и я стребую с вас убытки по суду. Машина была первый сорт.
Полковник вперился в меня так, словно хотел убить на месте, и вдруг узнал.
- Постойте-ка, - сказал он. - Это не вы у меня на днях были?
- Точно. Я еще рассказывал вам о своих скунсах. Один из них как раз сидел сейчас в Старушке Бетси.
- Валяйте дальше, приятель, - сказал полковник. - До меня что-то туго доходит. Только не травите.
- Старушка Бетси - это машина, - объяснил я, - и в ней сидел скунс. Когда в нее врезался ваш самолет, скунс приземлился на крыле от машины.
- Вы хотите сказать, что скунс... крыло... что...
- Он вроде бы спланировал, - докончил я.
- Капрал, - обратился полковник к Слейду, - что там у него на счету?
- Да только езда в пьяном виде, - ответил Слейд. - Пустяки.
- Я хотел бы взять его с собой на базу.
- Буду вам очень признателен, - неуверенным голосом ответил Слейд.
- В таком случае пошли, - сказал полковник, и я проследовал за ним к джипу.
Мы расположились на заднем сиденье, а машину вел солдат - шпарил как на пожар. Мы с полковником особенно не разговаривали. Мы только зубы стискивали и надеялись, что доберемся живыми. Так, по крайней мере, было со мной.
Там, на базе, полковник сел за свой письменный стол, кивком приказал мне занять кресло. Потом откинулся на спинку стула и давай меня изучать. Счастье, что ничего плохого я не сделал, иначе под его взглядом я бы, пожалуй, не выдержал и раскололся.
- Вы тут много чего наговорили, - начал полковник.
- Устраивайтесь-ка поудобнее и расскажите все с самого начала, не пропуская ни единой мелочи.
Я стал рассказывать ему все как есть и пустился во всякие подробности, чтобы втолковать ему мою точку зрения, а он ничего, не перебивал, только сидел и слушал. Ни разу еще мне не попадался такой хороший слушатель.
Когда я выложил все до конца, он нашарил на столе блокнот и карандаш.
- Давайте-ка зафиксируем основные выводы, - сказал он. - Вы утверждаете, что раньше машина никогда не совершала самовольных действий?
- Насколько я знаю, не совершала, - ответил я как на духу. - Но, конечно, она могла тренироваться в мое отсутствие.
- И никогда до сих пор не летала?
Я покачал головой.
- А когда она стала проделывать то и другое, в ней находился этот ваш скунс?
- Совершенно верно.
- И вы утверждаете, что после катастрофы скунс спланировал, сидя на крыле машины?
- Крыло перевернулось, а скунс убежал в лес.
- Вам не кажется странным, что крыло планировало, тогда как остальные обломки просто грохнулись оземь?
Я согласился, что это и вправду чудно.
- Теперь о скунсе. Вы утверждаете, что он мурлыкал?
- Еще как! Любо-дорого было слушать!
- И вилял хвостом?
- Прямо как собака.
Полковник отодвинул блокнот и откинулся на спинку стула. Он сложил руки на груди, точно обнял себя за плечи.
- По личному опыту, накопленному в детстве при ловле скунсов в капканы, могу вам сообщить, что скунсы не мурлыкают и никогда не виляют хвостом.
- Я знаю, что у вас на уме, - объявил я, озлившись, - но не так уж я был пьян. Я сделал глоток-другой, чтобы скоротать время, покуда появится самолет. Но я видел скунса своими глазами, знаю, что это был именно скунс, и помню, как он мурлыкал. Ласковый был, будто я ему понравился, и он...
- Ну ладно, - сказал полковник. - Ладно.
Сидели мы и смотрели друг на друга. Ни с того, ни с сего он ухмыльнулся.
- А знаете, - сказал он, - я вдруг понял, что мне нужен адъютант.
- Желающих нет, - ответил я упрямо. - Вы меня и на четверть мили не подтащите к реактивному самолету. Хоть вяжите по рукам и по ногам.
- Вольнонаемный адъютант. Триста долларов в месяц и полное обеспечение.
- Всю жизнь мечтал толкаться среди военных.
- И выпивки сколько влезет.
- Где надо расписаться? - спросил я.
Вот так-то я и стал адъютантом полковника.
Я подумал, что у него шарики за ролики заехали, да и сейчас так думаю. Для него все сложилось бы куда лучше, если бы он тогда же вышел в отставку. Но он носился со своей идеей и был из числа тех азартных дураков, что играют ва-банк.
Мы с ним уживались как нельзя лучше, но временами кое в чем расходились. Началось все с дурацкого требования, чтобы я не отлучался с базы. Я устроил скандал, но полковник уперся.
- Ты выйдешь за ворота, распустишь слюни и начнешь трепаться, твердил он. - А мне надо, чтобы ты прикусил язык и держал его за зубами. Как по-твоему, для чего я тебя взял на службу?
Жилось мне не так уж плохо. Забот и в помине не было. Просто пальцем не шевелил - никакой работы с меня никто не спрашивал. Жратва была сносная, комнату с постелью мне дали, и полковник сдержал слово насчет выпивки.
Несколько суток я полковника вовсе не видел. В один прекрасный день забежал к нему поздороваться. Только я на порог, как входит сержант с пачкой бумаг в руке. И будто сам не свой.
- Вот рапорт о том автомобиле, сэр, - доложил он.
Полковник взял бумаги и перевернул несколько листов.
- Сержант, я ничего не понимаю.
- И я тоже, сэр.
- Ну вот это, например, что? - спросил полковник и ткнул пальцем.
- Вычислительное устройство, сэр.
- В автомобилях не бывает вычислительных устройств.
- Вот именно, сэр, то же и я говорю. Но мы нашли место, где оно было укреплено на моторе.
- Укреплено? Приварено?
- Ну не совсем приварено. Оно вроде бы стало частью мотора. Как будто их отлили вместе. Там не было никаких следов сварки.