Был он лишен предрассудков, любви в своей жизни ни от кого особо не видел, а потому сам этим свойством не обладал, о совести как таковой не ведал, потому как предусматривает она присутствие разума. Все эти стечения свойств души и обстоятельств очень помогали императору в осуществлении целей, кои поначалу были мелки и противоречивы. Что он усвоил отлично, так это то, что здесь ему нравится и нет в мире человека более достойного занять трон. А чтобы и поползновений к этому не было, он решил все-таки себя обезопасить. Сошелся с начальником Дворцовой охраны, стали они неразлучны, как инопланетяне с летающей тарелкой. По его намеку поистребляли по всей Империи и заграницам всех еще сохранившихся наследников обоего пола, а также родственников, косвенно имеющих отношение к этому. Посмеялись министры, не слишком прячась, над мнительностью императорской, да только не долго это происходило. Стали они куда-то исчезать, радуя конкурентов подчиненных теплыми местами, освободившимися досрочно. Так и завертелось колесико, как это часто случается. Когда враждебные группировки спохватились, что новоиспеченный властитель действует не только по их советам, стало поздно: закрутило их колесико, закрутило и скушало.
Наведя порядок во дворце, император занялся делами покруче. Стал он лезть во все области, шарахаясь только от слишком уж мудреных. Промышленность, например, скуку на него навевала и посему более-менее исправно функционировала. В науке он дров чуть-чуть наломал, кое-кого повесил, кое-кого сослал, затем успокоился. Но к ней он все же иногда возвращался. Так, например, во дворце, в самом основании подземного города-пирамиды, на отдельном этаже содержались четырнадцать телепатов и предсказателей будущего, каждый в своих апартаментах, и единственной их задачей было заранее предвидеть ядерный удар брашей, коварных жителей одноименного государства — Республики Брашей. Была у всех парапсихологов прямая односторонняя связь с командующими разных видов вооруженных сил. Здесь как бы произошел апофеоз императорских интересов, сошлись оба его посторонних увлечения, кроме борьбы за власть. Первое увлечение — вооружение — он полюбил до жути, правда, носил этот интерес несколько рассеянный характер: то он интересовался подводными лодками, то лазерами, но более всего нравились ему танки; любил он, чтобы они были побольше и потяжелее, проходимость и скорость в счет никогда не шли. Была это головная боль конструкторских бюро, поскольку в любой момент мог Солнцеподобный прислать в секретный институт кого-то из лиц, наделенных великой властью, либо начальников здешних к себе в ноги, вместе с чертежами, его уму доступными, наискорейшим образом вызвать и начать снимать головы направо и налево.
Но вершиной его служения стране стало, конечно, «выкорчевывание корней». Кто подал ему эту идею, остается тайной по сию пору. Может, просто сказались детские комплексы, ходили слухи, что свою мать он приговорил вместе с другой родней, как будто она в старости могла преподнести еще одного наследника-конкурента. Важно одно: он сумел начать осуществление этой бредовой идеи фикс.
ТРАНСПОРТНЫЕ АРТЕРИИ
Лумис обвел взглядом пассажиров. Это был моновагон первого класса, и в таком обществе он еще, наверное, не бывал. Священник культа бога Эрр дремал, откинувшись вгазолитическом кресле. Парочка влюбленных, поглощенных друг другом, молча и как-то торжественно листала ярко иллюстрированный журнал. Девушка одним мизинцем перебирала хронопластины со стереовидами архитектурных памятников. «Видимо, очень богатые люди», — прикинул Лумис.
После того как закон на запрет семей стал немного отпускать поводья, это дело разрешили, но с условием выплаты гигантского налога и воспрещением найма на государственную службу. За спиной у него трое молодых людей в цветастых костюмах, перетянутых в талии широкими серебристыми поясами, вели оживленную беседу. Вроде бы никого подозрительного.
Лумис не зря опасался и перестраховывался. Труп следившего за ним человека, безусловно, давно обнаружили и, наверное, с трудом, но опознали. Хочется верить, что следователи прежде всего будут подозревать какую-нибудь местную шайку. С другой стороны, если за ним следили, то почему же дали возможность выбраться из города. Не исключено, что за ним присматривали и сейчас, но более аккуратно. Через него «патриоты» вышли на Старика и теперь надеются найти и ухватить другие нити организации. Но уж слишком все это не стыкуется в одну связку. Если они сразу обнаружили явку, то зачем было нагло вваливаться туда с иглометами, тем самым выдав свою игру с головой. Хоть грубость у «патриотов» в порядке вещей, это совсем нелогично. Если их интересует он или документы, то они могли схватить его сразу же, на вокзальной платформе. Или просто произошла накладка? За ним могли приглядывать не обязательно «патриоты», в Империи Эйрарбаков хватает спецслужб, а полицейские встряли, сбивая игру. Если это так, сейчас кому-то хорошо дают по шапке. Другой вариант интерпретации, невероятный, но страшно желанный — цепь не связанных между собой случайностей, — возможен, но не слишком ли притянут за уши? Тогда придется допустить, что он просто показался шпику подозрительным (сам собой вставал вопрос: почему?) и тот самовольно, наудачу, отслеживал его. На трупе не было передатчика, это совсем уж странно. Может, это не был агент «патриотов», а сотрудник какой-либо другой охранной службы, или же гангстер, или член секты разрушителей, или убийца-одиночка, либо кто угодно другой. Может, даже совсем невинный человек. При этой мысли Лумис до боли сомкнул челюсти. Нет, нет, только не это! Какой же это невинный, если на запястье его болтается игломет?
В передней стене салона ушел вниз люк, и в проеме двери появилась хорошенькая стюардесса в облегающем серебристом комбинезоне с нашивками«Компан-СИС». Разбрасывая ослепительные улыбки, она грациозной походкой двинулась вдоль рядов кресел, предлагая оживившимся пассажирам последние выпуски солиднейших газет Империи.
Невозможно, чтобы полиция так быстро нашла убийцу. Исходя из этого, слежки за ним не было вовсе, и это бред разгоряченного воображения. Тогда обыск в доме Toy тоже нелепое совпадение. Старика приметили раньше, и Лумис просто появился не в то время. Следовательно, пока он мог считать себя в безопасности.
—Не желаете взглянуть, — губы девушки расплылись в лучезарной улыбке, но глаза не выражали ничего, точнее, это были глаза страшно уставшего человека, — «Имперские сплетни», «Проблемник» или вы предпочитаете «Сияние Пепермиды»?
—Это, пожалуйста. — Лумис, не менее артистично улыбаясь, наудачу прихватил цветастую обложку.
—Как вам угодно. — Стюардесса уже спешила к следующему пассажиру — почтенной пожилой матроне в белом чепце.
Краем глаза Лумис видел, как та с жадностью ухватила очередной выпуск «Опередите моду» и. потрясая пышными телесами, стянутыми явно узким корсетом, снова распласталась нагазолите. Лумис развернул газету и быстро просмотрел яркие заголовки. Взгляд задержался на стереофото: на переднем плане, сжимая в руке десятиствольный игломет, красовался офицер органов правопорядка. Губы его скривились в усмешке. Позади него лежал, согнувшись пополам, полицейский в черном плаще, каска валялась рядом, а вокруг головы растеклось багряное пятно крови.