– Я высоко ценю тебя, Джина. Пойдем спать.
Джина подарила ему нежный поцелуй.
– Так приятно это слышать.
– Наверное, поэтому ты и любишь меня.
Он взял под мышку стопку досье, а другой рукой обнял за талию Джину.
В пустом помещении гулко раздавалось эхо их шагов, когда они пробирались к выходу между рядами пустых кресел. Свет в танцзале потух. Слышалось лишь одинокое гудение роботов‑уборщиков.
Переход из ванной в спальню был подобен перенесению в другой мир. В воздухе плыли призраки, на стенах плясали причудливые тени. Что‑то билось в окно. Повернув голову, она увидела сидящую на подоконнике черную птицу, которая стучала клювом в стекло. Птица наклонила голову и невнятно произнесла какое‑то слово из трех слогов.
«Исчезни, нечисть», – подумала девушка.
Олли лежал на кровати обнаженный и смотрел на ворона. Когда Гвен показалась на пороге ванной, он щелкнул выключателем в изголовье кровати, и птица исчезла вместе с остальными призраками. Глаза Олли блестели.
– Знаешь, у тебя такой свежий вид после душа.
Она легла в кровать и, не снимая полотенца, прижалась к нему.
– Что ты думаешь обо всем этом, Гвен?
– Я хочу тебя.
Олли повернулся к ней лицом и сделал вторую попытку:
– Что ты думаешь о завтрашней игре?
– Наверное, нам придется несладко. Тяжелее, чем когда‑либо раньше. Поэтому я и не хочу думать об этом сейчас.
– «Сокровища южных морей». Что это может означать?
– Это значит, что если ты и дальше не будешь обращать на меня внимания, то я повернусь к стенке и засну. Вот что это значит!
Олли вернулся на землю.
– Извини, дорогая. Просто я не уверен, что нахожусь в хорошей форме.
– О, можешь об этом не беспокоиться, – прошептала Гвен, и ее рука скользнула вниз.
– Ладно, сдаюсь, – довольно хихикнул Олли, и они поцеловались.
Через некоторое время Олли сказал:
– Знаешь, мне нравится, как ты пахнешь.
– Я надеялась, что ты обратишь на это внимание.
– Что пожелаете, мадам?
– Ну, думаю…
– Максимум удовольствия.
– Ш‑ш‑ш… – она поцеловала его.
– Думаю, нам не удастся уединиться следующие четыре дня. Мы, конечно, можем воспользоваться спальным мешком, но…
– Полагаешь, нам следует кое‑чем заняться про запас?
Она кивнула.
– На черный день.
– На черный день, – согласился он. Дождь и ураганный ветер бились в окно, а по комнате расхаживали скелеты и привидения. Но люди не обращали на них внимания.
Подняв голову, он увидел, что Райс все еще здесь, на лице охранника застыла странная полуулыбка. Чего же он хочет? О, конечно… ограбление.
– Я забыл посмотреть ваш отчет о происшествии, – сказал Алекс.
– Что‑нибудь ценное разбито или похищено? – спросил О'Брайен.
– Ну… – осторожно произнес Райс, – я не уверен, что это хулиганство. Думаю, была попытка ограбления. Я не держу ничего ценного на видном месте, только личные вещи.
Он встретился взглядом с Алексом и не отвел глаза.
– Вор не взял ничего ценного. Там было несколько вещей, которые могли бы заинтересовать его, но он прошел мимо. Затем он учинил разгром, чтобы скрыть свое разочарование, – Райс натянуто рассмеялся. – А теперь мне пора на пост. Увидимся позже, шеф.
Алекс задумчиво наблюдал за уходящим Райсом. Интересные детали… Метески прервала поток его мыслей вежливым покашливанием. Алекс повернулся к Лопесу.
– Что у вас в чемоданах? Свинец?
Мицуко крепко ухватилась за руку Ричарда, и они рассмеялись, как дети.
– В основном заметки и первоисточники. А также секретная информация, которая будет загружаться в компьютер в последнюю минуту. Все это уже проверяли, мистер Гриффин.
– Пожалуйста, Алекс. М… м… вы знакомы с мистером О'Брайеном? Это один из лучших детских психологов.
– Тогда понятно, почему он здесь, – улыбнулась Мицуко. – Мой муж – взрослый ребенок.
Скип энергично пожал руку Ричарда.
– Большинство окулистов сами носят очки. Так что мы еще посмотрим, кто из нас больший ребенок.
– Нет, спасибо.