Сопенье начинается снова.
— Тьфу! — плюет надзиратель. — Пойдемте к Шибукину. Эти черти до вечера будут пыхтеть.
Шибукинскую лавку санитары находят запертой.
— Да ведь она же была отперта! — удивляются санитары, переглядываясь. — Когда мы к Ошейникову входили, Шибукин стоял на пороге и медный чайник полоскал. Где он? — обращаются они к нищему, стоящему около запертой лавки.
— Подайте милостыньку, Христа ради, — сипит нищий, — убогому калеке, что милость ваша, господа благодетели… родителям вашим…
Санитары машут руками и идут дальше, за исключением одного только уполномоченного от думы, Плюнина. Этот подает нищему копейку и, словно чего-то испугавшись, быстро крестится и бежит вдогонку за компанией.
Часа через два комиссия идет обратно. Вид у санитаров утомленный, замученный. Ходили они не даром: один из городовых, торжественно шагая, несет лоток, наполненный гнилыми яблоками.
— Теперь, после трудов праведных, недурно бы дрызнуть, — говорит надзиратель, косясь на вывеску «Ренсковый погреб вин и водок». — Подкрепиться бы.
— М-да, не мешает. Зайдемте, если хотите!
Санитары спускаются в погреб и садятся вокруг круглого стола с погнувшимися ножками. Надзиратель кивает сидельцу, и на столе появляется бутылка.
— Жаль, что закусить нечем, — говорит торговый депутат, выпивая и морщась. — Огурчика дал бы, что ли… Впрочем…
Депутат поворачивается к городовому с лотком, выбирает наиболее сохранившееся яблоко и закусывает.
— Ах… тут есть и не очень гнилые! — как бы удивляется надзиратель. — Дай-ка и я себе выберу! Да ты поставь здесь лоток… Какие лучше — мы выберем, почистим, а остальные можешь уничтожить. Аникита Николаич, наливайте! Вот так почаще бы нам собираться да рассуждать. А то живешь-живешь в этой глуши, никакого образования, ни клуба, ни общества — Австралия, да и только! Наливайте, господа! Доктор, яблочек! Самолично для вас очистил!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
— Ваше благородие, куда лоток девать прикажете? — спрашивает городовой надзирателя, выходящего с компанией из погреба.
— Ло…лоток? Который лоток? П-понимаю! Уничтожь вместе с яблоками… потому — зараза!
— Яблоки вы изволили скушать!
— А-а… очень приятно! Послушш… поди ко мне домой и скажи Марье Власьевне, чтоб не сердилась… Я только на часок… к Плюнину спать… Понимаешь? Спать… объятия Морфея. Шпрехен зи деич, Иван Андреич. [28]
И, подняв к небу глаза, надзиратель горько качает головой, растопыривает руки и говорит:
— Так и вся жизнь наша!
«Кавардак в риме»
Комическая странность в 3-х действиях, 5-ти картинах, с прологом и двумя провалами
Действующие лица:
Г р а ф Ф а л ь к о н и, очень толстый человек.
Г р а ф и н я, его неверная жена.
Л у н а, приятная во всех отношениях планета.
А р т у р, художник-чревовещатель, поющий чревом. [29]
Г е с с е, художник. Просят не смешивать со спичечным фабрикантом и коробочным сатириком Гессе. [30]
С и р о т к а, в красных чулочках. Невинна и добродетельна, но не настолько, чтобы стесняться в выборе мужского костюма.
Л е н т о в с к и й, с ножницами. Разочарован.
К а с с а, старая дева.
Б о л ь ш о й С б о р, М а л е н ь к и й С б о р — ее дети.
Барабанщики, факиры, монахини, лягушки, бык из папье-маше, один лишний художник, тысяча надежд, злые гении и проч.
Пролог
Начинается апофеозом по рисунку Шехтеля [31] :Касса, бледная, тощая, держит на руках голодного сына своего,Маленького Сбора, и с мольбою глядит на публику.Лентовский заносит кинжал, стараясь убить Маленького Сбора, но это ему не удается, так как кинжал туп. Картина. Бенгальские огни, стоны… Через сцену пролетает вампир.
Л е н т о в с к и й.
Убью тебя, о, ненавистный ребенок! Иван, подай мне сюда другой нож!(Иван, похожий на Андраши,[32]подает ему нож, но в это время спускается Злой гений.)
З л о й г е н и й(шепчет Лентовскому). Поставь «Кавардак в Риме» — и дело в шляпе: Маленький Сбор погибнет.
Л е н т о в с к и й(хлопает себя по лбу). И как это я раньше не догадался! Григорий Александрович [33] , ставьте «Кавардак В Риме»!(Слышен голос Арбенина: «Шикарно!») С прроцессией, чёрт возьми!(Засыпает в сладких надеждах.)
Действие I
С и р о т к а(сидит на камушке). Я влюблена в Артура… Больше я вам ничего не могу сказать. Сама я маленькая, голос у меня маленький, роль маленькая, а если я говорю большие длинноты, так на то у вас уши и терпение есть. Я-то еще ничего, а вот подождите-ка, какой длиннотой угостит вас сейчас Тамарин! Еще и не так поморщитесь!(Киснет.)
Л у н а. Гм!(Зевает и хмурится.)
Р а ф а э л и — Т а м а р и н [34](входит). Я сейчас вам расскажу… Дело, видите ли, вот в чем…(набирает в себя воздуху и начинает длиннейший монолог. Два раза он садится, пять раз утирает пот, в конце концов хрипнет и, чувствуя в горле предсмертную агонию, умоляюще глядит на Лентовского).
Л е н т о в с к и й(звякая ножницами). Ужо надо будет урезать.
Л у н а(хмурясь). Не удрать ли? Судя по первому действию, из оперетки одна только грусть выйдет.
Р а ф а э л и(покупает у Сиротки картину Артура за тысячу рублей). Выдам за свою картину.
Ф а л ь к о н и(входит с графиней). В первом действии не нужны ни я, ни моя супруга, но тем не менее волею автора позвольте представиться… Моя супруга, изменщица. Прошу любить и жаловать… Если не смешно, то извините.
Г р а ф и н я(изменяет мужу). Беда быть женою ревнивого мужа!(Изменяет мужу.)
Г е с с е. Я лишний на сцене, а между тем стою здесь… Куда деть руки?(Не зная, куда деть руки, ходит.)
С и р о т к а(взяв от Рафаэли деньги, едет в Рим к Артуру, в которого влюблена. Для неизвестной цели переодевается в мужское платье. За ней едут в Рим все).
Л у н а. Какая смертоносная скучища… Не затмиться ли мне?(Начинается затмение луны.)
Действия II и III
Г р а ф и н я(изменяет мужу). Артур душка…
С и р о т к а. Поступлю к Артуру в ученики.(Поступает и киснет. Ей подносят венок honoris causa.)[35]
А р т у р. Я влюблен в графиню, но мне нужна не такая любовь… Я хочу любить тихо, платонически…
Г р а ф и н я(изменяет мужу). Какой хороший мальчишка(заглядывается на Сиротку). Дай-ка я с ним поцелуюсь!(Изменяет мужу и Артуру.)
А р т у р. Я возмущен!
С и р о т к а(переодевается в женское платье). Я женщина!(Выходит за внезапно полюбившего ее Артура.)
П у б л и к а. Это и всё? Гм…
Процессия: толпа людей, одетых лягушками, несет бумажного быка и две бочки.
О п е р е т к а(проваливаясь). Уж сколько на этом самом месте разных разностей проваливалось!
Л е н т о в с к и й(хватая проваливающуюся Оперетку за шиворот). Нет, стой!(Начинает урезывать ее ножницами.)[36] Стой, матушка… Мы тебя еще починим…(Урезав, пристально смотрит.) Только испортил, чёрт возьми.
О п е р е т к а. Уж чему быть, тому не миновать.(Проваливается.)
Эпилог
Апофеоз.Лентовский на коленях. Добрый гений, защищаяКассу с ребенком, стоит перед ним в позе проповедника… В перспективе стоят новые оперетки иБольшой Сбор.
Винт
В одну скверную осеннюю ночь Андрей Степанович Пересолин ехал из театра. Ехал он и размышлял о той пользе, какую приносили бы театры, если бы в них давались пьесы нравственного содержания. Проезжая мимо правления, он бросил думать о пользе и стал глядеть на окна дома, в котором он, выражаясь языком поэтов и шкиперов, управлял рулем. Два окна, выходившие из дежурной комнаты, были ярко освещены.
«Неужели они до сих пор с отчетом возятся? — подумал Пересолин.