Действительно, какая ж она ведьма, если не умеет предвидеть события хотя бы на сутки вперед? Или не может усыпить человека? Последнее любому врачу-психиатру доступно, не то что ведьме...
- Тут вы правы.
- То-то... Какой же вывод?
- Вы не ведьма, - послушно сделал вывод Вадим. Но Тая почему-то обиделась. Или сыграла обиду.
- Зря вы так... Все-таки я женщина...
- Женщина, а не ведьма.
- Ой, Вадим Николаевич, какая женщина откажется от того, чтобы ее мужчины ведьмой считали? Нет таких, не найдете... А я другого вывода от вас ждала. Более логичного.
- Какого, Тая?
- При чем здесь флейта?
- Как при чем? - опешил Вадим. - Она же есть?
- Есть.
- И я играл?
- Не спорю. Хотя... - она помялась, - игрой это трудно назвать.
- Позвольте, - теперь обиделся Вадим, - я флейты в руках никогда не держал! Я вообще бесслухий! Я играл! Сам! - Голос до крика поднял - так, что в дверь кухни заглянула удивленная Зинаида.
Тая, не оборачиваясь, бросила:
- Сгинь! - Зинаида исчезла, а Тая, успокаивая Вадима, улыбнулась, забрала у него чашку, на кухонный стол поставила и легонько, кончиками пальцев, погладила по руке. - Играли. Подтверждаю. Для первого раза просто гениально. Учиться вам надо...
Вадим на дешевую лесть не поддался.
- И играл! А флейта волшебная. Чего ж вы тогда ко мне строем явились?.. Глаза зажмурены, рты открыты... Как никто не споткнулся - не пойму. Тоже волшебство...
- Почудилось, - спокойно сказала Тая.
- Что почудилось?
- А это... - Передразнила: - "Глаза зажмурены, рты открыты..."
У Вадима даже дыхание перехватило от такой неприкрытой наглости. Он уже забыл, что весь разговор в шутку начался.
- Вы что, серьезно?..
- Вполне.
- Может, мне вообще все почудилось? - на язвительный тон сил достало. Может, вас вообще здесь нет?
- Почему нет? Вот она я. Потрогайте... - руку протянула, сама Вадима потрогала - опять провела пальцами по запястью, чуть-чуть коснулась.
Но Вадим свою линию четко гнул:
- Может, вы ко мне не шли поутру под флейту?
- Шли. Под флейту.
- Сами?
- В том-то и дело, что сами... - Она встала и подошла к Вадиму почти вплотную. Сейчас он видел, что она все-таки ниже его: глаза ее оказались где-то на уровне его губ - самые обыкновенные глаза, никакие не ведьмины. Ну, красивые-красивые: зеленые, глубокие, широко расставленные. Еще лукавые, смеющиеся. Но обыкновенные! И сей факт почему-то был приятен Вадиму. - Мы сами к вам пришли, Вадим Николаевич. Пришли, потому что вы того хотели. Потому что вам плохо стало. А какая женщина - если она ведьма! - допустит, чтобы хорошему человеку стало плохо? Хорошему... повторила слово с какой-то странной интонацией, будто вкладывала в него больше, чем Вадим мог услышать.
А он услышал. И растерялся.
Спросил только:
- Как вы узнали?
- Как?.. Вы на первую электричку собрались, верно? Нам до нее успеть хотелось...
- Как вы узнали? - повторил Вадим.
- Вот это как раз волшебство, - неожиданно засмеялась Тая. - Ну сами подумайте: пошли бы вы у всех на виду, с чемоданами в охапке?
- Он у меня один. Маленький, - совсем глупо сообщил Вадим.
- А хоть бы и так... Вы же у нас го-о-ордый... - отошла от Вадима, прислонилась к дверному косяку. - А работаться вам теперь будет лучше некуда. Знаете почему?
- Почему? - послушно спросил Вадим.
Она несколько секунд помолчала, потом скороговоркой ответила:
- Потому что потому кончается на "у".
Возможно, Вадиму почудилось, но что-то другое она хотела сказать всерьез, а не в шутку.
- Это мне не объяснение, - упорствовал он.
- Почему? - сама невинность.
Ответ искать не пришлось:
- Потому что потому... - как она, так и он. Тем же методом.
- А по мне - прекрасное объяснение! - опять засмеялась Тая. - Вы заметьте, Вадим Николаевич, что оно все на свете объяснить может. И нас, и флейту, и неудачи ваши... - И снова серьезно: - Будем считать, что они окончились - неудачи.
- Вы Кассандра? - усмехнулся Вадим.
- Кто это?
- Так... Была пророчица...
- Какая ж я пророчица, Вадим Николаевич? У меня женская логика, - сие она не без гордости заявила. - По ней: человек не может один. А вы все один да один. Как упырь.
Упырь - это, иными словами, вурдалак. Вампир. Сравнение покоробило Вадима.
- А теперь я не упырь, потому что нас много... Попытался поиронизировать, но Тая оставалась серьезной:
- А теперь нас много.
Тогда и он на серьезный - не в тон беседе! - вопрос решился:
- Зачем же вы меня столько времени мучили? - И не хотелось, а прозвучала в голосе жалостливая нотка: мол, в чем же я провинился, сирый и неприютный?..
- Мальчики... - неопределенно сказала Тая. - Им же скучно... А потом: я ждала момента.
- Какого момента?
- Когда вы флейту найдете... - кинула напоследок фразу, опять все запутавшую, и скрылась за дверью.
А Вадим так и остался стоять с полотенцем в руке: чашку-то она еще раньше у него отобрала.
В коридоре он наткнулся на деловую девицу Зинаиду. Она шла с полным ведром, вся перекосившись набок, и Вадим попытался перехватить у нее ношу. Не дала. Поставила ведро на пол, утерла лоб тыльной стороной ладони упарилась, труженица! - сердито сказала:
- Только зря время тратите... Тая велела передать, чтоб вы работать шли...
- А где она?
- По делам ушла. Дел у нее, что ли, нету?
Вадим смутился.
- Конечно-конечно... А где все? Мальчики?..
- Тоже по делам. А Константин варенье ест. На террасе.
- У него же диатез! - воскликнул Вадим, ужасаясь спокойствию Зинаиды.
- У него?! Он может этого варенья бочку слопать - и хоть бы что.
- Но ты же сказала... - Вадим не договорил: Зинаида не дала.
Перебила:
- Мало ли что я сказала! Это было до _того_, - голосом слово выделила, сделала весомым, значительным.
- До чего? - праздно поинтересовался Вадим - так, на всякий случай: вдруг Зинаида, Таей не инструктированная, свою версию "того" выложит.
- Но Зинаида на провокацию не поддалась.
- Сами знаете... - И вдруг закричала тоненько: - Дадите вы мне делом заняться или нет?!
- Ты что орешь? - растерялся Вадим. - Кто тебя трогает? Занимайся, пожалуйста... Каким делом-то?..
- Пол я помыть собралась. Живете всего ничего, а весь пол изгваздали, смотреть тошно... Идите-идите отсюда. Работайте. Вам Тая велела.
- Раз Тая... - Вадим усмехнулся. Слово Таи - закон. И для него, выходит, тоже закон?.. Бочком-бочком, по стеночке, пошел мимо свирепой Зинаиды: она его, тунеядца, так и ела своими разноцветными... Спросил напоследок, стараясь, чтобы вопрос безразлично прозвучал, как бы между прочим: - А сколько лет вашей Тае?
- Девятнадцать, - с непонятной гордостью сказала Зинаида. - Она уже взрослая. Она в техникуме учится. В медсестринском... - И, сочтя разговор оконченным, снова за ведро взялась.
А Вадим в своей комнате скрылся.
Сел на кровать, аккуратно застеленную Зинаидой. Куртка, служившая им одеялом, висела на своем гвозде. Пол в комнате еще мокрым был: Зинаида уборку с нее начала.
Тая велела...
Зачем девятнадцатилетней умной и красивой девушке верховодить мальками? Для самоутверждения? Для облегчения собственного быта? Один - то сделает, другой - другое... Или к Тае, как когда-то к деду Василию, мальки сами тянутся, как на свет?.. Зинаида сказала, что Тая учится в "медсестринском" техникуме. Иначе - в медицинском. Будет медсестрой. Вадиму, любителю старины, больше нравилось забытое: сестра милосердия. Милосердие - это не только жалостливость, сердобольность, но, и как Даль замечает, готовность делать добро всякому, кто в нем нуждается. А кто, скажите, в нем не нуждается? Нет таких...
Дети, как никто, чужую доброту чувствуют. Вон их сколько вокруг Таи.