Утро вечера мудренее. Немного вычитаешь, если будешь носом клевать.
Селдон слегка растерялся, потом воскликнул:
– Ну, ты прямо как мамочка заботливая!
– Я должна заботиться о тебе.
– Но у меня мама жива пока, Я бы предпочел, чтобы ты была моим другом.
– Если на то пошло, я стала твоим другом, как только мы познакомились.
Она улыбнулась, а Селдон снова растерялся. Наконец он сказал со вздохом:
– Ну что ж, тогда я внимаю твоему дружескому совету и отправляюсь на боковую.
Он собрался было положить Книгу на тумбочку между кроватями, но передумал и сунул под подушку. Дорс тихонько рассмеялась.
– Можно подумать, ты боишься, что я проснусь среди ночи и начну взахлеб читать. Боишься, да?
– Ну… – Селдон покраснел. – Не без того. Дружба дружбой, но книжка моя, и психоистория тоже.
– Согласна, – сказала Дорс. – Обещаю, ссориться с тобой из-за нее я не собираюсь. Кстати, ты хотел что-то сказать, а я тебя перебила. Помнишь?
Селдон ненадолго задумался и ответил:
– Нет, не помню.
Свет погас. Он думал только о Книге. Рассказ Дорс о «руке на бедре» совершенно вылетел у него из головы.
47
Дорс проснулась посреди ночи. Кровать Гэри была пуста. Если он не ушел совсем, быть ему было негде, кроме как в ванной.
Дорс тихонько постучала в дверь ванной и шепотом спросила:
– Гэри?
– Входи, – отсутствующе отозвался Селдон.
Крышка унитаза была опущена. Гэри восседал на ней, не спуская глаз со страницы Книги.
– Я читаю, – пояснил он неизвестно зачем.
– Вижу. Но почему?
– Прости, но я не мог заснуть.
– Но почему здесь?
– Если бы я зажег свет, я бы тебя разбудил.
– Но, может быть, у Книги есть подсветка?
– Нету. Я проверял. И Капелька Сорок Третья о подсветке ни слова не сказала. Да это и так ясно: подсветка съедала бы массу энергии, и батарейка долго бы не протянула.
Голос у него был недовольный.
– Ладно уж, выходи, – вздохнула Дорс. – Я хочу воспользоваться этим помещением по прямому назначению.
Выйдя из ванной, Дорс увидела, что Гэри сидит на кровати, скрестив ноги, а под потолком сверкает лампа.
– Слушай, а чего это ты такой расстроенный? – поинтересовалась Дорс. – Что, Книга разочаровала тебя?
Оторвавшись от страницы, часто моргая, он ответил:
– Да, представь себе. Я ее пролистал. В общем, это какая-то энциклопедия. Тут перечислены имена каких-то людей, названия – мне это ровным счетом ничего не дает. Тут нет ни слова о Галактической Империи и даже о доимперских царствах. Речь все время идет о каком-то единственном мире. Словом, судя по тому, что я успел прочесть, это какая-то бесконечная диссертация на тему внутренней политики.
– Нужно, вероятно, сделать скидку на древность. Очень может быть, она имеет отношение к тому времени, когда и вправду существовал только один-единственный мир. Единственный обитаемый.
– Да все я понимаю! – раздраженно махнул рукой Селдон. – Мне-то нужно убедиться в одном: что это настоящая, истинная история, а не легенда. Я не хочу верить, что это так только из-за того, что мне до смерти хочется, чтобы это было так.
Дорс пожала плечами.
– Ну, что сказать? Вопрос о единственной планете, откуда пошел род человеческий, сейчас в большом ходу. Люди – единственные разумные существа, распространившиеся по всей Галактике, значит, они должны были где-то зародиться. По крайней мере, такова одна из самых распространенных в наше время гипотез. Вряд ли могло быть так, чтобы у одного вида были разные источники.
– Не вижу, почему бы эту гипотезу нельзя было оспорить, – не согласился Селдон. – Разве не могло быть так, что на разных планетах зародились разные виды людей, а потом за счет скрещивания образовался некий промежуточный вид?
– Виды не могут скрещиваться. Потому они и называются видами.
Селдон немного подумал, потом махнул рукой.
– Ладно, это пусть биологи разбираются. Это их дело.
– Вот именно биологи больше всего и склоняются к гипотезе о Земле.
– Земле? Что, так они называют мир-прародину человечества?
– Так принято называть эту планету, хотя теперь уже невозможно выяснить, так ли она называлась в действительности, если и существовала на самом деле. И потом, никто на свете не знает, где она находилась.
– Земля! – поджал губы Селдон. – Пустой звон. В Книге мне такого названия не встретилось. Как пишется это слово?
Дорс сказала слово по буквам, а Селдон быстро пробежал глазами указатель.
– Ну вот. В указателе такого названия нет. Ни в таком написании, ни в других возможных вариантах.
– Правда?
– А вот кое-какие другие миры упоминаются. Без названий, правда. Похоже, другие миры составителей этой Книги попросту не интересовали. Упоминаются они только в связи с какими-то вмешательствами во внутренние дела того мира, о котором тут идет речь, – по крайней мере, это следует из того, что я пока успел прочитать. В одном случае упоминается «Пятьдесят», но о ком или о чем речь, я не понял. Пятьдесят вождей? Пятьдесят городов? Мне почему-то показалось, что речь идет о пятидесяти мирах.
– Но разве у этого мира, о котором там говорится, нет имени? Авторы никак его не называют? – спросила Дорс. – Если не Землей, как они его называют?
– Да никак. То «мир», то «планета». Иногда мелькает что-нибудь вроде «старейшая» или «Мир Утренней Зари». Вероятно, у последнего определения есть какой-то поэтический смысл, но мне он не ясен. Наверное, придется прочитать Книгу от корки до корки, тогда выплывет какой-то смысл. – Селдон посмотрел на Книгу с некоторой неприязнью. – Вот только времени на это уйдет уйма, а стану ли я в конце концов умнее, это еще большой вопрос.
– Как мне тебя жалко, Гэри, – вздохнула Дорс. – Ты говоришь так разочарованно.
– Да я действительно разочарован! Хотя… сам виноват. Не надо было обольщаться. …Правда, в одном месте они называют свой мир… ты подумай только… – Аврора.
– Аврора? – переспросила Дорс и удивленно вскинула брови.
– Похоже, это настоящее название. Но что оно значит? Тебе оно о чем-нибудь говорит, Дорс?
– Аврора… – задумчиво проговорила Дорс. – Не припомню, чтобы я когда-нибудь слыхала о планете с таким названием. Но в конце концов, я и не обязана знать названия всех двадцати пяти миллионов миров. Можно было бы навести справки в университетской библиотеке, но кто знает, когда мы теперь вернемся в Стрилинг. Здесь, в Микогене, искать библиотеку, мне кажется, совершенно бесполезно. Почему-то у меня такое чувство, что все их знания собраны в этой Книге. Все, что в нее не входит, их попросту не интересует.
Селдон зевнул и сказал:
– Наверное, ты права. Во всяком случае, дальше читать пока бесполезно. У меня уже глаза слипаются. Не возражаешь, если я выключу свет?
– Нисколько не возражаю. Давай поспим подольше. В наступившей темноте Селдон сказал вполголоса:
– Безусловно, многое, о чем там пишется, выглядит по меньшей мере странно. Ну, например, они утверждают, что продолжительность жизни у них на планете составляла – четыре столетия.
– Столетия?
– Да, и считают они не годами: а десятилетиями. Возникает какое-то странное чувство. Столько всякой дребедени, и вдруг какие-то настоящие цифры. Просто не верится. И все-таки что-то тут есть такое… Так написано, что начинаешь верить.
– Ничего удивительного. Во многих легендах вожди живут очень долго. Герои, сам понимаешь. Должны жить немыслимо долго.
– Правда? – зевая, спросил Селдон.
– Правда. И один из секретов долголетия заключался в том, чтобы вовремя ложиться спать и оставлять важные дела на утро.