Возникновение в припланетном космическом пространстве нескольких сотен, а может быть, и тысяч радиационных колец в течение считаных суток — это адские сложности для связистов. И можете пугать их трибуналом и даже посвистывать над макушкой заточенным топором, объективные трудности — это все-таки что-то.
А значит, учитывая вышеперечисленные проблемы, лучшим методом планирования тактического этапа ядерной битвы является развязывание рук командирам танковых легионов. Эти не слишком плечистые от каютно-кабинетной жизни ребята с потускневшими от электрических ламп глазами, умеющие читать оперативные карты навылет и только таким образом воспринимающие внешнюю действительность, должны прибыть на берег содрогнувшейся от водородных молотов Империи. А там самостоятельно и быстро решать, как эффективно и с удалью добить еще не оплавившиеся эйрарбакские фортификации и додавить подвернувшиеся под гусеницы пехотные части. У всех них был большой теоретический багаж и достаточный опыт. Многие, ой многие из них хранили на парадных кителях ордена за участие в локальных битвах, а на лацканах рукавов — метки за бесстрашно полученные рентгены. Они не считали возможным беречь себя, держали железными рукавицами подчиненных, а уж гуманизма к распластанной на севере Эйрарбии не имели отродясь. И потому некое разжижение реки текущих от вышестоящих штабов указаний не вызывало у них никаких отрицательных ассоциаций. Они продолжали вершить свою убийственную работу с железной четкостью. Это были хорошие дрессированные бульдоги в генеральских мундирах — и челюсти у них из самой высококачественной стали.
24. ДОРОГИ
И дороги, дороги Эйрарбии, дороги разваленной в тартарары Империи. Дороги, иногда присыпанные снежком; иногда ровным блеском стекломильметола убегающие вдаль, прочь от света танкового прожектора; иногда задутые черной, неясного происхождения и природы пылью; иногда задраенные мертвыми змеями автомобильных колонн, — и легче протаранить корпусом замороженную обгорелость деревьев, чем скинуть прочь, в кювет нескончаемый ряд навечно впечатанных в рельеф машин. И кажется, в этой свалившейся сверху темени грязно-туманной ночи стоять этим многоколесным поездам на забытых и ненужных более шоссейных треках всегда памятниками некогда возомнившему о себе народу, тысячу циклов подряд топтавшему землю Северного мегаконтинента. И запросы в далекий «купол» «Сонного ящера», не стоит ли попробовать завести или, может быть, «хотя бы» демонтировать реакторы брошенных десятиприцепных тягачей. И окрик оттуда, смягченный шифровочно-дешифровочной атрибутикой: «Не отвлекаться! Следовать намеченному плану! Продолжать разведку!» Да и правильно, как бы выглядел сейчас, на морозе и без специальной техники этот самый демонтаж? Кто бы позволил двигать по ландшафту отцепленные от поездов трофейные атомные тяжеловозы гражданского происхождения и потому не покрытые радиопоглотительной пленкой? И жаль, разумеется, оставляемый в реакторах уран, но поскольку команды на их минирование тоже не получено, то, может быть, оставлена эта работа следующим эшелонам, ведь «Ящер» — только первая ласточка. Скоро, очень скоро высадится на Берег Вдвойне Теплого Утра настоящий, полновесно заряженный специальной механикой десант. Вот так, усмиряя разгоревшееся некстати экономическое беспокойство, броне-лейтенант Хорис-Тат давил его знанием будущего. А во что еще можно было верить в раскинувшихся вокруг темноте, холоде и окоченевших там и тут трупных завалах? Только в светлое, победоносно-лучезарное завтра, и более ни во что.
25. МОРАЛЬНАЯ СТАРОСТЬ
Основные механизмы и корпус «Сонного ящера» были, конечно же, построены давным-давно.
Еще в те времена, когда маленький Тутор семенил рядом с братишкой в школу, «Ящер» уже перепахивал долины Эйрарбии и обстреливал с дальней дистанции спрятанный за горизонтом Умбросифен. Это были славные героические времена, и развешанные там и тут внутри «горы» позолоченные таблички подробно докладывали любому желающему о подвигах «Ящера и его мужественного, списанного по старости экипажа. Каждый мог убедиться, что предсказание теоретиков о том, будто бы со временем механизмы станут морально устаревать быстрее, чем изнашиваться, не оправдалось.
«Сонный ящер» являлся ярким представителем одного таких казусов. Сроки его службы в военно-земноводных силах Республики переплевывали выслугу многих кабинетных маршалов. Однако прогресс на Гее все же не зацикливался окончательно, а потому без вмешательства извне «Ящер» бы превратился в великанский музейный экспонат, в ржавый и изношенный скелет, негодный в принципе и для музея, поскольку и в таком качестве любой сложный механизм требует капитального ремонта.
Понятное дело, в своей железной жизни подвижная крепость множество раз ремонтировалась и несколько раз основательно модернизировалась. Ушли в былое чудесные суперкалибры, некогда умевшие забрасывать в стратосферные выси восьмидесятитонные болванки со старательно закачанным в нутро напалмом. По понятным всем и каждому на Гее причинам разобрали и отбуксировали в переплавку вслед за предназначенными им реактивными летунами баллисты запуска истребителей. Четырехгусеничные танки «Циклоп-2», принайтованные в брюшной полости «боевой горы», и те несмело заменились новым поколением бронированных машин. Всякие важные мелочи типа локатора кругового обзора, когда-то складным пятидесятиметровым флюгером винтившего воздух в верхушке гига-танка, сменились плоскими и даже округло-облегающими каркас антенными решетками, способными мгновенно огибать горизонт, не стирая подшипников и не тратя смазки. Правда, большие калибры не ушли в полное забвение, просто заменились более экономичными, чуть менее массивными стволами. Являлось ли это прогрессом по существу или замаскированным отступлением перед физическими ограничениями, наложенными природой, понять с первого взгляда было нельзя.
Достаточно любопытные могли найти объяснения в некоей «качественной смене вех» или все в том же «переходе количества в качество». Однако внимательный, трезвый ум вылавливал во всей сумме «ящерных» модернизаций дикую смесь прогресса и регресса одновременно. Это было материальное подтверждение коллапса разума, забравшегося на древо познания достаточно высоко, но, к сожалению, заблудившегося в ветвях. Он не знал, как выбраться, зато прекрасно чувствовал, что раскачивается на уже начавшей трещать под его весом тонкой веточке-отростке эволюционного тупика. Веточка утончалась в нить, и любое движение по ней, даже отсутствие такового вели к катастрофе.
Однако среди всех спорных усовершенствований одно, введенное четыре цикла назад, явно свидетельствовало о не сгинувших насовсем прорывах гениальности. В отличие от своих собратьев и от самого себя в старинных баталиях «Сонный ящер» перепрыгнул бич и ахиллесову пяту «боевых гор» прошлого — он научился двигаться практически бесшумно. К сожалению, огромные «противофазники» подавляли дисгармонию шума только на малых скоростях, но ведь и это при массе более миллиона тонн явилось эпохальным достижением. Понятно, его тактическое значение еще больше повышалось при сохранении тайны. Может, именно поэтому новшество не распространилось повсеместно и основное количество подвижных крепостей его не имели?
Так что «Сонный ящер» был исключением, по крайней мере на этом фронте.
26. ПРОБЛЕМЫ РАЗВЕДЧИКОВ
Самым главным оружием «Сонного ящера» помимо гигантских пушек являлось знание окружающей действительности.