Однако новость о предстоящем повышении настолько
переполняла ее, что она не удержалась и рассказала ему все.
- Ого...- сказал он.- Вот это уже кое-что. Сколько же это даст?
- Не знаю. Я этим не интересовалась.
- Ты будешь теперь зарабатывать прилично. Как ты думаешь, сто
долларов в неделю они дадут?
- Вряд ли кому-нибудь, кроме самого мистера Джойбоя, столько
платят.
- Ну, полсотни-то дадут. Полсотни тоже неплохо. Тогда мы уже
могли бы пожениться.
Эме остановилась как вкопанная, изумленно на него глядя.
- Как ты сказал?
- Мы могли бы пожениться, сама подумай. Ведь меньше
полсотни они тебе не положат, верно?
- А с чего ты взял, скажи на милость, что я за тебя выйду?
- Как же, детка, меня ведь только деньги и останавливали.
Теперь, когда ты можешь содержать меня, нам ничто больше не мешает.
- Любой американский мужчина стал бы презирать себя, если б
жил на деньги жены.
- Это правда, по я, видишь ли, европеец. В наших более древних
цивилизациях не осталось всех этих предрассудков. Я не говорю,
конечно, что полсотни - это много, но я согласен первое время
потерпеть.
- По-моему, это просто низко с твоей стороны.
- Не будь дурой. Нет, смотри, ты что, и вправду разозлилась?
Эме и вправду разозлилась. Она сразу повернулась и ушла, а в тот
же вечер, еще до того, как отправиться на ужин, второпях нацарапала
записку Гуру Брамину. "Пожалуйста, не трудитесь отвечать на мое
утреннее письмо. Я теперь сама знаю, что мне делать". Письмецо это она
отправила в редакцию срочной почтой.
Уверенной рукой Эме исполнила весь ритуал, предписываемый
американской девушке, которая готовится к свиданию с возлюбленным:
протерла подмышки препаратом, который должен закупорить потовые
железы, прополоскала рот препаратом, освежающим дыхание, а, делая
прическу, капнула на волосы пахучей жидкостью под названием "Яд
джунглей". "Из глубин малярийных болот,- гласила реклама,- оттуда,
где колдовские заклинания барабанов взывают к человеческим жертвам,
точно каннибал, вышедший на охоту, неумолимо подкрадывается к вам
"Яд джунглей", последнее высококачественное творение "Жанеты".
Полностью экипированная таким образом для домашней
вечеринки, Эме с легким сердцем ждала, когда у входной двери раздастся
мелодичный голос мистера Джойбоя: "Хэлло! Я здесь!" Она готова была
откликнуться на недвусмысленный зов судьбы.
Однако все в этот вечер было не совсем так, как она представляла
себе. Самый уровень, на котором проходило свидание, оказался гораздо
ниже ее ожиданий. Она почти не бывала в гостях и, вероятно, именно по
этой причине имела преувеличенное представление о том, чего можно
ждать. Мистер Джойбой был известен ей как человек блистательный в
смысле профессиональном, как постоянный корреспондент "Гроба",
близкий друг доктора Кенуорти и вообще единственное светило
похоронного отделения. Эме благоговейно обводила киноварью
неподражаемые контуры его творений. Она знала, что он член
Ротарианского клуба и кавалер Пифийского ордена; его костюмы и его
машина были безупречно новыми, и, когда он с щегольским шелестом
шин уносился в свою личную жизнь, ей казалось, что он переносится в
мир совершенно иной, во всех отношениях более возвышенный, чем тот,
в котором жила она.
Однако это было не так.
Они долго ехали по бульвару Санта-Моника, прежде чем свернули
в какой-то захудалый район. Создавалось впечатление, что квартал этот
знавал лучшие времена, но потом счастье изменило ему. Многие дома до
сих пор пустовали, но и те, что были обитаемы, уже утратили
первоначальную свежесть. Деревянный домишко, возле которого они
наконец остановились, не отличался сколько-нибудь выгодно от своих
соседей. Дело в том, что похоронщикам, даже самым выдающимся,
платят меньше, чем звездам кино. К тому же мистер Джойбой был
человек предусмотрительный. Он откладывал на черный день, а также
выплачивал страховку. Он старался производить на окружающих
благоприятное впечатление. В один прекрасный день он обзаведется
домом и детьми. Пока это не случилось, тратить деньги просто так,
незаметно для окружающих, тратить их на мамулю - все равно что
бросать деньги на ветер.
- Никак не соберусь заняться садом,- сказал мистер Джойбой,
словно уловив невысказанное порицание во взгляде Эме, озиравшейся
вокруг.- Этот домишечко я купил в спешке, просто так, чтобы
пристроить мамулю, когда мы перебрались на Запад.
Он отпер парадную дверь, пропустил Эме вперед и громко
заулюлюкал у нее за спиной.
- У-у-у, мамуля. А вот и мы!
Угрожающие раскаты мужского голоса сотрясали крохотный
домишко. Мистер Джойбой распахнул дверь и повел Эме к источнику
шума - радиоприемнику, который стоял на столе посреди невзрачной
гостиной. Миссис Джойбой сидела, уткнувшись в приемник.
- Сидите тихо, пока не кончится,- сказала она.
Мистер Джойбой подмигнул Эме.
- Старушка страсть как не любит пропускать международный
комментарий,- сказал он.
- Тихо! - злобно повторила миссис Джойбой.
Они сидели молча минут десять, пока хриплый голос, изливавший
на них поток дезинформации, не сменятся другим, более вкрадчивым,
который принялся расхваливать новый сорт туалетной бумаги.
- Выключи,- сказала миссис Джойбой.- Слышал, он говорит,
что в этом году снова будет война.
- Мамуля, это Эме Танатогенос.
- Хорошо. Ужин на кухне. Ужинай, когда захочешь.
- Проголодались, Эме?
- Нет, да. Немножечко.
- А ну-ка посмотрим, что за сюрприз приготовила нам
старушечка.
- Что и всегда,- сказала миссис Джойбой.- Нет у меня времени
сюрпризами заниматься.
Миссис Джойбой повернулась в кресле к какому-то странному,
накрытому платком предмету, который стоял тут же, на столе, рядом с
приемником. Она откинула край остатка - под ним оказалась
проволочная клетка, а в ней почти совсем лысый попугай.
- Самбо,- сказала она зазывно.- Самбо. Попугай склонил
голову набок и моргнул. - Самбо,- повторила она.- Ты не хочешь
поговорить со мной?
- Ты же отлично знаешь, мамуля, что птица уже много лет не
говорит.
- Говорит сколько угодно, когда тебя нет. Правда ведь, мой
Самбо?
Попугай склонил голову на другой бок, моргнул и, взъерошив
жалкие остатки перьев, вдруг засвистел, как паровоз.
- Вот видишь,- сказала миссис Джойбой.- Не будь у меня
Самбо, который меня любит, незачем было бы и жить.
На ужин был консервированный суп с вермишелью, миска салата
с консервированными крабами, мороженое и кофе.