Маку принадлежал плетеный шезлонг, выкрашенный им в красный цвет. Еще было два или три стола и напольные часы без механизма и циферблата. Побелили стены, и как будто сразу прибавилось света и воздуха. На стенах появились картины, по большей части листы календарей, изображавших умопомрачительных красавиц с бутылкой кока-колы в руке. Анри подарил две картины периода петушиных перьев. В одном углу красовался букет позолоченных камышей, а рядом с часами было прибито опахало из павлиньих перьев.
Очень долго искали плиту; наконец нашли, что хотели – монстра в серебряных завитушках с духовкой, увитой цветочными гирляндами, и передней стенкой в никелированных тюльпанах. Но пока стали ее счастливыми обладателями, сильно намучались. Такую громадину не украдешь, а хозяин наотрез отказался с ней расстаться; Мак стал просить ее для больной вдовы с восемью детьми, которую с ходу выдумал, представив себя ее опекуном. Хозяин назначил цену – полтора доллара. Убили три дня, чтобы сбавить цену до восьмидесяти центов. Наконец ударили по рукам и дали хозяину долговую расписку, которая, по-видимому, хранится у него и по сей день. Плита была куплена довольно далеко от дома, в Сисайде, а весила она чуть не сто пятьдесят килограммов. Десять дней Мак с Хьюги искали, кто бы отвез плиту в Королевскую ночлежку; убедившись, что охотников нет, взялись сами тащить ее. Тащили три дня – от Сисайда до Консервного Ряда как-никак пять миль, ночью стояли у плиты лагерем. Наконец водворили плиту на место, и она стала очагом, центром, славой их дома.
Никелированные цветы и листья весело блестели, поистине это была жемчужина Королевской ночлежки. Затопишь ее – в доме тепло. А на черных блестящих конфорках можно даже яичницу жарить.
С появлением чудо-плиты сердца наполнились гордостью, и с тех пор Королевская ночлежка стала родным кровом. Эдди посадил у самого входа ипомею, и она оплела цветущими побегами дверь, а Элен где-то раздобыл несколько фуксий, посадил их в пятигалонные банки и поставил по обе стороны двери, отчего вход стал немного тесноват и официален. Мак с ребятами полюбили свой дом, они даже изредка его убирали. И в душе слегка презирали бездомных, которым негде приклонить головы: гордые своим домом, они иной раз приглашали кого-нибудь погостить у них день-другой.
Эдди был подсменный бармена в «Ла Иде». Он подменял Уайти, когда тот болел. А болел Уайти ровно столько, сколько мог позволить себе. Всякий раз, как Эдди подменял его, исчезало куда-то две-три бутылки, и потому болел Уайти не так уж часто. И все-таки Уайти был рад, что его подменяет именно Эдди, ведь Эдди был единственный человек, не претендующий на его место. Да и урон по части бутылок был не очень велик. Эдди всегда держал под стойкой галлонный кувшин с узким горлышком, из которого торчала воронка. Перед тем как мыть бокалы, Эдди сливал из них в эту воронку остатки спиртного. Случалось, пойдет разговор по душам, начнется застольное пенье, засидится компания до позднего часа так, что сердца воспылают любовью к ближнему, тут уж Эдди своего не упустит, улучит минутку и сольет в кувшин полбокала, а то и две трети живительной влаги. В результате коктейль, приносимый в Королевскую ночлежку, всегда имел интересный и неожиданный букет. Постоянными ингредиентами были виски – ржаное, пшеничное, шотландское, – пиво, вино, ром, но, бывало, какой-нибудь чудак заказывал мятный ликер, анисовку или кюрасо; и эти мизерные добавки сообщали коктейлям Эдди ни с чем не сравнимый аромат. Тем более что Эдди взял за правило подмешивать в зелье немножко ангостуры [7] . В особенно удачный вечер Эдди наполнял кувшин чуть не доверху. Эдди особенно гордился тем, что никто от этого не был в убытке.
Он давно заметил, что если человек хочет захмелеть, то хмелеет от полбокала, как от целого.
Эдди был общим любимцем ночлежки. Его никто никогда не просил помочь с уборкой. А один раз Элен даже выстирал для него четыре пары носков.
В тот день, когда Элен с Доком поехали за морскими звездами в бухту Большого прилива, парни собрались в ночлежке и, усевшись в кружок, потягивали очередную разновидность коктейля Эдди. Новый жилец Гай тоже был здесь. Эдди отпивал из стакана, сосредоточенно пощелкивая.
– Как странно иногда бывает, – сказал он. – Взять хотя бы вчера. Сразу человек десять заказали Манхеттен. Вообще-то его заказывают раза два в месяц. Чувствуете, отдает гвоздикой. Это Манхеттен.
Мак тоже сделал глоток, вернее сказать, одним глотком осушил стакан. И налил еще.
– Да-а, все дело в мелочах, – глубокомысленно изрек он и обвел всех взглядом – оценил ли кто-нибудь его перл. Оценил только Гай.
– Что верно, то верно, – сказал он, – а знаешь…
– Куда делся Элен? – перебил его Мак.
– Пошел с Доком собирать морских звезд, – ответил Джонс.
Мак кивнул.
– Док чертовски хороший парень, – улыбнулся Мак. – У него всегда можно стрельнуть монетку-другую. Надо что-то для него сделать, что-нибудь очень хорошее. Чтобы ему понравилось.
– Дамочка ему понравится, – сказал Хьюги.
– У него их три или четыре, – заметил Джонс. – Я точно знаю, когда у него дамочка – занавески задернуты и играет церковная музыка.
Мак укоризненно глянул на Хьюги.
– Раз Док не бегает по улице за голыми бабами, – так ты решил, что он целебал? – сказал он.
– Что это за зверь такой?
– Это когда дают обет не спать с бабами.
– А я всегда думал, это какой-то бал.
Помолчали. Мак зашевелился в шезлонге. Хьюги качнулся на стуле, передние ножки громко стукнули об пол. Он уставился в пространство, потом глянул на Мака.
– Г-м, – протянул Мак.
– А что если и правда устроить бал? Не бал, а просто угостить Дока, – сказал Эдди.
– Этим, что ли? – спросил Джонс, показывая на кувшин.
– Док из этого кувшина пить не станет, – задумчиво проговорил Мак.
– А ты откуда знаешь? – спросил Хьюги. – Ты что, угощал его?
– Я-то знаю, – ответил Мак. – Он учился в колледже. А один раз к нему приезжала мадам вся в мехах. И в тот день обратно от него не вышла. Во всяком случае, до двух часов ночи, и опять играла музыка, как в церкви. Нет, этим его угощать нельзя, – и Мак снова наполнил стакан.
– Очень даже ничего после третьего стакана, – примирительно заметил Хьюги.
– Только не для Дока, – не сдавался Мак. – Тут нужно виски, настоящее.
– Док любит пиво, – сказал Джонс. – То и дело гоняет за пивом к Ли Чонгу. Даже иногда в полночь.
– Я про пиво думаю вот что, – сказал Мак. – Глупо покупать пиво – слишком много платишь за всякую ерунду. Возьмите восьмипроцентное. За что там выкладывать свои денежки? Ведь что в нем – девяносто два процента воды, краски и хмеля. Эдди, – прибавил он, – ты не мог бы принести из «Ла Иды» четыре-пять бутылок виски, когда Уайти опять заболеет?
– Мог-то бы мог, – ответил Эдди. – Но это уж будет все, кончатся наши золотые денечки. По-моему, они уже кое-что заподозрили. Я слышал, кто-то на днях сказал: «Чую мышку по имени Эдди». Сейчас бы лучше с бутылками повременить, обходиться пока кувшином.
– Какой разговор! —заволновался Джонс. – Упаси тебя бог потерять эту работу. Ведь случись что с Уайти, ты, может, целую неделю постоишь за стойкой. Пока не найдется другой бармен. Нет, если угощать Дока, виски надо купить. Интересно, сколько стоит галлон виски?
– Не знаю, – ответил Хьюги. – Больше полкварты никогда не покупал, то есть разом не покупал. Купишь кварту – друзья как мухи на мед. А полкварты успеваешь до них один выпить.
– Да, угощение влетит в копеечку, – сказал Мак.