И я услышал, как кто-то сказал:
- Смотрите!
Но я не помнил, как упал на землю.
УРОК ЧЕТВЕРТЫЙ
ПРОВЕДЕНИЕ ДОПРОСА
Быть цивилизованным для тсерлорда - значит придерживаться дуэльного кодекса. Быть цивилизованным для драконлорда - значит не забывать о тонкости обхождения, участвуя в массовых убийствах. Быть цивилизованным для йенди - это постоянно заботиться о том, чтобы никто не знал его истинных намерений. На земле моих предков быть цивилизованным - значит никогда не пить красного вина крепостью менее сорока пяти градусов и более пятидесяти. На островах собственные представления о цивилизованности, и я решил, что мне они нравятся.
- Мы цивилизованные люди, джарег, - сказал человек, проводящий допрос, под бровями которого можно было поместить кукурузный початок. - Мы не бьем и не пытаем пленников.
Из всех возможных ответов я выбрал быстрый кивок. Его рот дернулся - и я задал себе вопрос, успею ли познакомиться с ним настолько, что научусь понимать его мимику.
- С другой стороны, - продолжал он, - ты можешь смело рассчитывать на то, что будешь казнен.
Впрочем, если посмотреть повнимательнее - не такие уж у него и кустистые брови; они только казались такими из-за высокого открытого лба. Больше всего он походил на атиру, да и манера поведения вполне соответствовала: холодная, рациональная и отстраненная.
- Казнен за что? - поинтересовался я.
Он проигнорировал мой вопрос. Мы оба знали, за что, и если я не пожелал признаться в содеянном, что ж, это мое дело.
- Я пришел к выводу, что ты либо наемный убийца, либо фанатически предан своему господину или некому делу. Быть может, если ты согласишься с нами сотрудничать и расскажешь об обстоятельствах, которые привели тебя сюда, мы сохраним тебе жизнь. Маловероятно, но возможно.
Он говорил очень похоже на моего друга Маролана. Вам еще предстоит с ним встретиться.
Я снова заявил о своей невиновности, но он жестом прервал меня.
- Обдумай мои слова, - продолжал он и медленно поднялся на ноги. - Мы дадим тебе время на размышление, но не слишком много. Я еще вернусь. - И он оставил меня в одиночестве.
С чего начать мой рассказ? Поведать вам о времени, месте или обстоятельствах? Выберем время. Я провел здесь уже три дня, меня постоянно посещали разные люди, которые заботились о моем здоровье. Сегодня я впервые сумел самостоятельно, не держась за стену, пройти шесть шагов до стоящего в углу ведра с нечистотами. На большее я еще не был способен, но гордился и этим достижением.
Мне удавалось отличить день от ночи благодаря узкому оконцу, находящемуся в кирпичной стене на высоте восьми футов. Окно перекрывали толстые горизонтальные прутья: я подозревал, что их приделали уже после того, как здание было построено, - возможно, совсем недавно, скажем, дня три назад. Я отметил их возможную ненадежность.
Очевидно, помещение не предназначалось для содержания пленников, но вполне подходило для данной цели. Дверь была толстой; судя по тому, что я слышал, когда она открывалась, снаружи имелся железный засов. В комнате стояла слишком длинная койка. Матрас показался мне мягким и шуршал всякий раз, когда я поворачивался на другой бок. Мне дали коричневое бесформенное одеяние, сделанное из кожи какого-то животного. Уж не знаю, обычное ли у них дело забирать у пленников всю одежду или они нашли в моей такое количество оружия, что пришли к выводу - и не ошиблись, - что им никогда не удастся найти все. Меня оставили босым, чего я не любил с самого детства.
Кормили меня дважды в день. О первом я помню смутно. Второй раз мне дали безвкусную рыбную похлебку, пересоленную. В следующий раз принесли какую-то кашу, на вкус она оказалась лучше, чем на вид, но не слишком.
Затем попотчевали блюдом из кальмара, из которого хороший повар наверняка соорудил бы нечто изумительное. Последний обед - его остатки лежали на деревянной тарелке - состоял из вареных овощей, рыбы и куска грубого черного и очень вкусного хлеба.
Я дважды пытался сотворить заклинания, ускоряющие заживление, но ничего не происходило. Меня это удивило. Одно дело - перекрыть доступ к Имперской Державе, и совсем другое - свести на нет колдовство, которое определяется лишь умением и наличием экстрасенсорной энергии. Я не понимал, как можно лишить человека таких способностей.
С другой стороны, Лойош говорил о том, что люди здесь для него псионически невидимы - весьма странно. Возможно, эти факты как-то связаны между собой. Кроме того, я несколько раз пытался войти в контакт с Мароланом и Сетрой, но у меня ничего не вышло. Я так и не понял почему. Причина в расстоянии или тут нечто иное?
Кроме того, никак не удавалось связаться с Лойошом, чтобы выяснить, все ли с ним в порядке. У меня было ощущение, что если бы с ним что-то случилось, то я об этом узнал бы, но мы с ним еще ни разу не расставались так надолго.
Чтобы отвлечься, я стал анализировать недавний разговор с одним из представителей королевской службы безопасности. Его слова о том, что они могут сохранить мне жизнь, не следовало воспринимать всерьез - я убил четверых граждан государства и короля. Однако он, возможно, говорил правду, когда определял "цивилизованное" поведение. Хорошая новость, если, конечно, он не солгал. В последний раз, когда меня пытали, я вел себя не самым лучшим образом.
Но главной загадкой оставалась его первая фраза. Он вошел, посмотрел на меня сверху вниз, назвал свой титул и заявил:
- Мы задержали тебя за убийство его величества короля Харо Олиторволда. Мы хотим, чтобы ты рассказал, почему ты его убил, для кого, откуда прибыл...
Я прервал его выражением самого искреннего возмущения, на которое только был способен. Он покачал головой и продолжал:
- Даже не пытайся отрицать свою вину. Твой сообщник уже во всем признался.
- Ах, вот оно что, тогда другое дело, - сказал я. - Если вы захватили моего сообщника, мне все понятно. Я признаюсь... что, вы сказали, я сделал? И кто мой сообщник?
Вот тогда-то он и заговорил о цивилизованности, а я лежал и размышлял о Лойоше и своем "сообщнике". Тело продолжало болеть, но я старался не обращать внимания на такие мелочи. Понятно, кого они имели в виду - речь шла о барабанщике, на которого я натолкнулся в лесу. Когда я пришел в себя и сообразил, что потерял сознание под воздействием дыма (он таки упоминал сон-траву), я решил, что Айбин сделал это сознательно. Теперь у меня возникли сомнения.
Такой вариант я и сейчас не мог исключить, но они явно ему не поверили. Или все произошло случайно и Айбин действительно самый обычный музыкант. А может быть, они играют со мной в какую-то сложную игру, смысл которой пока мне не ясен.
Впрочем, все это не имело никакого значения, поскольку я ничего не мог изменить. Но любопытство меня мучило. Пока я не слишком беспокоился за свою судьбу. По всей видимости, они еще пару дней будут пытаться убедить меня рассказать о том, кто меня нанял, а потом решат казнить. Я раздумывал, не рассказать ли правду, но решил промолчать. Кроме того, в моем бизнесе не принято выдавать такую информацию; просто не положено, и все тут.
Через пару дней я буду чувствовать себя лучше и попытаюсь сбежать. Если потерплю неудачу, меня убьют. Тут не о чем беспокоиться. Мне стало ужасно не по себе.
Понимаете, смерть меня совсем не привлекала. Я уже умирал, и мне это не понравилось - не говоря уже о том, что на сей раз рассчитывать на оживление не приходилось. Я слышал истории о побегах из тюрем, но в настоящий момент не видел ни одной возможности. Проклятие, мне нравится жить.