Если он начнет говорить до тебя, то скорее всего его отправят в ссылку. Если раньше заговоришь ты, он умрет, а тебя, возможно, отпустят. В худшем случае тебе позволят принять яд - это значительно более приятная смерть, чем те две, о которых я уже говорил.
- Вы знаете из личного опыта? - осведомился я.
Он повернулся к стражникам:
- Верните его в камеру и приведите другого.
Они молча повиновались.
Я мог бы сказать что-нибудь остроумное Айбину, когда он проходил мимо, но мне ничего не пришло в голову. Ужасно хотелось послушать их разговор, но у меня, как и прежде, не было доступа к Державе, а колдовство по-прежнему не работало. Может быть, они просто сидели и играли в с'янг, чтобы у меня не возникло подозрений из-за краткости их беседы. Возможно, они и в самом деле думают, будто Айбин мне помогал. Нельзя исключить и что-нибудь третье, о чем я и не догадываюсь. Что ж, такое бывало и раньше.
Нас оставили в покое еще на два дня, в течение которых я узнал разницу между "хлопаньем" и "чередованием", между рыбьей кожей и шкурой животных. Айбин объяснил мне, какие именно челюсти можно использовать в качестве колотушки; поведал, как следует готовиться к фестивалю, какие бывают барабанщики; теперь я знал, что такое ритуал, или "рокот прибоя", почему некоторых барабанщиков называют "глубоководными" или "водянистыми". Айбин владел всеми стилями, но предпочитал "рокот прибоя".
Его истории интересовали меня гораздо меньше, чем я старался показать, но других развлечений не предлагалось. Меня еще два раза допрашивали, но я не стану вам рассказывать, как проходили наши встречи. Вы, наверное, и сами догадываетесь. Когда Айбин не барабанил, беседы с ним доставляли мне огромное удовольствие, но я так и не смог выяснить, работает ли он на наших тюремщиков.
Однажды я упомянул о богах. Разговор зашел о различиях в подходах к божественному у драгейриан и людей с Востока, и я спросил у него:
- А что такое боги?
- Бог, - ответил Айбин, - есть тот, кто не связан законами природы и может совершить в рамках морали поступок, который для обычного человека признается аморальным.
- Такое впечатление, что ты наизусть цитируешь какой-то постулат.
- У меня был друг философ.
- А его философия не поможет нам спастись из тюремной камеры?
- Он утверждает, что если ты спасешься, то должен забрать с собой товарища по камере. Если, конечно, ты не бог, - добавил он.
- Правильно, - согласился я. - А как его философия относится к игре на барабане?
Айбин с любопытством на меня посмотрел.
- Мы об этом говорили, - ответил он. - Иногда, играя, входишь с чем-то в контакт; есть вещи, которые текут через тебя, словно ты и не играешь вовсе, а кто-то другой играет на тебе. Вот тогда-то и получается лучше всего.
- Да, - согласился я, - с убийством то же самое.
Айбин сделал вид, что смеется, но не думаю, что он счел мои слова смешными.
Когда он вернулся после второго допроса, я спросил:
- О чем тебя спрашивали?
- Сколько различных звуков я могу извлечь из своего барабана.
- Ну?
- В каком смысле?
- Сколько?
- Тридцать девять, используя верхнюю часть барабана, раковину, обе части колотушки, пальцы и перчатку. И еще возможны вариации.
- Понятно. Теперь я знаю.
- Как бы я хотел иметь свой барабан.
- Сочувствую.
- С тех пор как ты сюда попал, дождь шел? В моей камере не было окон.
- Точно не знаю. Мне кажется, нет.
- Хорошо. Дождь может испортить верхушку барабана.
Немного позднее Айбин спросил:
- Почему мы убили короля?
- Мы? - переспросил я.
- Ну, так они меня спросили.
- Ах, вот оно что. Ему не нравился твой барабан.
- Хорошая причина.
Наступила тишина.
Я подумал о том, как сильно хочу остаться в живых, отчего настроение у меня совсем испортилось, и я сказал:
- В тех случаях, когда тебе казалось, что ты попадал в унисон с кем-то... может быть, это был бог?
Он покачал головой:
- Нет. Трудно описать, но бога там не было.
- А ты попытайся, - попросил я, и он заговорил, в результате ему удалось отвлечь меня от мрачных мыслей, а потом я заснул.
* * *
Рано утром второго дня после появления Айбина я слушал импровизированный концерт на железных прутьях (настройка производилась при помощи кусков полотенца), деревянной ложке и фарфоровой чашке, когда почувствовал слабое покалывание в затылке. Я вздрогнул, но заставил себя сидеть спокойно. Расслабился и попытался сосредоточиться, чтобы усилить связь.
- Да?
- Босс!
- Лойош! Где ты?
- Я... появлюсь... позже... не могу... - И он исчез. Затем я почувствовал мощный контакт с кем-то другим - мне даже показалось, что кто-то кричит мне в самое ухо:
- Привет, Влад. Надеюсь, с тобой все в порядке.
Я почти сразу же узнал псионический "голос" и чуть не заорал вслух:
- Деймар!
- Собственной персоной.
- Где ты?
- В Черном Замке. Мы только что закончили обедать.
- Если ты сообщишь мне меню, я тебя прикончу.
- Успокойся. От Лойоша мы узнали, что ты попал в затруднительное положение.
- Должен признать, что ты выбрал правильное выражение.
- Да. Он говорит, что колдовство у вас не работает.
- У меня сложилось такое впечатление. Но как Лойош до вас добрался?
- Видимо, долетел.
- Долетел? Клянусь Державой! Сколько миль ему пришлось преодолеть?
- Не знаю, но он выглядит усталым. Ни о чем не беспокойся. Мы постараемся как можно быстрее добраться до тебя.
- Как скоро? Знаешь, меня планируют казнить.
- В самом деле? За что?
- Из-за недоразумения, связанного с королевскими привилегиями.
- Я не понимаю.
- Да. Ну, не важно. Когда вы прибудете сюда?
- Поскольку мы не можем телепор... - И контакт прервался.
Деймар, аристократ Дома Ястребов, который очень много работал над усилением собственных псионических способностей, отличался непостоянством и непредсказуемостью, но он не стал бы прерывать беседу на середине фразы. Значит, это сделал кто-то другой. Я встревожился.
Выругавшись, попытался восстановить контакт, но потерпел неудачу. Я продолжал безуспешные попытки до позднего вечера, и настроение мое заметно ухудшилось. Когда я засыпал, надежда на спасение начала вновь поднимать голову, но потом стало казаться, что разговор с Деймаром мне лишь приснился. Я проснулся посреди ночи со смутными воспоминаниями о том, как летел через океан, холодный ветер трепал мои уставшие крылья. Ужасно хотелось отдохнуть, но всякий раз, когда я опускался к воде, возникал орка с лицом дракона и пытался меня сожрать.
Если бы я успел проснуться, то и сам сообразил бы, что означал мой сон, но у меня не было для этого времени - да оно и не понадобилось.
- Босс! Просыпайся. - Голос, прозвучавший у меня в голове, был очень громким и долгожданным.
- Лойош!
- Мы идем, босс. Будь готов к нашему появлению. С тобой кто-нибудь есть?
- Нет. Я хотел сказать есть. Друг. Ну, может быть, друг. Не исключено, что он окажется врагом. Я не...
- Вот что я в тебе люблю больше всего, так это точность выражения мыслей, босс.
- Не умничай. С кем ты?
Однако необходимость в ответе отпала, поскольку в следующее мгновение противоположная стена стала светло-синей, вывернулась наизнанку и исчезла и я оказался лицом к лицу со своей женой Коти.
Я встал, когда мой сосед пошевелился.
- Ты... и сколько с тобой драконлордов?
- Двое, - ответила она. - А что? Ты думаешь, недостаточно?
Кота бросила мне кинжал, и я поймал его за рукоять.
- Спасибо.
- Пожалуйста. - Она подошла к двери, повозилась с ней немного, и я услышал, как железный засов снаружи упал на пол.
Я вопросительно посмотрел на нее.
- В здании наверняка находятся вещи, которые ты захочешь забрать, сказала Коти.