Хайнлайн Роберт
Роберт ХАЙНЛАЙН
ФЕРМЕР В НЕБЕ
Глава 1
Земля
Наш отряд провел весь день в горах Сьерра-Невада и припозднился с возвращением. Из лагеря мы снялись вовремя, но транспортный контроль завернул нас на восток из-за погодных условий. Я был не в духе: когда меня нет дома, отец, как правило, сидит без ужина. Да еще вторым пилотом мне навязали новичка; мой помощник заболел, и наш скаутский руководитель мистер Кински подсунул мне этого пижона. Сам мистер Кински летел в другом вертолете, с отделением "Пантер". - А немного побыстрее нельзя? - поинтересовался пижон. - Слыхал когда-нибудь о правилах движения? - спросил я в ответ. Вертолет, управляемый наземной службой, медленно плыл на автопилоте по грузовому воздушному коридору, куда нас втиснул транспортный контроль. Пижон рассмеялся. - Так ты же в любой момент можешь сослаться на экстренные обстоятельства. Смотри, как это делается! - Он включил микрофон. - "Лиса восемь-три" вызывает транспортный... Я вырубил связь, включил передатчик снова и, когда транспортники отозвались, сказал, что мы вызвали их по ошибке. Пижон скривился. - Какой примерный маменькин сыночек! - пропел он приторным голоском. Вот этого ему говорить явно не следовало. - Убирайся на корму, - сказал я, - и позови ко мне Слэта Кейфера. - Зачем это? Он же не пилот! - Можно подумать, что ты пилот! Весите вы одинаково, а я не хочу, чтобы наша развалюха потеряла равновесие. Пижон поглубже уселся в кресло. - Старик Кински назначил меня вторым пилотом. Я никуда не уйду. Я сосчитал до десяти и спустил это дело на тормозах. Пилотская рубка в воздухе - не место для драки. Больше мы не разговаривали до тех пор, пока я не посадил вертолет на плато Северный Диего и не вырубил мотор. Конечно, мы прилетели последними. Мистер Кински нас уже ждал, но я его в упор не видел; я вообще никого не видел, кроме этого пижона. Я схватил его за грудки. - А ну повтори, что ты сказал! Рядом с нами словно из-под земли вырос мистер Кински. - Билл! - проговорил он. - Билл! Что все это значит? Я чуть было не выпалил, что сейчас пересчитаю пижону зубы и освобожу от лишних, но сдержался. Мистер Кински повернулся к пижону: - Что случилось, Джонс? - Я ничего не делал! Спросите кого угодно! Я хотел заявить, что об этом он будет рассказывать совету пилотов: неподчинение в воздухе - проступок серьезный. Но меня остановила фраза "спросите кого угодно". Никто нашу стычку не видел. Мистер Кински посмотрел на нас обоих и сказал: - Билл, построй свое отделение, сделай перекличку и распусти ребят. Так я и сделал, а потом отправился домой. Домой я пришел измотанный и взвинченный. По дороге прослушал новости: ничего хорошего. Из пайка опять урезали десять калорий. От этого известия есть захотелось еще сильнее, и я снова вспомнил, что отец наверняка сидит без ужина. Потом по радио передали, что "Мейфлауэр" наконец готов к полету, уже составляют списки эмигрантов. Счастливчики, подумал я. Никаких тебе урезанных пайков. Никаких пижонов Джонсов. И новенькая с иголочки планета. Джордж - это мой отец - сидел в комнате, просматривая газеты. - Привет, Джордж, - сказал я. - Ты ужинал? - Привет, Билл. Нет еще. - Сейчас что-нибудь сообразим. Я заглянул в кладовку и обнаружил, что отец не только не ужинал, но и не обедал. Надо приготовить чего-нибудь посущественнее. Я вытащил из холодильника два синтетических бифштекса, сунул их в скороварку, чтобы оттаяли, туда же отправил здоровенную печеную картофелину для отца и поменьше - для себя. Потом выудил из морозилки пакет с салатом и оставил его оттаивать на столе. Пока я возился, наливая кипяток в чашки с бульонными кубиками и кофейным порошком, бифштексы созрели для жарения.
Я перекинул их в печку, поставил ее на средний режим и подбавил жару скороварке, чтобы картошка прогрелась одновременно с бифштексами. Потом - назад к холодильнику, пара мороженых на десерт - и обед готов. Картошка уже согрелась. Я глянул в свою расходную книжку, решил, что мы можем себе это позволить, и шлепнул на картофелины по кусочку маргарина. Тут звякнула печка, я вытащил бифштексы, накрыл на стол и зажег свечи, как любила делать Анна. - Кушать подано, - провозгласил я. Вернулся на кухню, в темпе переписал с оберток калории и баллы и сунул упаковки в мусоросжигатель. Записи расходов всегда должны быть в порядке. Отец сел за стол вместе со мной. Если не считать времени, потраченного на записи, приготовление ужина заняло всего две минуты и двадцать секунд; не понимаю, почему женщины поднимают столько шума из-за стряпни. Системы у них нет, вот в чем беда. Отец втянул носом воздух и ухмыльнулся. - Билл, да ты просто транжира! Так мы быстро вылетим в трубу. - Спокойно, - заявил я. - За этот квартал мы все еще в плюсе. - Я помрачнел. - Но если они не перестанут урезать рацион, в следующем квартале нам придется туго. Рука Джорджа замерла в воздухе с кусочком бифштекса на вилке. - Опять? - Опять. Слушай, Джордж, я ничего не понимаю. Год был урожайный, в Монтане вступила в строй дрожжевая фабрика... - Ты ведь слушаешь продовольственные сводки, Билл? - А как же! - А ты обратил внимание на результаты переписи населения в Китае? Вот и прикинь, что получается. Я понял, что он имеет в виду, и бифштекс внезапно показался мне куском старой резины. Что толку стараться, рассчитывать, если на другой стороне глобуса люди сводят на нет все твои усилия? - Эти чертовы китайцы вместо того, чтобы плодить детей, лучше бы жратву выращивали! - Делиться с ближним нужно по-братски, Билл. - Но... - начал я и заткнулся. Отец прав, конечно. Он почти всегда прав. Но все равно это как-то несправедливо. - Ты слышал про "Мейфлауэр"? - спросил я, чтобы переменить тему. - "Мейфлауэр"? А что с ним? - неожиданно насторожился отец. Меня это удивило. После смерти Анны (Анна - это моя мать) мы с Джорджем были настолько близки, насколько это вообще возможно между людьми. - Ну, он готов к полету, вот и все. Они начинают набирать пассажиров. - Да? - Опять этот настороженный тон. - Расскажи лучше, что вы сегодня делали. - Ничего особенного. Прошли пешком миль пять на север от лагеря. Мистер Кински кое-кого проэкзаменовал. Я видел горного льва. - Серьезно? Я думал, они уже все вымерли. - Ну, во всяком случае, мне так показалось. - Наверное, так оно и было. А еще? Я поколебался, потом рассказал ему про стычку с пижоном Джонсом: - Он даже не из нашего отряда! Какое право он имеет вмешиваться в управление вертолетом? - Ты поступил правильно, Билл. Похоже, этот пижон Джонс, как ты его называешь, просто не дорос до звания пилота. - Между прочим, он на год старше меня. - В мое время детям до шестнадцати вообще не давали водительских прав. - Времена меняются, Джордж. - Это верно. Верно. Отец внезапно погрустнел. Я понял, что он думает об Анне, и быстро проговорил: - Возраст - это неважно, но как такое ничтожество, как Джонс, могло пройти тест на психическую устойчивость? - Психические тесты несовершенны, Билл. Впрочем, как и люди. - Отец откинулся на спинку кресла и зажег трубку. - Хочешь, я уберу сегодня со стола? - Нет, спасибо. Он вечно об этом спрашивал, а я всегда отказывался. Отец у меня рассеянный - запросто может швырнуть записи рациона в мусоросжигатель. Я-то все уберу как положено. - Хочешь партию в криббидж [Карточная игра (здесь и далее примечания переводчика)]? - предложил я. - Да я же тебя без штанов оставлю! - Это мы еще посмотрим! Я убрал со стола, сжег тарелки и пошел в гостиную. Отец вытащил игральную доску и карты. Мысли его явно где-то витали.