Это оказался даже не чердак, а что-то вроде хозяйственной пристройки в два уровня, со штабелем досок, сеновалом, и складом всякой рухляди - ломаной и целой. Здесь было тепло, и хотя в самом доме было наверное еще теплее, но для замерзшего, усталого человека и такое пристанище виделось подарком судьбы. А когда Айс, сняв валенки осторожно прокрался по потолочным балкам над жилой частью, и вернулся с погрызенной крысами колбасой - ее подвесили слишком низко, и он сам, и Данисий решили, что лучшего и желать нельзя. Поев и забравшись в сено, они сразу заснули, хотя Айс и заметил мрачно, что сейчас самый страшный враг будет не рыцарь с мечом, а мирный батрак с вилами, пришедший за сеном.
Спали долго, и снов никто не видел. Уже наступило утро, и на хуторе начался новый трудовой день, а Айс и Данисий все еще тихо похрапывали, и не встали бы наверное и до полудня, но случилось по-иному. Сначала скрипнула дверь, и послышались легкие шаги, потом дверь скрипнула еще, и на этот раз шаги были уже тяжелые. Потом на сено кто-то опустился, прямо на то место, под которым лежал Айс, который естественно проснулся, но лежал тихо как мышь, прислушиваясь к звукам поцелуев и задыхающимся словам. Затем стало тяжелее - на сене уже были двое, и Айс понял, что одними поцелуями дело тут не обойдется. Само по себе это можно было бы перетерпеть, но нежный любовник, стремясь организовать ложе поудобнее активно пытался распихать в разные стороны тело и ноги Айса, считая их видимо за два мешка, лежащих рядом, и это решило дело.
Сено вздыбилось, и из вихря пыли и мелких ошметков перед пораженной парой предстала огромная, как им показалась, фигура в синем, с зажатым в руке узким ножом. Полураздетая девушка отшатнулась, упала, а картинно высунувшиеся из соломы руки Данисия легли ей одна на горло, другая на рот, не давая закричать. Мужчина, а вернее совсем молодой, хотя и здоровенный, и видимо очень сильный парень дернулся к ней, но Айс прыжком оказался между ними, по-прежнему держа нож наготове. Парень остановился, а Айс мельком подумал, что он сейчас заорет, и конец. Но тот орать не собирался, а отошедши от первого потрясения, явно прикидывал, с какого боку ухватить вот этого, в синем, и таким образом покончить с делом втихую.
- Эй, ты! - сказал Айс, сопровождая слова манипуляциями свободной рукой.
- Смотри: полезешь на меня - ей шею свернут. Понял?
Парень понял. Он опустил руки, отошел, и даже нарочито смирно уселся на рассохшееся тележное колесо. Данисий вылез, отпустил девушку, а она сразу бросилась к остальной одежде, и стала приводить себя в порядок, поглядывая то на топор Данисия, то на милого, боящегося сделать лишнее движение. Когда она оделась окончательно, Айс сказал:
- Смотри, Денисыч, нам кажется здорово повезло. Эта подруга вон как расфуфырена, а на парне одежонку за одну ее ленточку купить можно, еще и сдачи дадут. Отсюда мораль: он батрак, а она что-то типа хозяйской дочки. Чуешь?
- Ага, - Данисий мысль понял. - То есть им про нас шуметь резонов нету?
При этих словах девушка закивала головой и быстро проговорила неуклюжую, но понятную фразу:
- Да, да, я так и есть девочка отец хозяин, я говорить будет нет, он тоже говорить будет нет правда-честно!
До сих пор крепившийся Айс наконец не выдержал и раз пять подряд чихнул, аж до слез, и напряжение момента спало. Он сунул нож за валенок, Данисий опустил топор, дальше переговоры шли мирно. Прежде всего Айс выторговал трехразовое питание и полный покой, потом - по комплекту одежды, и в довершение условился о том, что как только будет возможность им дадут угнать какие-нибудь сани с припасами. Когда парень с девушкой исчезли, Данисий обратился к Айсу:
- Ты не умеешь торговаться. Надо было с них еще денег взять.
- Да вряд ли, - ответил Айс, копаясь в соломе, как птица в гнезде. Девчонка хоть и не хочет огласки, но и про папины интересы не забывает, вон как спорила, даже на двух лошадей не согласилась, одну лишь дает. А если б я и о деньгах заговорил, то вовсе бы уперлась, или согласилась для виду, а потом милого с рожном подослала.
Данисий кивнул головой и тоже полез в сено.
7
Потянулись дни почти полного безделья. Молодая хозяйка таскала еду, ее дружок на третьи сутки принес ворох драных штанов и рубах, а потом еще несколько тоже не первого возраста кожухов и малахаев. Айс с Данисием, покопавшись, все же подобрали себе одежду по росту, и теперь походили то ли на справных холопов, то ли на вконец пропившихся хозяйчиков. Весь день обычно приходилось сидеть спрятавшись, потому что в пристройку то и дело заходили и батраки, и сам хозяин хутора, так что немного развеяться удавалось лишь по ночам за картами, которые вместе с хиленьким фонарем в одну свечу притащил все тот же дочкин милый. Оказалось, что Айс не только не знает общепринятых игр, но еще и путается в колоде, и первые две ночи ушли чисто на обучение. Потом играли на щелбаны, потом на носы, а когда у Айса нос распух, и уже не мог расплачиваться за промахи хозяина, наступила пауза - сражаться за интерес Данисий отказался категорически. Стали думать, и состоялся такой разговор:
- Айс, а хочешь на хозяйку сыграем?
- В смысле?
- Ну, в смысле... Кто сто конов продует, тот к ней подкатывает. А если до этого самого доведет, то еще сто конов форы.
- Вот уж не думал, что у тебя такие ухватки.
- А чего? Она между прочим на меня уже поглядывает. Думаешь у нее с лосярой этим любовь уж такая? Сладенького девке хочется, так пусть и получает. А к тому же она мне по народу не родня, по уделу не соседка, что заботиться-то?
Айс ничего не ответил, а вместо этого залез в карман своего старого полушубка, вынул оттуда маленькое зеркальце и пристально в него вгляделся, зашевелил губами. Данисий хотел было задать язвительный вопрос, но Айс на секунду поднял глаза, и Данисий, их увидев, сразу расхотел что-то спрашивать, и вообще мешаться. А Айс снова вперил взгляд в зеркало, и через пару минут тихо открылась дверь.
К слабо освещенному сеновалу подошла хозяйкина дочка в ночной рубашке и с распущенными волосами. Шла она как-то странно, сковано, словно кто-то не очень искусный заставлял двигаться ее руки и ноги сами по себе, и взгляд ее тоже не был похож на обычный - застывший, прямой, не останавливающийся ни на чем. Встав точно посередине между мужчинами, она медленным движением, от которого у Данисия захватило дух, взяла свою рубашку за нижний край, и навыворот сняла, обнажив свое молодое тело, свою достаточно объемистую красоту. Затем, аккуратно расстелив на полу полушубок, она легла на него в призывной позе, и замерла. Не поднимая глаз от зеркальца Айс спросил:
- Ну? Сто конов за подкатить мои? И еще сто за это самое, тебе демонстрировать не надо, на слово поверишь, что труда не составит?
Данисий попытался сказать что-то вроде "Ладно, ладно", но язык не послушался, и получился просто нечленораздельный звук. Девушка так же медленно встала, подняла рубашку и попыталась ее одеть. Но из-за скованности движений она никак не могла попасть в рукава, и после второй неудачи она прекратила попытки, и удалилась обнаженная, держа свою одежду в руке. Айс еще некоторое время сосредоточено сидел перед зеркалом, а потом облегченно и устало вздохнул, сразу как-то весь расслабился и сунул зеркало на прежнее место. Потянулся за колодой, начал сдавать, Данисий послушно взял свои карты, и они стали играть дальше, вроде бы как ни в чем ни бывало, но это "вроде бы как" чувствовали оба. Данисий наконец не выдержал:
- Айс... А ты так с любой сделать можешь?
- С любой.