Помню, мне казалось признаком аристократизма делать записи от руки, фиолетовыми чернилами. А эпиграф к первой тетради начертан (о ужас! - именно начертан...) фломастером. Желтым. Наверное, я подобрал эпиграф позже. Хотя не уверен. Я вообще не уверен, что знал в ту пору о существовании римлянина Сенеки. Кажется, спектакль "Театр времен Нерона и Сенеки" жестокую, мудрую, болезненную притчу! - увидел только через год. Даже рецензию для "Вестей" делал... Нет, не вспомнить. Цитата случайно подвернулась в книге афоризмов? Скорей всего. Иногда кажется: это не я. Кирилл Сыч давно минувших дней, самовлюбленный юнец с почерком, лихо сбитым набекрень, которому лень было даже почистить наивный текст от повторов и корявостей - а ведь полагал в будущем сделать книгу, бестселлер, пищу для умов! Сейчас я бы многое переписал заново, если бы впрямь делал книгу. Жаль, книга закончилась, не начавшись. Пусть остается, как есть: пять тетрадок, зафиксированный мимоходом путь становления почерка.Перечитаю с начала.Улыбнусь, глядя в кривое зеркало времени.Днем Адам вернется из школы, Ванда угостит нас пирогом, и я торжественно сожгу тетрадки. Возглашу тост в похвалу глупости. Своей глупости, естественно. Но это будет позже. Ночью я стану жалеть о поступке, опрометчивом и непростительном. Я знаю это, но все равно сожгу тетрадки. Они надоели мне. Напоминают о прошлом. О временах, когда мы презрительно именовали массу обывателей "интеллектуальным большинством", себя же тайком представляя элитой, кухонными избранниками, - даже не догадываясь, что придет день, тихий, малозаметный, как тать в ночи, заставив нас мучительно страдать из-за невозможности присоединиться к большинству, искупившему грехопадение. Окруженные любовью и заботой, словно умирающие родственники, мы... Ненавижу слово "мы". Возможно, потому, что в этом слове мне больше нет места. Возможно, потому, что это слово уходит в небытие, уступая сцену возвышенному "Я", настолько огромному, что воображение сейфа бессильно себе его представить.В безымянных кустах мяучит кошка: серая в полоску.Закрываю окно.
ТЕТРАДЬ ПЕРВАЯ
Время и до нас, и после нас не наше.Ты заброшен в одну точку; растягивай ее но до каких пор?!Сенека
Ванда, как всегда, оказалась на высоте. Любимая шутка семьи - цитата из древнего кулинарного талмуда: "Для салатов "Оливье" или "Паризьен" возьмите дичь (рябчика, фазана, тетерева, куропатку), маслины "Зизи Кокот", раковые шейки..." Рябчиков с фазанами пришлось заменить "Докторской", маслины - соленым огурчиком, а раковые шейки - зеленым горошком, но внушительный тазик опустел почти сразу. Губы залоснились от майонеза, животики приятно оттопырились. Следом, по протоптанной дорожке, пошел мил-друг винегрет. А на кухне, в духовке, ожидая триумфального выхода, томился горяченький пирог - "Куча мала", фирменный рецепт Вандиной мамы. Кирилл втихаря зажевал кусочек, спровоцировав семейный скандал, но гости уже стояли на пороге, и Ванда сменила гнев на милость. Зато теперь можно не глотать слюнки в предвкушении.Молодой муж сыто икнул: не рассчитав сил, успел объесться оливье.Кстати, в заначке есть еще полкастрюли...Гулялось двухлетие свадьбы. "Ситцевое" или "льняное" - Кирилл вечно путался в названиях. Помнил лишь, что "Золотая" явно на склоне лет. Собрались старые друзья (хотя какие там "старые"?! - все вчерашние дипломники...), отдавая должное последнему "школярскому" застолью. Немудреные закуски, кислый "Рислинг", шутки, смех, песни под гитару... Впрочем, гитара пока скучала в чехле, зато Мишель, крививший губы от одного вида "сухаря", успел откупорить принесенную контрабандой бутылку "Пшеничной".- Эх, надерусь! - радостно потер руки Эдик, наполняя бокал минералкой.Хитрый Эдик спиртного не пил. Вообще. Даже пива.
Зато на виске у него прилепился "патник", позволяя наслаждаться общей эйфорией и потихоньку пьянеть, совершенно не опасаясь утреннего бодуна.- Халявщик! - возгласил Мишель, разливая водку.- Наоборот! Благодетель! Вам же больше достанется, алкаши!- Упырек ты, Эдя! Насосешься нашей кровушки, и баиньки...Подобный обмен шпильками давно стал своеобразным ритуалом. Мишель с Эдиком были, что называется, на ножах с первого курса, тщательно скрывая этот факт. Со стороны посмотришь: шуточки-подковырки закадычных приятелей. Гигант-Портос рядом с изящным Арамисом. Еще раз посмотришь. Еще... И однажды поймешь: количество неприятно перешло в качество. Над каждой шуткой висит темненькое облачко, и лучше махнуть рукой. Не обращать внимания. Особенно это усилилось, когда Эдик - первым из компании! раскошелился на "патник". Тогда и словечка такого не было: "патник". Только-только входившие в моду эмпатические коммуникаторы "Эмпаком" называли по номерам моделей: "Сэнсит-002", "Сэнсит-003"... Сейчас у Эдика красовалась "пятерочка-спец", с расширенным спектром восприятия и эманации.Хорошо, однако, иметь богатеньких предков!Как всегда, вспоминая о предках, Кирилл слегка взгрустнул. Родители Ванды вечно обещаются в гости, но с их здоровьем вряд ли выберутся из далеких Збышевцев. Опять же, визы оформлять: старикам любой чиновник хуже Страшного Суда. А мама самого Кирилла, после того, как отец в одночасье сгорел от инфаркта... Эй, хватит печалей! Праздник в доме! И, тем не менее: с одной стороны, нет классических проблем типа "зять-теща" или "невестка-свекровь" - но пойдут дети, и без любимых бабушек с пирожками...Кому-то придется работу бросать. Или на няньку горбатиться.- Итак, третий тост банален, как банальна сама любовь! За наших молодых! - басом объявил Мишель. Рюмка, утонув в его лапище, притворялась наперстком. - За чувства, не нуждающиеся в костылях техники! За вас, ребята! Горько!- Горько! Горько!- Раз! Два! Три!.. Десять!.. Одиннадцать!..- Двадцать один!..- Сто! Тысяча! Они до утра целоваться могут, я их знаю!"Наши молодые" с трудом разомкнули объятья. Ванда разрумянилась, глаза блестели - она была чудо как хороша, и Кирилл еле удержался, чтобы снова не наброситься на жену с поцелуями. Если бы не гости, не теснота малогабаритки... Впрочем, гости уйдут, а они останутся. Вся ночь впереди, завтра выходной, можно отоспаться всласть. Молодец, Мишель. Хороший тост сказал. Правильный. Как "патники" в моду вошли, многие пары, подав заявление в ЗАГС, спешили обзавестись "Сэнситами". Походят месяц-другой, сроднятся духовно, выражаясь высоким штилем... Кирилл с Вандой тоже хотели попробовать. Все хвалят, языками цокают, а магазин "Весна" по телику рекламу гонит: брачующимся 50% скидки! Вот тут-то и выяснилось, что Кирилл - "невосприимчивый". Или, как позже окрестили подобных ему, сейф. Человек в футляре, вещь в себе. Не работал у него "патник": хоть на прием, хоть на передачу. Нейроэлектронщик из сервис-центра объяснил: бывает, мол. Вы, молодой человек, не расстраивайтесь, ничего страшного. Для семейной жизни это дело необязательное, там больше другое дело в чести. Просто у вас... Тут он явно сел на любимого конька и долго вещал про совмещение альфа-бета-гамма-ритмов, наложение синапсов, стандарт резонансных частот-модуляций... У Кирилла в итоге создалось впечатление, что консультант и сам толком не знает, отчего у одних людей эмпат-коммуникаторы работают, а у других - нет. И никто не знает.Таких, как Кирилл, по статистике оказалось тринадцать процентов. Плюс-минус корень квадратный. Причем нельзя было сказать, что "патники" отказывали исключительно у твердолобых тупиц. Или, наоборот, у утонченных эстетов.