Что Феде просто надоело ждать Нелку. Он сидел, ему было скучно, и он шутил со знакомыми. Например, так: «А почту вашу ограбили». Почтари - будь здоров! - хватались за сердце. Потом он решил поехать Нелке навстречу, воспользовался своей популярностью и поехал на грузовом такси. Нормальное поведение. Друзей у него в городе каждый третий. Ну каждый пятый, не меньше…
-К Нелке поехал? - сказал Степка. - Она живет в обратной стороне вовсе. - Он подумал и добавил: - Хороши шуточки! А с гитарой на завод не пускают.
-Его везде пропустят.
-Это молокозавод, - сказал Степка. - Там чистота и дисциплина. А ты - идиот.
Я все-таки рассердился:
-Ну, паникер, ну, шпионских книжек начитался, но почему я идиот?
-Потому. Федька вчера выступал в совхозе, в ихнем клубе. Загулял, наверно. А ты - лапша. Начал дело - доведи его до конца.
-Вот сам и доводи до конца, - окрысился я и полез к заднему борту, чтобы спрыгнуть, но в эту секунду по кузову забарабанили камешки, машина резко прибавила скорость, - кончился город, пошло шоссе. Мы слышали, как смеются в кабине те двое, а машина летела, как реактивный самолет. Приходилось ехать дальше. Мы в два счета проскочили стадион, сейчас будет подъем, и там спрыгнем… В-з-з-з! - внезапно провизжали тормоза, машина встала, и мы ясно услышали голос гитариста:
-… Пилотируешь, как молодой бог. Будь здоров!
-Да что там! - говорил водитель. - Будь здоров!
Степка влепил кулаком себе по коленке… Здесь, на юру, из машины не вылезешь - кругом поле. Но гитарист небрежно сказал:
-А поехали со мной, механик… Здесь рядом. Покажу такое - не пожалеешь.
Степка развел и сложил ладони: ловушка, мол… Я кивнул. Мы ждали, выкатив глаза друг на друга. Удивительно был прост этот «механик»! Он только проворчал:
-Поехать, что ли… Не сядем?…
Дверца хлопнула, машина прокатилась до лесопарка и свернула на проселок.
Нас кидало в кузове, пыль клубами валила сзади под брезент. Зубы лязгали. Я чихнул в живот Степке. Но машина скоро остановилась.
-Пылища - жуть, - произнес Федин голос. - Топаем, механик?
Водитель не ответил.
-Э, парень, да ты чудак! - весело сказал Федя. - Сколько проехал, полста метров осталось… Ленишься? Езжай тогда домой.
-На «слабо» дураков ловят, - прошептал Степа.
Водитель шел неохотно, оглядывался на машину. Место было подходящее для темного дела - опушка елового питомника. Елочки здесь приземистые, но густые и растут очень тесно. Сначала скрылся за верхушками русый хохол гитариста, потом голова шофера в грязной кепке.
Мы спрыгнули в пыль, переглянулись, пошли. По междурядью, по мягкой прошлогодней хвое. Впереди, шагах в двадцати, был слышен хруст шагов и голоса.
Еловый пень
Междурядье было недлинное. Еще метров пятьдесят - и откроется круглая полянка. Туда и вел Федя таксиста, причем их аллейка попадала аккуратно в середину поляны, а наша как бы по касательной, вбок. Я было заторопился, но Степан махнул рукой, показывая:
«Спокойно, без спешки!».
Эх, надо было видеть Степку! Он крался кошачьим шагом, прищурив рыжие глаза. Мы с Валеркой знали, и Сур знает, что Степка - настоящий храбрец, а что он бледнеет, так у него кожа виновата.
Эх, надо было видеть Степку! Он крался кошачьим шагом, прищурив рыжие глаза. Мы с Валеркой знали, и Сур знает, что Степка - настоящий храбрец, а что он бледнеет, так у него кожа виновата. На этом многие нарывались. Видят
-побледнел, и думают, что парень струсил, и попадают на его любимый удар - свинг слева.
Значит, Степка, такой белый, что хоть считай все веснушки, и я - мы проползли последние два-три метра под еловыми лапами и заглянули на поляну.
Солнца еще не было на поляне. Пробивались так, полосочки, и прежде всего я увидел, как в этих полосах начищенными монетами сияют ранние одуванчики. Две пары ног шагали прямо по одуванчикам.
-Ну вот, друг мой механик, - говорил Федя. - Видишь ли ты пень?
-Вижу. А чего?
-Да ничего. Замечательный пень, можешь мне поверить.
-Пе-ень? - спросил шофер. - Пень, значит… Так… Пень… - Он булькнул горлом и проревел: - Ты на него смотреть меня заманил… балалайка?
-А тише, - сказал Федя. - Тише, механик. Этого пенечка вчера не было. Се ля ви.
-«Ля ви»? - визгливо передразнил шофер. - Значит, я тебя довез. А кто твою балалайку обратно понесет? - заорал он, и я быстро подался вперед, чтобы видеть не только их ноги. - И кто тебя обратно понесет?
Федя сиганул вбок, и между ним и шофером оказался тот самый пень. Шофер бросился на Федю. Нет, он хотел броситься, он пригнулся уже и вдруг охнул, поднял руки к груди и опустился в одуванчики. Все было так, как с двумя предыдущими людьми, только они удерживались на ногах, а этот упал.
Впрочем, он тут же поднялся. Спокойно так поднялся и стал вертеть головой и оглядываться. И гитарист спокойно смотрел на него, придерживая свою гитару.
Я толкнул локтем Степана. Он - меня. Мы старались не дышать.
-Это красивая местность, - проговорил шофер, как бы с трудом находя слова.
Гитарист кивнул. Шофер тоже кивнул.
-Я - Угол третий. Ты - Треугольник тринадцать? - проговорил гитарист.
Шофер тихо рассмеялся. Они и говорили очень тихо.
-Он самый, - сказал шофер. - Жолнин Петр Григорьевич.
-Знаю. И где живешь, знаю. Слушай, Треугольник… - Они снова заулыбались. - Слушай… Ты водитель. Поэтому план будет изменен. Я не успел доложить еще, но план будет изменен без сомнения…
-Развезти эти… ну, коробки, по всем объектам?
-Устанавливаю название: «посредник». План я предложу такой - отвезти «большой посредник» в центр города. Берешься?
Шофер покачал головой. Поджал губы.
-Риск чрезвычайный… Доложи, Угол три. Я - как прикажут…
Степка снова толкнул меня. Я прижимался к земле всем телом, так что хвоя исколола мне подбородок.
-Меня Федором зовут, - сказал гитарист. - Улица Восстания, пять, общежитие молокозавода. Киселев Федор Аристархович.
Шофер ухмыльнулся и спросил было:
-Аристархович? - Но вдруг крякнул и закончил другим голосом: - Прости меня. Эта проклятая… ну как ее… рекуперация?
-Ассимиляция, - сказал гитарист. - Читать надо больше, пить меньше. Я докладываю. А ты поспи хоть десять минут.
Они оба легли на землю.