Тут Лито поспешно перестал смеяться и показал Гнедану загорелый кулак. Кроме шуток, в Клухином сарафане он смотрелся бы на порядок изящнее Гнедана.
- И верно, браче, - вдруг улыбнулся Лито. - Почто ж Гнедку в ленты рядить, когда живая девка под рукой?
И парни раскрыли карты. Оказывается, в роли приманки должна была выступить... моя собственная подружка. Та самая, которую зовут Метанкой. Неделю назад ее заслали к Рогволоду с опасной миссией - охмурить и довести до любовного идиотизма. Именно Метанке предстояло, по плану, после захвата купеческого каравана заманить Рогволода в тот самый кустарник, где потом найдут его бездыханное тело.
Я поинтересовался, сколько Метанка запросит за такую услугу. Не верилось, что девушка готова работать в качестве приманки для пьяного громилы только ради прекрасных глаз своего возлюбленного (то есть меня).
Разумеется, любовь здесь была ни при чем. Проклиная мою склонность к амнезии, парни рассказали всю подоплеку нашего с Метанкой романа. Как выяснилось, будучи еще недозрелым подростком, я (то есть не я лично, а предыдущий Мстислав) как-то раз прогуливался в местном парке. И вдруг удача свалилась как ком с горы: я увидел, как купаются в пруду десять совершенно очаровательных и обнаженных девочек из локальной организации герлскаутов. Все девушки были такие розовенькие, и гладкие, и смешливые, что я, несовершеннолетний прыщавый пастушок, аж притаился за деревом. Дальше события развивались по схеме народной сказки: заметив неподалеку одежду купальщиц, небрежно разлетевшуюся по изумрудной травке альпийского газона, я выполз из-за дерева и подлюче похитил у одной из девушек розовый поясок с кисточками. Когда купальщицы утомились и выпорхнули на берег, оказалось, что они никакие не герлскауты, а самые настоящие ведьмочки-полуденицы. Обернувшись своими поясками, все они стали с убийственной силой ударяться оземь и превращаться в незаметно-камуфляжных сероптичек на манер кукушки. Самая юная и неудачливая из полудениц выскочила из воды последней и, констатировав отсутствие пояска, тоже стала биться оземь, но уже по причине крайней грусти.
Вот тут-то коварный я (а точнее, "настоящий" Мстислав Лыкович) выдвинулся из-за дерева и стал заламывать цену за поясок. Девушка наотрез отказалась отдаться, однако пообещала, что выполнит три любых нефантастических желания, не наносящих ущерба ее девичьей чести. Тогда я сказал "Ага!" и добавил: "С желаниями торопиться не будем". Так и жизнь пошла: дни летели, а я прятал от девушки поясок и загадывал желания - на сегодня ей оставалось выполнить только одно, самое последнее. Как пояснил Лито, смысл финальной миссии Метанки состоял именно в охмурении и заманивании княжича Рогволода...
-Да что теперь былины рассказывать! - встрепенулся вдруг Гнедан. Метанка сама тебе ответит - позови ее! Кликни сюда свою липку и распытай у нее про дело! Зови, не откладывай!
- О'кей, - сказал я.
Пусть будет Метанка - ребятам видней. Говорят "зови" - надо звать.
- Мета-а-анка-а!!! - заорал я. Если бы в окнах были стекла, они наверняка задребезжали бы. - Метанка-а-а!!! Мета-ночка-а!!! - усердствовал я. - Иди ко мне, козочка! Твой пупсик соскучился! Рыбка!!! Птичка!!! Почему же ты не спешишь ко мне, радость моя?!
Радость, и верно, отнюдь не спешила к пупсику. Она не клюнула даже на рыбку с птичкой. Бедный, одинокий пупсик...
- Не идет, стерва, - обескуражено сообщил я ребятам. Гнедан снова фыркнул.
- Тако не докличешь, - сказал он. - Надо волшебный поясок завязать - враз приспеет. - И он посмотрел на меня так, словно я вот-вот вытащу этот поясок из кармана...
- Мстиславе! - вдруг, подпрыгнув, выкрикнул Лито - зловеще вытаращил из-под челки незрячий зеленый глаз.
- Помнишь ли, где сокрыл опоясть Метанкину? Отвечай! Помнишь ли, куда упрятал?
Он подскочил вплотную и замахал пальцами перед лицом.
- Невелик поясок, вышитый, малинова масть! С кистями! Ну - поминай живей! Немо забыл? То-то бы горе! С кистями, Славко!
Ага, с кистями. Только что в руках держал - минуту назад. Точно, с кистями. Глазетовый такой. Черный. Работы мастера Безенчука.
- Непростой поясок-то, Славко, чародейный! Непростой-непрощаемый! Если потратился куда - кара на тебя свышняя! Не спустят боги потери! Искай, Мстиславе, спеши перво-наперво!
- Омнись, Славко! - взревел Гнедан, осознавая ужас ситуации. - Како без опоясти Метанку работать заставим?!
Я прошелся из угла в угол и попробовал еще раз задуматься. Тот факт, что моя девушка - ведьма, я воспринял спокойно: мне всегда такие попадаются. А вот про загадывание желаний - это уже интереснее. Поясок действительно нужно найти. Будь я дикий, невежественный Мстислав Лыкович, холоп и разбойник - куда бы я засунул ценную вещицу? Закопал бы в огороде? Спрятал на чердаке? Ну уж нет - я придумал бы нечто покруче, чтоб никто не догадался!
- Нет, он не помнит, - обреченно сказал Гнедан. - Останки памяти утерял - предрагоценную вещицу спрятал и не помнит куда!
Кажется, он был прав. Я даже расстроился. И с горя закончил вторую главу, в которой рассказал о чем угодно, но только не о том, как силы зла перешли в наступление, как над Средиземьем сгустилась тьма и как был найден розовый Метанкин поясок. Умоляю: не расстраивайтесь. По крайней мере о последнем событии у вас есть шанс узнать из третьей главы.
Глава третья.
Диагноз: медовая лихорадка
Мед - он вообще очень странный предмет.
Винни-Пух
К ужину вернулся подавленный Травень. Шмыгая носом и прикрывая плоской пятерней половину лица, он появился у ворот и стал планомерно переминаться с ноги на ногу. Очевидно, ему это нравилось. А еще ему нравилось ковырять пальцем трещину в косяке. Я могу его понять: это такая оттяжка - стоишь себе и ковыряешь.
- А, король Неаполя! - сказал я, когда трещина была расковыряна в достаточной мере. - Заходи, не стесняйся. Мы тут как раз покончили с ужином и готовы пообщаться.
Травень не спешил. Он зашмыгал энергичнее и стал ожесточенно растирать ладонью глаз. И вдруг - ломовой ужас! - между пальцами мелькнуло обширное багровое пятно, простиравшееся почти до уха. Тихая обида расправила черные крылья в моей душе. Подчиненного обидели. Не исключено, что унизили. Во всяком случае, он был зверски избит и теперь боялся показаться начальству на глаза.
- Сколько их было, Травень? - трагично спросил я. - Шестеро? Я знаю - все в цепях, раскрашенные подонки, с обрезками труб и гирьками на веревочке. Ты уже почти нейтрализовал их, но - коварный удар кастетом по затылку отвлек твое внимание, и главарь нападавших подло ткнул тебя золотой паркеровской ручкой в живот. Ты упал, поверженный воин, на трупы врагов, и высокое небо Аустерлица неспешно поплыло перед твоими глазами...
Травень присел под малиновый куст и покосился на остатки обеда.
- Эво... под глазом-то, - сказал он, стеснительно отводя руку и демонстрируя синяк.
- Что я вижу! Печать отваги, гордое свидетельство воинской доблести. Нет, ты не был повержен, мужественный солдат, и небо Аустерлица никуда не плавало перед глазами. В пылу схватки, преследуя разбегавшегося противника, ты напоролся на сук!..
- Берубойка, беглый пес, кулаком водвинул! - внезапно объяснился Травень. - Неуспех пройти и с поприще [53 телегою - скочь ко мне сзаду, да тычком в око. Уже беспутен, како и не было уз! Я за меч, а он оземь, да в лес-то и утек!
Я приблизился, тяжело вглядываясь в перекошенное лицо экс-короля Неаполя. Следы Берубоевых прикосновений занимали на этом лице, прямо скажем, заметное место.