Пруд оказался маленьким и мелким, но зато вода в нем была теплой и нежной, как кожа младенца, а дно покрыто зернистым рыжим песком. Олег бултыхался долго, с наслаждением, а потом вытянулся на шелковистой траве, подставляя бока лучам десятка здешних солнц...... Он вскочил, прыгнул к столу и со злостью стукнул дребезжащий будильник по макушке: это ж надо зазвенеть в самый неподходящий момент! Охлос железный...
ФЕВРАЛЬ
Вьюга зло кидала в подвальное окно колючий крупяной снег, который с дробным стуком отлетал обратно. Правда, неведомыми путями отдельные зернышки ухитрялись проникнуть в подвал и холодными каплями падали на лицо.Олег зябко поежился - нынешняя морозная зима ему совсем не нравилась. Хотелось под теплое, нежное солнышко, на берег пусть мелкого, но такого чистого пруда. А тут восковки все тащат и тащат. Говорят, к выставке готовятся. А лепят мещанскую пошлятину по образцу немецких "пикантных" статуэток. Но немцы-то их хоть из бронзы делали, а эти "художники" - от слова "худо" - все из серебра норовят.Восковок накопилось где-то на две плавки. Этак раньше полуночи домой не попадешь. Олег посмотрел на часы, почесал в затылке, потом сплюнул в мусорный ящик и стал решительно переодеваться - ничего с этими "произведениями искусства" до утра не сделается. А он от зимы уже устал.- Папка! - Маленький Сашка разбежался по коридору и запрыгнул на отца, едва не опрокинув Олега на пол.- Ну, привет дошколенкам. Чем тут занимаетесь?- Мы часы рисуем. Тетя Света мне их до завтра оставила. Я нарисую и на стенку повешу.- Хорошая мысль. Часы - вещь полезная.Олег сполоснул под краном руки, заглянул на кухню:- Ну, и чем нас сегодня будут потчевать?- Жрать хочу! - откликнулся попугай с Таниного плеча.- С тебя хватит, Альфонс, - сурово отрезала Таня. - Представляешь, Олежка, он в банку с горохом забрался. Никогда не думала, что попугаи горох едят!- Боже мой, как ты прекрасна! - закатил глаза Альфонс.- И не подлизывайся, ничего не получишь, - отрезала Таня, доставая из сушилки тарелку. А сынок наш сегодня у Светки часы отобрал. Она человек мягкий, совсем было подарить собралась. Но я сказала, только до завтра...Олег представил себе, как жена еще долго и в подробностях будет пересказывать все, произошедшее с ней за день, и тихо попросил:- Танюш, я устал сегодня очень... Давай, я перекушу - и спать... Хорошо?- Ложись, конечно... - удивилась Таня. - Хотя времени еще и девяти нет.
- Хорошо-то как... - простонал Олег, перекатился с боку на бок, чувствуя, как щекочут кожу сочные, ломкие травинки, открыл глаза - и тут же зажмурился от пронзительного света многих солнц. И не поверишь, что в Питере сейчас темень и холод... - Ты прав, Дьявол. Жить - это здорово!- Твоя одежда высохла, Создатель, - ответил слуга. - Мы можем отправляться в путь.Дорога вела меж ароматных лугов и душных пашен, между светлых, прозрачных рощиц и мрачных сосновых боров; под копыта кидались крупные коричневые кузнечики, метались туда-сюда звучные стрекозы, хлопали крыльями разноцветные бабочки; высоко в голубом небе ласточки резали воздух между легкими облаками, и со всех сторон щедро светили многочисленные солнца.- А море здесь есть? - спросил Олег, от души наслаждаясь здешней погодой после питерской зимы.- Конечно есть, Создатель, - откликнулся Дьявол. - Оно омывает Землю.- Здорово! - рассмеялся Олег. - Солнце и море. И Никакой работы. Мечта курортника. Далеко до него?- До моря? Дней пять пути... Если не останавливаться на дневки.- Дневки? Зачем? - удивился Олег.Между тем, дорога вывернула из протяженных ивовых зарослей, разделяющих два широких вспаханных поля, и всадники увидели огромную разноцветную толпу... И грянул гром: люди дудели в рожки, свистки, дудочки, стучали кочергами в выпуклые днища котелков, просто орали, подпрыгивая от восторга и размахивая красными ленточками и желтыми шарфами.
- Что это? - Олег с трудом успокоил вставшего на дыбы коня.- Праздник, - коротко сообщил Дьявол.- Ну, это и так понятно. Бей в трубы, труби в барабаны... А какой?- Твое прибытие, Создатель, - Дьявол снял воображаемую шляпу и низко склонился в седле.Всадников окружили. У встречающих Создателя, восторженно визжащих девушек алые и ярко-желтые ленточки увивали руки и красовались в косах. Парни перепоясались цветными шарфами, а ленточки были подвязаны на шее и коленах. Чтобы издавать максимально возможный шум, сильная половина населения использовала подручные средства (вплоть до верещащих от ужаса поросят, которых самые находчивые держали за задние ноги и раскручивали над головой).- С ума сойти. А на колени они падать не будут?- Нет, Создатель. У замка мы встретили сектантов, поколениями готовивших себя для служения, а это дикие селяне: радуются, как умеют. Ты гневаешься?- Нет. Веселые праздники мне по душе, - сознание того, что его визит может вызвать у толпы столь буйный восторг, согрело Олегу сердце.Словно ощутив благожелательность Создателя, двое парней приблизились, отпустив на волю несчастных, раскрасневшихся от крика поросят, и взяли Джорджа под уздцы. Олег вопросительно покосился на Дьявола.- Они собираются проводить нас в деревню, - сообщил слуга. - Похоже, там уже жарят на вертеле самого большого хряка, режут салаты, достают из погребов мухоморы и перегораживают улицу для танцев.- А улицу перегораживать зачем?- Затем, что до конца праздника из деревни все равно никого не выпустят.- Ага, - кивнул Олег, - насколько я понимаю, наш путь к морю удлинился дня на два.- Ты прав, Создатель... - рассмеялся Дьявол. - Но море плещется вокруг Земли уже не один миллион лет. Что изменится за каких-то два дня?..Молоденькая девчушка подкралась к Создателю, быстро и ловко обвязала его колено ленточкой и тут же отскочила с радостным смехом. Селяне взорвались криками с новой силой.- Вот и все, Создатель, - участливо покачал головой Дьявол, - теперь ты их гость. Не отпустят, даже если придется связать.- Нет, - улыбнулся Олег восторженным туземцам, - лучше я пойду добровольно. Что изменится с морем за каких-то два дня?
* * *
Автобус, сыто урча, снизил скорость, принял вправо, вежливо позволив обогнать себя какой-то "девятке", торопящейся в сторону Гатчины, и решительно развернулся в обратном направлении, затормозив у желтого фанерного флажка с надписью: "Цветочный комбинат". Раздраженно пшикнув, передняя дверь открылась, выпустила на остановку несколько человек. Вместо них в салон поднялась только одна женщина. Саша Трофимов посмотрел на часы, на тропинку, ведущую в сторону поселка, закрыл дверь и тронулся в обратный путь.Дорога была пуста, как желудок перед завтраком. Тьма - космическая. Абсолютный мрак, и только желтоватый свет подсевших фар вырезает перед машиной, словно по линейке, четкий треугольник "жизненного пространства". Бежит из ночи под колеса дорога, порождаемая в полусотне метров впереди и исчезающая прежде, чем успеваешь поверить в ее реальность.Пешка выбралась на самую макушку Пулковской высоты, за лениво мигающим светофором мелькнула остановка - пустая - и вдруг все исчезло... Автобус парил в небе, в бесконечности, в тишине, лишь далеко внизу колдовскую мглу разрубал сияющий клинок Пулковского шоссе, по левую сторону от которого бегало, светило, переливалось, перемигивалось множество огоньков. Там жил, дышал и ворочался гигантский организм аэропорта. А по правую сторону отдыхала вечность, и покой ее не нарушала ни одна суетливая искорка.Пешка ухнулась вниз, екнуло сердце.