Во время трапезы, когда все, кажется, кроме Роста и вот этих в сером, ели и пили от души, Рост обратил внимание еще на одну особенность. Шипирик стал говорить на едином с таким тяжелым акцентом, словно никогда не слышал этого языка прежде, а сам выдумывает все эти звуки, а они никоим образом не желают складываться в слова. Остальные в серых балахонах, украшенных поверх них разнообразными бусами и амулетами, даже не пытались выяснить, зачем люди пожаловали к ним.
Эти ребята вообще оказались молчунами, даже больше, чем Рост от них ожидал. Он-то не оставлял надежды поговорить с ними на интересующую его тему и несколько раз заводил речь о викрамах, но с таким же успехом мог бы обращаться к глиняной тарелке, стоящей перед ним.
Внезапно Лада повернулась к Росту и в упор спросила:
- Гринев, а тебя этот Шипирик так же кормил, когда вы обитали в городе пурпурных? - Рост непонимающе посмотрел на нее. - Ты в книге написал, что этот малый взял на себя ведение твоего хозяйства, когда... - Она поежилась и помяла себе живот. - Ты чего смеешься?
- Странно звучит твое определение Шипирика как "малого", с твоим-то ростом.
- А если по сути? - решила настаивать Лада. Вот тогда Рост и понял. Все понял, едва ли не до
самого донышка. И загрустил, конечно. Настолько, что спустя еще пару перемен всяческой снеди, когда и Ким, кажется, уже не мог впихивать в себя переперченную рыбу, сухие коренья и почти сырые зерна, обратился к Шипирику:
- Друг, мы и так у вас загостились, извини. Нам следует улетать, причем довольно быстро. Лучше бы даже сегодня.
Шипирик посмотрел на Роста одним глазом, потом другим, дернул головой и едва ли не чище, чем мог бы выдать образованный бакумур, по-русски ответил:
- Сей-счас.
Потом что-то едва слышно сказал остальным в сером, те с каменными выражениями на клювастых физиономиях рассмотрели Роста, потом один из них, почти в таком же балахоне, как у Шипирика, без бус и нашивок, прикрыл глаза, и все было решено.
С командой из трех, не больше, мамаш племени Шипирик вывел гостей между полотнищами и продолжавшими веселиться бегимлеси к антиграву и тут на всякий случай спросил, тоже по-русски:
- Н'чго не зб'л?
- Нет, что ты, друг, все при нас, а из машины мы ничего почти и не доставали, - фальшиво уверил его Ростик и обнял за плечо.
Тут Шипирик дал волю чувствам. Он тоже так стиснул Роста, что у того захрустело в позвоночнике, и сдержанно, очень тихо, на едином попросил: - Не сердись.
- Какие между нами счеты? - механически отозвался Ростик. Потом сообразил, что на его родном языке это звучит несколько двусмысленно, добавил на едином: - Все будет хорошо, Шипирик, не сомневайся.
Тот еще раз хлопнул Роста, потом сдержанно присел перед Кимом, Ладой и даже перед загребным, и ничего не оставалось больше, как улетать.
Уже в воздухе Ким стал жаловаться:
- Я никогда не чувствовал себя большим дураком. И ведь понимаю, что они расстарались, но... Мне и в голову не приходило, что можно есть такое. Теперь, наверное, неделю с горшка слезть не смогу.
- Скорее неделю на него взбираться... без надобности, откомментировала Лада.
- Не-а, жрать... кя-к пэсн шп'ват, - вдруг вмешался загребной. Он был немного навеселе, мурлыкал себе под нос что-то, отдаленно похожее на звук работающего на максимальной мощности антигравитационного котла.
- Микрал, - неожиданно разозлилась Лада, - ты бы поменьше разглагольствовал.
- Всегда она так, - заступился за бакумура Ким, - кричит на загребных... Это потому, что незамужем.
- Рук-атса, - не теряя хорошего настроения, подтвердил загребной и стал петь потише.
Молчание в кабине наступило настолько тяжелое, что даже скрип управляющих штанг машины показался зловещим. Через полсотни километров Ким не выдержал:
- Рост, так мы добились хоть чего-нибудь?
- Нет, - спокойно отозвался Рост.
- Они тебе отказали? - удивилась Лада, да так, что Ким прыснул. Все-таки очень двусмысленным оказался вопрос, особенно от Лады.
- Зачем отказывать, когда можно устроить пиршество, от которого... Забудешь дорогу в гальюн.
- Они все сделали вежливо и... в высшей степени эффективно, - пояснил Ростик.
- Не понимаю, - продолжала удивляться Лада.
- Они решили не ставить свои отношения с союзными викрамами под сомнение.
- Черт знает что! - возмутилась пилотша. - Мы ведь тоже союзники. А с этим Шипириком ты даже...
- Вот поэтому нам и отказали в такой вежливой форме. По сути, убежденно досказал Ростик, - максимально вежливо.
- Кажется, все правильно, - согласился Ким. Помолчал немного. - Даже странно, как я раньше не понял.
- Но что-то же они тебе отвечали, когда ты спрашивал их?
- Отвечали вполне стандартно, - нехотя отозвался Ростик. - Посоветовали приглядываться. Я только не понял, к викрамам или к ним, к бегимлеси. Можно было понимать их заявление и так и эдак.
- Халтурщики, - с чувством сказал Ким и вдруг бросил рычаги, Лада едва успела их подхватить, поднялся и всмотрелся в Ростика. - Ты им как-нибудь пальчиком погрозить не мог бы? Или чем-нибудь посущественнее?
- С ума сошел? - поинтересовался Ростик.
- Нет, на самом деле... Мы в них нуждаемся, и не в зеркалах каких-то, а в совете, в дружеской помощи. И они вместо этой самой помощи устраивают представление! И как мне показалось, даже разговаривают сквозь зубы.
- У них нет зубов, - невесело заметила Лада.
- Садись, дипломат, - хмыкнул Ростик. - И давай правь куда-нибудь подальше.
Ким так и сделал, хотя сердился уже, кажется, на Ростика. Он его не понимал. Рост и сам не очень-то понимал себя. Одно он знал наверняка ставить под удар отношения с пернатиками, в принципе дружественные и союзнические, из-за их нежелания помочь в отношениях с рыболюдьми нельзя. Это было недопустимо. Это была бы страшная, ужасная ошибка, исправить которую удалось бы с большим трудом.
- Так что же делать? - спросила Лада.
Рост не отвечал. Ким резко и даже зло поднял скорость, направляясь на Боловск. Только тогда Рост понял, что их на отдалении, выказывающем нежелание быть даже внешне агрессивными, сопровождало с десяток птиц с седоками. Но все сопровождающие были вооружены, их пушки явственно отсвечивали на вечернем солнце.
"А я и не заметил, - подумал Ростик, - теряю бдительность, что ли? Или так избаловался безопасным житьем в Храме, что дальше некуда?"
Птицы, следующие за антигравом людей, тоже поднажали, но Ким скоро стал от них уходить. Да и не хотели пернатые демонстрировать свое присутствие или надеялись, вернувшись в городок, из которого вылетели, снова расположиться за полотнами со снедью, попировать вволю. В общем, часа за два до того момента, как выключилось солнце, они исчезли с горизонта. Ким немного сбавил скорость, давление воздуха на лобовое стекло и на ограждение кабинки с пушкой спало.
- По твоей книге у меня сложилось мнение, - неожиданно заговорила Лада, - что Шипирик какой-то вождь. Служака, офицер. А он на празднике сидел в жреческом балахоне.
- Он и был солдатом. Но, наверное, солдату можно переходить в касту жрецов, - ответил Ростик.
- А назад? Рост подумал.
- Не знаю, но кажется, нет. Понимаешь, эти жрецы у них, как и у людей в древних сообществах, подчеркивают балахонами свою бесполость, принадлежность к служителям идеи... Нет, ни в чем не уверен.
- И откуда у разумных, казалось бы, существ эта страсть к воздержанию? - невесело пошутила Лада, и снова в кабине установилось молчание.
Полный провал миссии, думал Ростик. Более явной и показательной неудачи добиться мудрено. Даже если постараться. Но как же теперь быть?
Слева, очень далеко мелькнула на мгновение узенькая полоска воды. Это была Цветная река.