Боль огнем метнулась от запястья к локтю. Пальцы разжались сами, рукоять ускользнула. Боль заставила тело выгнуться, прижаться лицом к рулю.
– Очень глупо! – сказал раненый твердым голосом.
Он еще чуть-чуть усилил захват, и Виктор, как ни сдерживался, закричал в голос.
– Глупо! – повторил раненый и отпустил руку Ланьера.
Но боль не ушла сразу. Она как будто просочилась внутрь, растворилась. Похититель поднял нож, проверил, как выбрасывается лезвие.
Виктор отшатнулся. Но сила этого движения оказалась невероятной: он ударился плечом в дверцу, распахнул ее, вылетел наружу, перекувырнулся через голову и упал меж деревьев – шагов за двадцать от дороги.
На несколько мгновений он потерял сознание. Когда очнулся – похититель стоял над ним.
Виктор приподнялся, но тут же вновь повалился на спину: правая рука от локтя до кончиков пальцев сделалась чужой, деревянной.
«Боль поможет переместиться, попробуй», – вспомнил Виктор слова Кори. Вот он и попробовал. Нельзя сказать, чтобы удачно.
Левой рукой Ланьер притянул к себе онемевшую правую, прижал к телу, как ребенка, баюкая. Вдруг понял, что на глазах слезы от боли и унижения.
Только теперь он заметил, что «раненый» стоит совершенно прямо. В его фигуре не было и намека на слабость.
– Очень глупо, – в который раз повторил похититель. – Ты должен понимать: у тебя нет ни единого шанса. Еще одна попытка – и я тебя изувечу. Если думаешь сбежать и вернуться назад пешком – не надейся. Ты не вернешься. Через мембрану не перебраться.
– Я проходил сквозь морталы, – выдавил Виктор, превозмогая боль, – странное упрямство не позволяло признать себя побежденным.
– Думаешь, я оставлю тебе хоть гран серебра, герцог? – Голос «раненого» был теперь весел.
Похититель наклонился, просунул ледяные пальцы под одежду и сорвал с шеи серебряный медальон с портретом Алены.
– Если будешь вести себя без глупостей, Император будет к тебе добр, – сказал посланец Валгаллы.
Щелкнул замочком, раскрыл медальон.
– Красивая телка. Герцогиня? Неужели в Диком мире есть такие красотки? – Медальон исчез в кармане. – Вытяни руки вперед.
– Что?
– Руки вперед!
Виктор повиновался. Запястья сковали наручники.
– Теперь вставай. Иди к вездеходу.
Подняться удалось только со второй попытки. Посланец Валгаллы шел рядом и отдирал ото лба полосы засохшей крови.
9
Интересно, что бы случилось, если б Виктор попытался там, в комнате, разоружить этого человека, учитывая, что его похититель устроил простенький спектакль? И кровь – не кровь вовсе, а имитация, краска обман. Этот человек провел его как идиота. Интересно, похититель со старостой заодно, или этот парень сам по себе? Теперь уже не выяснить. Да и зачем? Дурацкая привычка портальщика – пытаться понять все до самого конца, докапываться до сути любого явления.
Виктор шагал назад, к вездеходу. Его шатало. Правая рука почти не слушалась. А что, если нырнуть в полосу тумана и рвануть через мортал? Боль в руке. Ее можно использовать, чтобы переместиться мгновенно, – как говорила герцогиня. В кармане «Дольфин» и упаковка пищевых таблеток. Граница не так далеко. Самое сложное – обойти ловушки. Но этот человек сказал: мембрана. Она не пропустит назад. Медальон у похитителя. Без серебра через мортал не пройти. Да и зачем?.. Валгалла. Она ждала Ланьера! Так зачем же бежать? Удирать зайцем, не имея шансов спастись? Удирать от того, к чему стремился. Куда ведет Судьба – по твоей просьбе ведет. Ты не знал – она за тебя все устроила. Приходилось признать fait accomply [1] . Но являться пленником на поводке – это унизительно. Герцогу не подобает так приходить.
– Я сяду на место водителя, – сказал раненый. – А ты теперь отдыхай.
Виктор обогнул вездеход, залез в кабину, уселся на место пассажира.
– Генрих Вольф, – представился «раненый». – Не думал, что тебя будет так легко захватить, герцог.
В голосе посланца Валгаллы мелькнуло самодовольство.
– Зачем я тебе нужен? – спросил Виктор.
Глупый вопрос. Герцог – долгожитель, первым миновавший врата. Сколько тайн он знает? Наверняка не счесть. Но Виктору Ланьеру не известна ни одна из них. Для Валгаллы Поль представляет огромный интерес, а Виктор – не стоит патрона, который на него придется истратить. Хорошо это или плохо? Кто знает! «Сенсашки не бывают хорошие или плохие. Они бывают острые и пустые», – любил повторять Гремучка.
– Император хочет тебя видеть, – говорил тем временем Генрих, приковывая наручники пленника к сиденью вездехода цепью. Где он все это раздобыл? Приготовил? Или нашел в машине? Мелькнула нехорошая догадка.
– Император повелел привезти герцога.
Виктор не стал спрашивать, кто такой император и какой империей он правит. Что-то подсказало ему, что эти вопросы неуместны. Герцог знает (наверняка должен), кто такой император.
Генрихбылзаботлив, вложил пленнику в скованные руки бутылку с «Дольфином».
– Пить не забывай. Мы в мортале. Впрочем, не мне тебя учить. Как рука?
– Онемела.
– Скоро пройдет. Я думал, ты – сильнее. И ловчее, круче. Хотя рванул ты здорово. Если честно, я не верил, что такие мгновенные прыжки возможны, пока сам не увидел.
Они ехали неспешно. Вездеход шел в контактном режиме, но очень мягко, как будто плыл. Виктор смотрел прямо перед собой. Серая полоса покорно стлалась под колеса. Что слева и справа от дороги – почти не разглядеть.
– Ты давно в этом мире, Генрих? – спросил Виктор, отхлебывая воду из «Дольфина». Герцог не стадбыговорить с похитителем. А портальщик – болтун, Готов с кем угодно обсуждать что угодно. Пусть парень говорит, пусть даже врет. Вранье – оно тоже показательно. Кто и как врет. Умей извлекать смысл из словесного мусора – и ты победишь. Сначала – простые вопросы. Потом – чуть сложнее. И так незаметно, как бы само собой, мы заговорим о важном.
– Два года, – просто отвечал Генрих на простой вопрос.
– Тебе нравится Дикий мир?
– Конечно. Он – настоящий.
– Император тебя ценит?
– Император мудр.
– Как ты узнал, что я появлюсь в деревне?
– Император все знает, – заявил Генрих. – Он сказал, что ты приедешь к картофельникам.
– Нам далеко ехать? Мортал все-таки. С ним лучше не шутить.
– Не бойся. Я выведу тебя пописать.
10
Все тело горело. Опасность. Интрига. Игра. Все это называлось – порталить. Рисковать, чтобы достигнуть. Обманывать, чтобы добраться до истины. Во что бы то ни стало узнать, что происходит, с кем происходит и где. Что это – любопытство, жажда истины? Нет, нет и нет, все это не те слова. Знаешь, что не можешь выиграть, но ведешь игру. И в глубине души веришь (несмотря ни на что, просто никому в этом не признаешься), что сможешь одолеть целый мир. Дикий или ручной – неважно. Для Генриха ты – герцог? Отлично! Играй порученную тебе роль. Не бойся, что тебя раскусят. Генрих никогда не усомнится в своих выводах, в своем императоре и в Валгалле. Надо только уметь говорить с такими, как Генрих. Помнить: их нельзя переубедить. Но можно их слепую веру, как нож, обратить против них самих.
Итак – Валгалла. Имя уже само по себе создавало образ: рай, мертвецы, война. Эти три слова сплетались неразрывно. Император Валгаллы. Воображение тут же пририсовывало усики на обманчиво мягком лице. Остановившийся взгляд некрофила.
Все это – магия штампа. На борьбу со штампом уходит девяносто процентов сил. Ты уже обескровлен до того, как поднял свой меч. Непредвзятость – хорошее слово, но трудно быть таковым. Чем-то мы восхищаемся, потому что нам это внушили.