Оценивающие карие глаза, руки умельца и некоторый сардонический дух, который, как почувствовал Майлз, был, должно быть, постоянно ему присущ, а не только направлен конкретно на Майлза. Бонн и Майлз хлюпали по поверхности болота, в то время как два техника из инженерной службы в черных утепленных комбинезонах сидели на крыше своего тяжелого транспорта, надежно припаркованного на ближайшем каменном выступе. Солнце было бледно, а непрекращающийся ветер холоден и влажен.
– Попробуйте где-нибудь здесь, сэр, – предложил Майлз, указывая направление и пытаясь оценить углы и расстояния на местности, которую ему довелось видеть только на закате. – Думаю, вам придется углубиться по крайней мере метра на два.
Лейтенант Бонн без улыбки посмотрел на него, поднял длинный металлический щуп в вертикальное положение и ткнул им в болото. Щуп застрял почти сразу. Майлз в недоумении нахмурился. Скутер определенно не мог всплыть наверх.
Бонн, не выказывая никакого удивления, навалился на стержень своим весом и повернул. Стержень начал вкручиваться вниз.
– На что вы наткнулись? – спросил Майлз.
– Лед, – буркнул Бонн. – Сейчас толщиной сантиметра три. Мы стоим на корке льда, он под слоем этой дряни. Похоже на замерзшее озеро, только вместо воды – грязь.
Майлз для проверки топнул ногой. Мокро, но твердо. Ощущения те же, как когда он разбивал здесь лагерь.
Бонн, наблюдавший за ним, добавил:
– Толщина льда меняется в зависимости от погоды. От нескольких сантиметров до полного промерзания. В середине зимы на это болото можно спокойно парковать транспортный шаттл. Приходит лето, и лед истончается. При правильной температуре он может за несколько часов растаять от кажущейся твердости до жидкого состояния. И обратно.
– Я… думаю, я это понял.
– Нажмите, – лаконично приказал Бонн, и Майлз, обхватив руками стержень, стал помогать его проталкивать. Он мог чувствовать хруст, с которым щуп продирался сквозь слой льда. А если бы температура упала еще немного той ночью, когда он себя утопил, и грязь бы снова замерзла, смог бы он тогда пробиться сквозь ледяной панцирь? Он внутренне содрогнулся и наполовину застегнул свою парку, надетую поверх черной рабочей формы.
– Холодно? – спросил Бонн.
– Нет, подумал кое о чем.
– Хорошо. Пусть это станет привычкой. – Бонн дотронулся до кнопки, и эхолокатор щупа запищал на частоте, от которой заломило зубы. На дисплее отобразился яркий каплевидный объект, находящийся в нескольких метрах от них. – Вот он, – Бонн прочел цифры на дисплее. – Он таки действительно там внизу. Я бы заставил вас выкапывать его чайной ложкой, мичман, но, полагаю, прежде чем вы закончите, уже наступит зима. – Он вздохнул и уставился вниз на Майлза, как бы представляя себе эту картину.
Майлз тоже вполне мог ее себе представить.
– Да, сэр, – осторожно ответил он.
Они вытащили щуп обратно. Холодная грязь блестела на его поверхности под их перчатками. Бонн отметил место и махнул своим техникам:
– Здесь, ребята!
Они махнули в ответ, соскочили с крыши транспорта и залезли внутрь. Бонн и Майлз отошли подальше, вскарабкавшись на камни к метеостанции.
Транспорт с воем поднялся в воздух и замер над болотом. Его мощный, космического класса тяговый луч ударил вниз. Грязь, остатки растений и лед с ревом брызнули во все стороны. Через пару минут луч создал сочащийся кратер с блестящей жемчужиной на дне. Стенки кратера сразу начали сползать вниз, но оператор транспорта сузил и обратил луч, и скутер поднялся, с шумным чмоканьем освободившись из своей формы. На цепи с него непривлекательно свисала обмякшая пузырьковая палатка. Транспорт аккуратно поместил свой груз на каменистую поверхность и приземлился рядом.
Бонн и Майлз выдвинулись, чтобы осмотреть размокшие останки.
– Вас ведь не было в этой палатке, мичман? – Спросил Бонн, пробуя ее носком ботинка.
– Нет, сэр, я там был.
Ждал, пока рассветет. Я… заснул.
– Но выбрались прежде, чем ее засосало.
– Вообще-то нет. Когда я проснулся, она уже целиком ушла вниз.
Изогнутые брови Бонна поползли вверх:
– И насколько глубоко?
Майлз остановил ребро ладони на уровне щеки.
Бонн выглядел удивленным:
– И как же вы выбрались из трясины?
– С трудом. И не без помощи адреналина, я думаю. Я выскользнул из ботинок и брюк. Что мне, кстати, напомнило… Можно мне немного поискать свои ботинки, сэр?
Бонн махнул рукой, и Майлз побрел обратно на болото, огибая кольцо грязи, срыгнутой тяговым лучом, и на безопасной дистанции от кратера, который сейчас заполнился водой. Он нашел один покрытый грязью ботинок, другого не было. Не сохранить ли ему этот ботинок на тот сомнительный случай, что ему когда-нибудь ампутируют одну ногу? Скорее всего, это будет другая нога. Он вздохнул и вскарабкался обратно к Бонну.
Бонн хмуро посмотрел на испорченный ботинок, свисающий из руки Майлза.
– Вы могли погибнуть, – высказал он свой вывод.
– Даже три раза. Я мог задохнуться в палатке, увязнуть в трясине или замерзнуть, ожидая помощи.
Бонн пристально взглянул на него:
– Действительно.
Он отошел от сдувшейся палатки, неторопливо, как бы желая получше осмотреться. Майлз последовал за ним. Когда они отошли достаточно далеко, чтобы техники не могли их услышать, Бонн остановился и окинул взглядом болото. Как бы в продолжение беседы он заметил:
– Я слышал – неофициально – что некий техник из гаража, по имени Паттас, хвастался одному из своих товарищей, что это он подстроил вам ловушку. И что вы слишком глупы, чтобы даже сообразить, что вас подставили. Это хвастовство было бы… не очень умно, если бы вы погибли.
– Если бы я погиб, было бы неважно, хвастался он или нет, – пожал плечами Майлз. – То, что пропустило бы армейское следствие, выявило бы следствие Имперской СБ – я в этом не сомневаюсь.
– Вы знали, что вас подставили? – Бонн изучал горизонт.
– Да.
– Тогда я удивлен, что вы не вызвали Имперскую СБ.
– Правда? Подумайте об этом, сэр.
Взгляд Бонна вернулся к Майлзу, как бы проводя инвентаризацию его неприятных физических недостатков.
– Что-то не сходится насчет вас, Форкосиган. Почему вас допустили в вооруженные силы?
– А как вы думаете?
– Привилегия фора.
– В яблочко.
– Тогда почему вы здесь? Привилегия фора – служить в Генштабе.
– Форбарр-Султана прекрасна в это время года, – согласился Майлз. И как там сейчас всем этим наслаждается его кузен Айвен? – Но я хочу служить на корабле.
– И вы не смогли это устроить? – Скептически поинтересовался Бонн.
– Мне сказали, что я должен это заработать. Вот почему я здесь. Чтобы доказать, что я могу служить в вооруженных силах. Или… не могу. И в первую же неделю после прибытия вызывать сюда волков из СБ, чтобы они вывернули базу и всех в ней наизнанку в поисках заговора с целью убийства – заговора, которого, по моему суждению, вовсе не существует – все это не приблизило бы меня к моей цели. И не важно, насколько забавно это было бы.
Смутные обвинения, его слово против слов двух других – даже если Майлзу удалось бы добиться официального расследования, и использование фаст-пенты доказало бы его правоту, в долгосрочной перспективе скандал повредил бы ему гораздо больше, чем двум его мучителям. Нет. Никакая месть не стоила «Принца Серга».
– Гараж находится в ведении инженерной службы. Если бы Имперская СБ на него насела, она насела бы и на меня, – карие глаза Бонна сверкнули.
– Вы вольны насесть на кого угодно, сэр. Но если у вас есть неофициальные каналы получения информации, значит, у вас должны быть и неофициальные каналы ее передачи. И в конце концов, в доказательство того, что все случилось именно так, у вас есть только мое слово.