— Вот как? А она не объяснила, по какому поводу?
— Это было, когда ее старшая сестра вышла замуж. Шарон сказала, что на свадьбе только одна юная особа может получить, ну, почетную роль, и это была она.
— Кажется, я поняла. Ты хочешь сказать, что Шарон была подружкой невесты?
— Ну да. Так я могу получить особые почести?
* * *
Мы с Гэри вошли в сборно-щитовой барак, где разместился оперативный центр по контактам. Внутри все выглядело так, словно здесь в большой спешке планируется вторжение или, напротив, тотальная эвакуация: стриженые вояки носились взад-вперед, некоторые из них работали с огромной картой близлежащих окрестностей, другие сидели перед внушительной электронной аппаратурой, что-то наговаривая в микрофоны. Нас провели в дальнюю комнату, служившую полковнику Веберу кабинетом; там жужжал кондиционер, и наконец-то повеяло желанной прохладой.
Мы вкратце рассказали ему о результатах первого дня.
— Не похоже, чтобы вы заметно продвинулись, — заметил полковник.
— У меня есть идея, которая могла бы ускорить процесс, — сказала я. — Но вам придется одобрить применение дополнительного оборудования.
— Что вам еще нужно?
— Мне нужна цифровая видеокамера и большой видеоэкран. — Я показала ему эскиз придуманной мною системы. — Идея в том, чтобы подключить письменность к процедуре лингвистической дешифровки. Я буду демонстрировать слова на экране и с помощью камеры зафиксирую их письменные ответы. Полагаю, гептаподы быстро поймут, чего мы от них хотим.
Вебер с сомнением поглядел на рисунок.
— Почему вы думаете, что так будет лучше?
— Я начала работать по стандартной процедуре, как это делается при общении с носителями бесписьменного языка. Но потом мне пришло в голову, что у них наверняка есть письмо, просто не может не быть.
— И что это дает?
— Если у них существует механический способ воспроизведения письменных текстов, то знаки письма должны быть достаточно стандартными и маловариативными. А значит, нам будет гораздо проще идентифицировать графемы вместо фонем. Представьте, что вы разбираете по буквам напечатанное предложение вместо того, чтобы пытаться выделить те же буквы, когда его произносят вслух.
— Я понял вашу мысль, — признал Вебер. — А как вы намерены им отвечать? Будете показывать слова, которые они сами вам продемонстрировали?
— В основном. Если в письме гептаподов предусмотрены пробелы между словами, то любое письменное предложение, которое мы составим, будет для них намного понятнее, чем звуковой вариант, склеенный из кусочков различных сонограмм.
Полковник откинулся в кресле.
— Вам, конечно, известно, что мы намерены показать им как можно меньше наших технологических достижений?
— Это я понимаю. Но мы все равно уже используем технические устройства в качестве посредников коммуникации. И если нам удастся склонить гептаподов к письменному способу общения, то дело пойдет гораздо быстрее.
Полковник повернулся к Гэри.
— Что вы скажете на это?
— Отличная идея, на мой взгляд. Но я опасаюсь, что у гептаподов могут возникнуть затруднения при чтении с монитора… Технологически Зеркала не имеют ничего общего с нашими видеоэкранами. Насколько мы могли понять, там нет ни пикселей, ни строчной развертки, и картинка обновляется не на базе фреймов.
— Вы думаете, строчная развертка помешает им воспринять изображение?
— Такая возможность существует, — кивнул Гэри. — Но надо попробовать, и мы все узнаем.
Вебер глубоко задумался. Для меня это вообще была не проблема, но с его точки зрения — еще какая; впрочем, будучи превосходным солдатом, он быстро принял решение.
— Ваша просьба удовлетворена. Обратитесь к сержанту, он доставит вам необходимое оборудование. К завтрашнему дню все должно быть готово.
Я помню один летний день, когда тебе будет шестнадцать.