Однажды Фок, Бизань и ГротыПоспорили между собой о том,Какая мачта главная из них,Кто больше делает работы,Кто самый важный в управленье кораблём."Я первая, я ближе всех к бушприту,Сказала мачта Фок, - не будь меня,Быть кораблю о риф разбиту"."На нас поболе парусов висит,Скрипели Гроты,Пусть далеко от нас бушприт,Зато полно у нас работы".На что Бизань им отвечала:"Я там, где руль, а рульВсей навигации начало"...Так люди многие подобны мачтам этим,Кичатся важностью оне.Но мы, читатель мой, заметим,Что в дело каждый
вносит вклад на божьем свете,Что каждый должен положить кирпич в стене,Иначе был бы наш корабль на дне.
"А что? - подумал Саврасенков. - В общем, вполне... Слегка подработать и..."Машина неожиданно снова подала голос:
Ш-ш-ш...Однажды Фок, Бизань и ГротыЗадумали с поклажей воз везти,Да призадумались,А сыр во рту держали...Ш-ш-ш...
Валерий Николаевич удручённо развел руками:- Подбирает варианты! Эх, мне бы буквопечать...- Теперь под Блока! - потребовал Саврасенков. Он вошел во вкус.- Под Блока. Прошу!
Ш-ш-ш...Я послал тебе пива в стакане,Золотого, как солнце, "Будвар"!
Павел Степанович поёрзал в кресле и поднял глаза. Как и у всякого уважающего себя поэта, над письменным столом Саврасенкова висел портрет стриженого человека с квадратным подбородком, с папиросой, прилипшей к губе.- Под Маяковского! Что-нибудь... Не знаю... Про роботов!
Ш-ш-ш-ш...Читайте
внимательно,
до упора разинувГлазные щели,
от сонливости узкие,Книгу,
которую
написал
АзИмовХотя и американец,
но тоже из русских.Роботы
не думают
о воде и хлебе.Работают роботы
без обеда и ужина.Могут
трудиться
на земле
и на небе.Вот работники,
социализму
нужные!Работать
не робеют,
как рабы
древние.Тебя не предадут,
как Христа Иуда.В глубоком космосе,
в городе
и в деревне,Робот необходим
абсолютно повсюду!Придумал здорово
товарищ АзимовРоботов
ограничить
тремя
законами,Для того
чтобы не было
саботажу разного,ГПУ и ЧК
хорошо знакомого.Красив
и лаконичен,
как японская гейша,Закон первый
для мозга позитронного:"Не причиняй
человеку
вреда
ни малейшего,Даже в мыслях
чтоб не было
оного!"Закон второй
понятен каждому:"На работе,
товарищ,
надо работать!Делай то,
что тебе
прикажут,Выполни пятилетку
в четыре года!"Нужно, чтобы роботы
работали вечно.Третий закон
не нуждается
в комментариях:"Подзаряжайся
и смазывайся
ежемесячно!"Железный лозунг
для железных пролетариев.Рабочий день
трудом отпраздновав,Беги скорей,
не тяни резину,Покупай,
товарищ,
книгу Азимова(Если найдёшь её в магазинах!).
Саврасенков долго сидел с открытым ртом (соображал, как всё-таки правильно - Азимов или АзИмов), затем решительно поднялся, подошёл к письменному столу, выдвинул средний ящик и быстро отсчитал пятьдесят красненьких - остаток гонорара за последнюю книжку.- Я её беру, - сказал он, протягивая деньги, - только... хм... У меня к вам просьба. Я бы хотел, чтобы вы не распространялись о том, кому вы продали машину. Договорились?Валерий Николаевич понимающе кивнул, спрятал деньги, положил на стол несколько запасных предохранителей, какую-то печатную плату и ушел.Проводив изобретателя, Саврасенков подошёл к столу и стал играть. Он с закрытыми глазами нажал несколько клавиш и замер в ожидании.
Ш-ш-ш-ш...Вася Тёркин, мой герой,Говорил когда-то,Что фантастика нужнаКаждому солдату.
Можно выжить без воды,Можно без кисета,Можно шапку в трудный часСделать из газеты,
Можно, если "Примы" нет,Обойтись без "Примы",Без гармони можно жить(И вполне терпимо),
Можно затянуть ремень,Если пусто в кишках,Но прожить хотя бы деньНе могу без книжки.
Без фантастики поройХуже, чем без мяса,Зарубежной иль простойНашей, русской, боевой,Дефицитной, дорогой,Но пока ещё живой,Не прожить и часа!
Павел Степанович открыл глаза и засмеялся. Всё правильно! Нажаты клавиши "Твард." и "Фант.". Как просто! Закрываем глаза. Нажимаем - раз, два, три. Три клавиши. Ну-ка!
Ш-ш-ш-ш...Добрый доктор НикодимПод берёзой примостился,И шестикрылый серафимНа приём к нему явился...
Это что ещё такое? Оказывается, глупая машина в соответствии с набранной темой "Берёзки" сочинила сразу под Чуковского и под Пушкина...Саврасенков выдернул шнур из розетки. Поиграли - и хватит. Он не настолько богат, чтобы потратить полтыщи на развлечения. Прощайте, бессонные ночи! Он уже не молод. Вот он, друг вдохновенной юности - магнитофон "Комета". Ставим чистую ленту, включаем режим записи. Теперь снова оживляем чудесную машину. Осталось выбрать тему. "Зима"? Скучно. "Берёзки"? Банально. "Космос"? Избито. "Любовь"? Хм... О любви поэты сказали уже всё. И каждый вновь и вновь возвращается к этой вечной теме. "Любовь"! Ну, а в нижнем ряду, конечно же, нажимается клавиша "Савр."...
Машина загудела:
Твоя высокая тугая грудьТак тянет, нежная, с тобой уединиться,Лобзать тебя и к сердцу притянуть,Губами, бедрами и шеей насладиться!
Как жаль, что молодая ты умрёшь,И будешь, тихая, лежать в могильном склепе.Несчастная, ты медленно сгниёшь,И черви жирные тугую грудь облепят!
Павел Степанович остолбенел. "Тут какая-то ошибка. Я такого писать не мог. Что-то тут не так..." Машина заговорила вновь:
Любимая упала в прудИ стала дёргаться натужно.Не дёргайся, напрасный труд!Учиться плавать в детстве нужно...
"Что за чёрт? Садизм какой-то..." А машина говорила и говорила:
В кровавой каше плавали глаза,Чулок проткнут берцовой костью,Ведь с неба рухнула не стрекозаБалкон пришиб непрошеную гостью...
Поэт метнулся к машине, щёлкнул выключателем и внимательно стал разглядывать переднюю панель. Так и есть! Набирая тему, он случайно нажал кроме клавиши "Любовь" ещё и другую, соседнюю, с надписью "Некро.". Исправив ошибку, поэт перемотал магнитофонную ленту, включил машину, сел в кресло и задремал. И работа закипела...