-- Так у него ж английские крейсера,-- объяснял Пухов,--а
наш "Марс"-- морская лодка, ее кирпичом можно потопить!
-- Красная Армия все может!-- отвечали Пухову матросы.-- Мы
в Царицын на щепках приплыли, кулаками город шуровали!
-- Так то ж драка, а не война!-- сомневался Пухов.-- А ядро
не классовая вещь -- живо ко дну пустит!
Керосиновый мотор на "Марсе" никак не хотел вертеться.
--Былбытыпаровоймашиной,--рассуждал Пухов, сидя
одиноко в трюме судна,--ябтебясразузамордовал!Ато
подлецомкаким-товыдумана:ишь провода какие-то, меляшки...
путаная вещь!
Море не удивляло Пухова -- качается и мешает работать.
-- Наши степи еще попросторней будут, иветерещепочище
там,только не такой бестолковый, подует днем, а ночью тишина.
А тут -- дует, дует и дует,-- что ты с ним делать будешь?
Бормоча и покуривая, Пухов сидел над двигателем, который не
шел. Три раза он его разбирал и вновь собирал, потом закручивал
для пуска -- мотор сипел, а крутиться упорствовал.
НочьюПуховтожедумалодвигателеиубедительно
переругивался с ним, лежа в пустой каютке.
Пришел раз к Пухову на "Марс" морской комиссар и говорит:
--Еслитызавтранепустишь машину, я тебя в море без
корабля пущу, копуша, черт!
-- Ладно, я пущу этусволочь,тольковмореостановлю,
когдатынакораблебудешь!Копайсясам тогда, фулюган!--
ответил как следует Пухов.
Хотел тогда комиссар пристрелить Пухова, но сообразил,что
без механика плохая война.
ВсюночьбилсяПухов.Передумалзанововсю затею этой
машины, переделал ее посвоемупониманиюнакакую-тоновую
машину,удалилзазорныечасти и поставил простые -- и к утру
мотор бешено запыхал. Пухов тогда включил винт--моторвинт
потянул, но тяжело задышал.
-- Ишь,-- сказал Пухов,-- как черт на Афон взбирается!
Днем пришел опять морской комиссар.
-- Ну что, пустил машину?-- спрашивает.
--Атыдумал, не пущу?-- ответил Пухов.-- Это только вы
из-под Екатеринодара удрали, а я ни от чегонеотступлю,раз
надо!
--Ну,ладно, ладно,-- сказал довольный комиссар.-- Знай,
что керосину у нас мало -- береги!
-- Мне егонепить--сколькоесть,столькобудет,--
положительно заявил Пухов.
-- Ведь мотор с водой идет?-- спросил комиссар.
-- Ну да, керосин топит, вода охлаждает!
-- А ты норови керосину поменьше, а воды побольше,-- сделал
открытие комиссар.
Тут Пухов захохотал всем своим редким молчаливым голосом.
-- Что ты, дурак, радуешься?-- спросил в досаде комиссар.
Пухов не мог остановиться и радостно закатывался.
--Тебебынесоветскую власть, а всю природу учреждать
надо,-- ты б ее ловко обдумал! Эх ты, мехоноша!
Услышав это, комиссар удалился,потерявнекуювнутреннюю
честь.
-- Что ты, дурак, радуешься?-- спросил в досаде комиссар.
Пухов не мог остановиться и радостно закатывался.
--Тебебынесоветскую власть, а всю природу учреждать
надо,-- ты б ее ловко обдумал! Эх ты, мехоноша!
Услышав это, комиссар удалился,потерявнекуювнутреннюю
честь.
А в Новороссийске шли аресты и разгром зажиточных людей.
"Чегоони людей шуруют?-- думал Пухов.-- Какая такая гроза
от этих шутов? Они и так дальше завалинки выйти боятся".
Кроме арестов, по городу были расклеены бумаги: "Вследствие
тяжелой медицинской усталостиораторов,никакихмитинговна
этой неделе не будет".
"Теперь нам скучно будет",-- скорбел, читая, Пухов.
Межтемвпорту появился маленький истребитель "Звезда".
Там пробоину заклепывали и якорную лебедку чинили.Пуховтуда
ходил смотреть, но его не пустили.
-- Чего это такое?-- обиделся Пухов.-- Я же вижу, там холуи
работают. Я помочь хотел, а то случится в море неполадка!
--Невеленоникогопускать!--ответил
часовой-красноармеец.
-- Ну, шутсвами,мучайтесь!--сказалПуховиушел,
озабоченный.
Квечерутогоже дня пришло в порт турецкое транспортное
судно "Шаня". В клубе говорили, чтоэтоподарокКемаля-паши,
турецкого вождя, но Пухов сомневался.
--Яжевидел,--говорил он красноармейцам,-- что судно
исправное! Станет вам турецкий султанввоенноевремятакие
подарки делать -- у него самого нехватка!
--Такондругнаш,Кемаль-паша!--разъясняли
красноармейцы.-- Ты, Пухов, в политике -- плетень!
-- А ты снял онучи --думаешь,гвоздемстал?--обижался
Пуховиуходилвуголглядеть плакаты, которым он, однако,
особо не доверял.
----
НочьюПуховаразбудилвестовойизштабаармии.Пухов
немного испугался.
-- Должно быть, морской комиссар гадит!
Надворе штаба стоял большой отряд красноармейцев в полном
походном снаряжении. Тут же стояли трое мастеровых, нотожев
военных шинелях и с чайниками.
--Товарищ Пухов,-- обратился командир отряда,-- вы почему
не в военной форме?
-- Я и так хорош, чего мне чайник цеплять!-- ответилПухов
и стал к сторонке.
Стояла ночь -- и огромная тьма,-- и в горах шуршали ветер и
вода.
Красноармейцыстоялимолча, одетые в новые шинели, и ни о
чем не говорили. Не то они боялисьчего-то,нетособлюдали
тайну друг от друга.
Вгорахидалекихокрестностяхизредка кто-то стрелял,
уничтожая неизвестную жизнь.
Один красноармеец загремел винтовкой,-- его враз угомонили,
и он почуял свой срам, до самого сердца.