Тогда, сидя в библиотеке, я мог бы с комфортом развалиться в кресле и наблюдать в окно, как настоящие мисс Элфинстоун, Прэтли и Ануин подходят одна за другой и получают по заслугам за приставания к честному мужчине.
Дурацкие мысли!
Но вот что я действительно должен сделать, сказал я себе, так это сплести вокруг себя некое подобие невидимой электрической сетки, использовав для этого фибры собственной нравственности. За этой сеткой я буду абсолютно неуязвим, тогда как враги, нарываясь на нее, упадут бездыханными.
Я начну с усвоения бесцеремонных манер. Я стану резко разговаривать со всеми женщинами и не буду им улыбаться. Я больше не отступлю ни на шаг, когда какая-нибудь из них приблизится ко мне. Я не сдам позиций и прожгу ее взглядом, а если мне покажется, что она сказала что-либи непристойное, я грубо оборву ее.
Именно в таком настроении я отправился на следующий же день на теннис у леди Бердуэлл.
Сам я не был большим игроком, но ее светлость любезно пригласила меня зайти и присоединиться к гостям в седьмом часу, когда игра закончится. Я полагаю, она подумала, что присутствие священника придаст собранию определенный вес, и, наверное, она надеялась уговорить меня повторить то представление, которое я давал у нее в прошлый раз: я сел за фортепиано и целый час с четвертью, а после ужина еще четверть часа развлекал гостей подробным описанием эволюции мадригала в разные века.
Я подъехал к воротам на своем велосипеде ровно в шесть часов и прокатил по длинной аллее к дому. Это было на первой неделе июня; по обеим сторонам дороги буйно цвели розовые и пурпурные рододендроновые кусты. Я чувствовал себя на редкость беспечным и неустрашимым. После вчерашнего эксперимента с крысами никто не мог застать меня врасплох. Я точно представлял, чего мне следует ожидать, и был соответствующе вооружен. Вокруг себя я возвел ограждение.
- А, здравствуйте, викарий, - воскликнула леди Бердуэлл, приближаясь ко мне с протянутыми руками.
Я не отступил и посмотрел ей прямо в глаза.
- Ну как там Бердуэлл? - сказал я. - Все еще в городе?
Я сильно сомневаюсь, чтобы кто-нибудь до меня называл лорда Бердуэлла в ее присутствии таким манером, не будучи с ним даже знакомым. Это пришибло ее на полпути. Она странно посмотрела на меня и не нашлась, что ответить.
- Я, пожалуй, сяду, если не возражаете, - сказал я и прошествовал мимо нее на террасу, где группа из девяти-десяти гостей потягивала напитки, удобно устроившись в плетеных креслах. В основном здесь сидели женщины, обычная компания. Все они были одеты в белые теннисные костюмы, и когда я проходил между ними, моя строгая черная одежда сообщала мне, как я рассчитывал, необходимую для такого окружения меру отстраненности.
Дамы приветствовали меня улыбками. Я кинул им и, не улыбнувшись в ответ, опустился в свободное кресло.
- Пожалуй, я закончу свою историю в другой раз, - сказала мисс Элфинстоун. - Боюсь, что викарий ее не одобрит.
Она хихикнула и игриво взглянула на меня. Я знал, что она ждет, когда я выдам свой обычный нервный смешок и произнесу свою обычную фразу о том, какие широкие у меня взгляды, но ничего подобного я не сделал. Я просто поднял один уголок верхней губы с видом легкой презрительности (который отрепетировал утром перед зеркалом) и затем произнес громко и отчетливо: Men sana in corpore sano.
- Что это значит? - воскликнула она. - Повторите, викарий.
- В здоровом теле здоровый дух, - ответил я. - Это такой фамильный девиз.
Довольно долго после этого длилась неловкая тишина. Я видел, как они переглядываются друг с другом, хмурятся и встряхивают головами.
- У викария хандра, - заявила мисс Фостер, та самая, что разводила кошек. - Я думаю, ему следует выпить.
- Благодарю, - сказал я, - но я вообще не пью. Вы ведь знаете.
- Тогда прошу вас, позвольте мне принести вам стакан прекрасного освежающего крюшона!
Последняя фраза тихо, но весьма неожиданно прозвучала где-то сзади, справа от меня, и в голосе говорившего был оттенок такой искренней заботы, что я оглянулся. Я увидел женщину редкой красоты. До этого я встречал ее лишь однажды, около месяца назад.
Ее звали мисс Роуч, и я вспомнил, что тогда она поразила меня своей очевидной непричастностью к всеобщей суете. Особенно меня впечатлили ее мягкие, сдержанные манеры; и тот факт, что в ее присутствии я не чувствовал неловкости, ясно свидетельствовал о том, что это была не такая женщина, которая станет на меня посягать.
- Я уверена, что вы устали, проколесив такое расстояние, - сказала она.
Я всем корпусом повернулся в кресле и внимательно посмотрел на нее. Без сомнения, она была замечательной особой - необычайно мускулистая для женщины, широкоплечая, с сильными руками и огромными выпирающими икрами на обеих ногах.
- Большое спасибо, мисс Роуч, - сказал я, - но я ни в каком виде не употребляю алкоголя. Может быть, стаканчик лимонада ...
- Крюшон сделан исключительно из фруктов, падре.
Падре! За одно только это слово я мог полюбить человека. Есть в этом слове что-то по-военному мужественное, наводящее на мысли о строгой дисциплине и офицерской выправке.
- Крюшон? - сказала мисс Элфинстоун. - Безобидный напиток.
- Дорогой мой, это витамин С и ничего более, - поддержала ее мисс Фостер.
- И намного полезней лимонадной шипучки, - сказала леди Бердуэлл. Углекислый газ плохо влияет на желудок.
- Ну так я принесу, - сказала мисс Роуч, мило мне улыбнувшись. Это была добрая открытая улыбка, в ней не чувствовалось ни грамма хитрости или вероломства.
Она поднялась и направилась к десертному столу.
Я видел, как она нарезала ломтиками апельсин, яблоко, огурец, добавила несколько виноградин и смешала все это в стакане. Затем она влила в стакан порядочное количество жидкости из бутылки, этикетку на которой я не мог прочитать без очков, но мне привиделся какой-то "Джим" или "Тим", или "Пим", или что-то подобное.
- Надеюсь, там еще осталось что-нибудь? - выкрикнула леди Бердуэлл. Мои ненасытные дети ужасно его любят.
- Много еще, - ответила мисс Роуч, поднесла мне напиток и поставила его на стол.
Даже не пробуя, я мог легко понять, почему дети его обожают. Сама жидкость была темной, коричневато-красного цвета, в ней, среди ледяных кубиков, плавали ломтики фруктов, а сверху всего мисс Роуч положила веточку мяты. Я догадался, что мяту она добавила специально для меня, чтобы несколько приглушить сладость и придать оттенок взрослости этой смеси, которая безусловно предназначалась только для детей.
- Наверное, слишком сладко для нас, падре?
- Нет, очень вкусно, - сказал я, пригубив напиток. - Просто изумительно.
Мне не хотелось проглатывать его одним махом, после всех трудов, которые приложила мисс Роуч, но он был так освежающ, что я не мог удержаться.
- Прошу вас, сделайте мне еще!
Мне понравилось, что она подождала, пока я поставлю стакан на стол, а не попыталась вытащить его из моих пальцев.
- На вашем месте я бы не стала есть мяту, - сказала мне Элфинстоун.
- Пожалуй, я принесу из дому еще одну бутылку, - заявила леди Бердуэлл. - Вам она понадобится, Милдред.
- Сделайте милость, - ответила мисс Роуч, - Я сама выпиваю это литрами, - продолжала она, обращаясь ко мне. - И думаю, вы не скажете, будто я страдаю от истощения.
- Конечно, нет, - с жаром ответил я. Я снова наблюдал за ней, пока она приготовляла для меня новую порцию, и отметил движение мышц под кожей, когда она подняла бутылку.