- У главы комиссии по техническому прогрессу и среде обитания?
- Вот именно. Значит, ты про него слышал?
- А кто про него не слышал? Но зачем, Пит? Что ты можешь сообщить ему такого, что его заинтересует? Перевод тут ни при чем, Пит. Я снова задаю тебе все тот же вопрос - что тебя тревожит?
- Как я тебе объясню? Ты не знаешь паратеории.
- А сенатор Бэрт ее знает?
- Думаю, лучше, чем ты. Броновский укоризненно покачал пальцем.
- Пит, довольно играть в прятки. Может быть, и я знаю то, чего не знаешь ты. Мы не можем работать вместе, если будем работать друг против друга. Либо я член этого мозгового треста, состоящего из нас двоих, либо нет. Скажи мне, что тебя тревожит, и я тоже тебе кое-что скажу. Или же вообще кончим это.
Ламонт пожал плечами.
- Хорошо. Если хочешь, я объясню. И раз уж я разделался с Хэллемом, так, пожалуй, будет даже лучше. Дело в том, что Электронный Насос представляет собой передатчик физических законов. В паравселенной сильное ядерное взаимодействие в сто раз сильнее, чем у нас, из чего следует, что для нас более характерно деление ядер, а для них - слияние. Если Электронный Насос будет действовать и дальше, неминуемо наступит равновесие, когда сильное ядерное взаимодействие будет одинаковым в обеих вселенных - у нас примерно в десять раз сильнее, чем сейчас, а у них - во столько же раз слабее.
- Но ведь это же известно?
- Разумеется. Это стало очевидным чуть ли не с самого начала. Даже до Хэллема дошло. Вот почему этот сукин сын так разъярился. Я принялся объяснять ему со всеми подробностями, будто думал, что он об этом никогда даже не слышал, и он сразу начал орать.
- Но в чем все-таки суть? Если взаимодействие уравняется, это опасно?
- Само собой. А ты как думаешь?
- Я ничего не думаю. И когда же оно уравняется?
- При нынешней скорости перекачки - через десять в тридцатой степени лет.
- А это долго?
- Пожалуй, хватит на то, чтобы триллион триллионов вселенных вроде нашей сменили друг друга - чтобы каждая возникла, отжила свой срок, состарилась и уступила место следующей.
- О черт! Так из-за чего же тут копья ломать?
- А из-за того, - начал Ламонт, выговаривая слова четко и неторопливо, - что цифра эта, между прочим официальная, была выведена на основании некоторых предпосылок, которые, на мой взгляд, неверны. И если исходить из других предпосылок, которые, на мой взгляд, верны, то нам уже сейчас грозят неприятности.
- Например?
- Ну, предположим, Земля за пять минут превратится в облачко газа это, по-твоему, достаточная неприятность?
- Из-за перекачки?
- Из-за перекачки.
- А мир паралюдей? Ему тоже грозит гибель?
- Я в этом убежден. Опасность другого рода, но все-таки опасность. - Броновский вскочил и начал расхаживать по комнате. Его каштановые волосы были густыми и длинными. Он запустил в них обе пятерни.
- Если, по-твоему, паралюди так уж умны, зачем же они создали Насос?
Ведь они раньше нас должны были понять, насколько он опасен.
- Мне это приходило в голову, - ответил Ламонт. - Вероятно, они наткнулись на идею перекачки совсем недавно и, подобно нам, слишком увлеклись непосредственными благами, которые она приносит, а о последствиях просто не задумались.
- Но ведь ты-то уже сейчас определил, какие будут последствия. Так что же они, тупее тебя?
- Все зависит от того, когда их заинтересуют эти последствия, да и заинтересуют ли вообще. Насос настолько полезная штука, что как-то не хочется искать в нем изъяны. Я и сам не стал бы в этом копаться, если бы не... Кстати, Майк, а о чем ты хотел мне рассказать.
Броновский остановился перед Ламонтом, посмотрел ему в глаза и сказал:
- По-моему, мы чего-то добились. Ламонт секунду смотрел на него диким взглядом, потом вцепился в его рукав. - С парасимволами? Да говори же, Майк!
- Видишь ли, когда ты был у Хэллема... Как раз когда ты с ним говорил. Я в первый момент не вполне разобрался, потому что не знал, в чем дело. Но теперь...
- Так что же?
- Я все-таки не совсем уверен. Видишь ли, они передали кусок фольги с пятью знаками...
- Ну?
- ...похожими на наши буквы. Их можно прочесть.
- Что?
- Вот погляди.
И Броновский как заправский фокусник, извлек неизвестно откуда полоску фольги. По ней, совершенно не похожие на изящные и сложные спирали и разноцветные блестки парасимволов, растянулись пять корявых, совсем детских букв: "СТРАК".
- Что это может значить, как по-твоему? - с недоумением спросил Ламонт.
- Я прикидывал и так и эдак, но, мне кажется, скорее всего это слово "страх", написанное с ошибкой.
- Так вот почему ты меня допрашивал? Ты подумал, что кто-то у них испытывает страх?
- Да, и решил, что тут может быть какая-то связь с твоим явно нервным состоянием в последние месяцы. Откровенно говоря, Пит, я терпеть не могу, когда от меня что-то старательно скрывают.
- Ну ладно тебе. Но давай не торопиться с выводами. Раз дело идет об обрывках фраз, тебе и карты в руки. Так, значит, по-твоему, паралюдям Электронный Насос начинает внушать страх?
- Вовсе не обязательно, - сказал Броновский. - Я ведь не знаю, в какой мере они способны воспринимать то, что происходит в нашей вселенной. Если они каким-то способом ощущают вольфрам, который мы им предлагаем, если они ощущают наше присутствие, то не исключено, что они ощущают и наши настроения. Может быть, они хотят нас успокоить, убедить, что причин для страха нет.
- Так почему же они так прямо и не написали - "не надо страха"?
- А потому, что настолько хорошо они нашего языка еще не знают.
- Хм-м. Ну в таком случае Бэрту об этом рассказывать, пожалуй, рано.
- Да, не стоит. Слишком двусмысленно. И вообще я бы на твоем месте подождал обращаться к Бэрту. Кто знает, что они пытаются сообщить!
- Нет, Майк, я ждать не могу. Я знаю, что прав, и времени у нас остается очень мало.
- Ну что ж. Только ведь, отправившись к Бэрту, ты сожжешь свои корабли. Твои коллеги тебе этого не простят. Кстати, а не поговорить ли тебе со здешними физиками? Один ты не можешь повлиять на Хэллема, но все вместе...
Ламонт замотал головой.
- Ничего не выйдет. Тут выживают только бесхребетные субъекты. И против него ни один из них открыто не пойдет. Уговорить их нажать на Хэллема? А ты не пробовал скомандовать вареным макаронам, чтобы они стали по стойке "смирно"?
Добродушное лицо Броновского стало непривычно хмурым.