Вздрагивая при каждом громком звуке, но без каких либо приключений, Семен добрался до буфета, под одобрительное урчание желудка скупил полприлавка и потащил два набитых пакета обратно в номер. Но насладиться завтраком в одиночестве ему не дали: только Семен нацелился отправить приготовленный бутерброд в рот, как услышал деликатное покашливание. За спиной невесть откуда образовался тип в сером помятом костюме. Впрочем, удивительно крысиная физиономия с оттопыренными ушами и тот факт, что Семен, войдя, закрыл дверь на ключ, недвусмысленно намекали на происхождение типа: очередной глюк. Семен только горестно вздохнул.
Как очень скоро выяснилось, сокрушался он зря: тип оказался совершенно ненавязчивым. Более того, чуть ли не идеальным собеседником, а выговориться перед кем-нибудь Семену хотелось давно. Так что, уплетая за обе щеки буфетные яства, Семен охотно и пространно отвечал на редкие вопросы визитера. 'Интересно', - думал Семен одновременно с едой и разговором, - 'следует ли считать это разговором самого с собой, и, следовательно, признаком склонности к шизофрении, или все же нет?'. Решил, в конце концов, что не следует, да и тип разошелся и начал задавать совсем уж личные вопросы. Семен решил взбунтоваться:
- А вот это, товарищ глюк, - заявил он, вытирая рот, - не ваше крысячье дело!
Глюк, однако же, на это заявление прямо таки жутко обиделся: побагровел, зашевелил ушами, вытащил из кармана красную книжечку и развернул ее перед носом у Семена:
- Вы ошибаетесь, это очень даже наше дело! Кстати, гражданин Астраханцев, как вы объясните тот факт, что допрашивавший вас капитан Садыков сейчас находится в психдиспансере, а конвоировавший вас сержант Агапов ничего не помнит из событий того дня?
Семен замер с открытым ртом и с огурцом в руке. Добивая его, открылась дверь, явив ошарашенному взору двух громил в милицейской форме, и, на заднем плане, давешнюю горничную со связкой ключей в руке и злорадным выражением на лице.
'Ладно, хоть поесть дали', - подумал Семен и принялся лихорадочно вспоминать, чего он там наговорил этому типу, оказавшемуся вовсе не наваждением, а, как значилось из удостоверения, следователем по особо важным делам. Выходило, что наговорил он много лишнего.
- Эээ... - сказал, наконец, Семен.
Крысиный тип явно наслаждался реваншем:
- А чрезвычайно увлекательный разговор наш мы продолжим в другом, более приспособленном для этого, месте.
Семен прокашлялся.
- Я арестован? - спросил он.
- Пока еще нет. Но я бы настоятельно рекомендовал вам согласиться на наше предложение и последовать с нами в машину. Кстати, предупреждайте заранее, если вам вдруг придет блажь достать носовой платочек, или там баллон с дезодорантом - попшикаться. Среди нас желающих в Кащенку загреметь нету, так что запросто схлопочете сквозняк в фигуре, - и следователь недвусмысленно поправил полу пиджака.
'Мордой ты не вышел, ковбоя изображать', - подумал Семен, но озвучивать эту мысль поостерегся.
- Понимаете, - чувствуя безнадежность, попытался все же объясниться Семен, - я болен, мне нужно лечение, я без него и двух дней не протяну.
И посмотрел на стол.
- Там разберемся, - сообщил следователь и подобрал со стола разорванную упаковку таблеток, - зол-пи-дема геми-сук-цинат, - прочитал он по слогам, - охренеть можно. Это тебя с этого что ли, так вставило? Че-то новенькое, наверно, первый раз слышу.
- Я тоже, - пробормотал Семен.
- А? - не понял крысиный тип.
- Ничего, - ответил Семен и пошел к двери, за проявлявшим все признаки нетерпения следователем.
- Я знала, я с самого начала поняла, что он наркоман, - объясняла плечистому менту горничная, - я их нутром чую.
Позже, проанализировав ситуацию, Семен решил, что он никак не виноват в происшествии.
Семена посадили на заднее сиденье потрепанной 'волги', между двумя бугаями. Машина неслась вдоль какого-то парка по незнакомой Семену улице, когда он увидел краем глаза что-то большое и белое. И обернулся. Дальнейшее было совершенно понятно: а что бы стал делать любой нормальный человек, увидев в заднее окно стремительно настигающий машину диск вращающегося пропеллера Ан-24, заходящего на шоссе на посадку? Семен, может, в тот момент и не был в полном смысле этого слова нормальным, но поступил, как нормальный человек: наклонился, попав между передними сиденьями, инстинктивно стараясь уйти ниже уровня надвигающегося пропеллера. Действия милиционеров также были совершенно понятны: они-то никакого самолета не видели, и Семен своим действием застал их врасплох (что неудивительно, он и себя врасплох застал). Уж неизвестно, чего там милиционерам про Семена наговорили и что они про него думали, но, похоже, все четверо, включая водителя, попытались одновременно достать пистолеты.
Возможно, на каком-нибудь Мерседесе, набитом умной автоматикой, такой фокус и прошел бы безнаказанно, но не на тяжело груженой 'барже'. Машину немедленно занесло, водитель, с исказившимся лицом, попытался было ее выправить, но поздно - и на скорости за сотню 'волга'с четыремя пассажирами въехала в некстати подвернувшийся металлический столбик с цепью.
Семен полетел вперед, но застрял между сиденьями. В следующее мгновение вдруг ощутил, что свободно летит, кувыркаясь, а машина летит вокруг него, тоже крутясь, но чуть быстрее. Так, что когда автомобиль, сделав полный кувырок, решил приземлиться на четыре колеса, Семен опять оказался в сиденье. 'Мама', - только и подумал Семен, ощутив, как перегрузка пытается продавить им пол, - 'Ой... ай... ей...', - пока машина, уже боком, кувыркалась дальше. Наконец, протаранив очередное деревце, машина замерла на боку.
Семен напряженно полежал еще секунду, выдохнул и открыл глаза. Осмотр убедительно доказывал, что самое безопасное место в аварийной машине - сзади, между двумя бугаями. Правый бугай застрял плечом между сиденьем и дверью и, не подавая признаков жизни, висел теперь над Семеном, подобно дамоклову мечу. Лежащий под Семеном левый бугай вроде застонал и попытался пошевелиться, но дальше попытки дело не пошло. Семен мельком взглянул на водителя и тут же отвел взгляд: выглядел тот жутко. Передний пассажир, он же следователь 'по воде', отсутствовал вместе с лобовым стеклом. Каковым фактом Семен не замедлил воспользоваться и выполз наружу, с удивлением отмечая, что руки-ноги на месте и вроде даже особо не болят. Следователь обнаружился метрах в двадцати, на полдороге к шоссе. Траектория полета машины, четко запечатленная на траве, кустах и мелких деревьях, впечатляла.
Только Семен подумал было помочь пострадавшим, как возле сбитого столбика с визгом покрышек остановились сразу два автомобиля, и мысли Семена тут же приняли другое направление: 'Похоже, помогающих тут и без меня хватит', - подумал он, - 'а вот мне самое время мотать отсюда'. И Семен скорым шагом направился к виднеющимся за деревьями многоэтажкам, стараясь не обращать внимания на доносящиеся с дороги крики.
'Ой, как хреново получилось', - думал он, уже выходя из парка, - 'Теперь-то меня уж точно в главные злодеи запишут. Как бы они не получили приказ живьем меня не брать'. Но, поразмыслив, решил - 'Вряд ли. Я же у них, как ни крути - единственный источник информации, хоть и главный подозреваемый. Просто брать теперь меня пошлют кучу народу с вертолетами. И надо бы до этого момента добраться, наконец, до института'.
Неизвестно, как развивались события на шоссе, но на этот раз Семен отсрочку получил: никто не помешал ему добраться туда, куда он хотел.