Мне не звони, это у нее приступ паранойи может спровоцировать. Лучше всего... вот - она порылась в сумочке - подмешай незаметно в чай и уложи ее спать, я тогда утром подъеду. А не получится - скинь мне СМС, я сразу буду. Если же вдруг она, где в больнице или милиции объявится, тебе позвонят - я народ на уши поставила.
- Спасибо большое, - сказала Алита, полная благодарности к этой девушке, которая, ничего, в общем-то, ей не была должна, - ты и так уже тут три часа возишься, иди домой, дети же беспокоятся. Может, тебя в такси усадить, поздно уже... одной по улицам
- Вот еще - тебе что, деньги девать некуда? Тут идти-то всего ничего, да и я тут всех знаю, чего бояться? Ты, главное, сама не перенервничай, больные, они это очень хорошо чувствуют. Если ты на нервах ее встретишь, ничего хорошего не получится, поняла?
Алита кивала и кивала.
- И обязательно свяжись со мной - крикнула Ольга уже с лестницы, - я буду ждать.
Снизу донесся звук хлопнувшей двери и Алита, чувствуя странное опустошение в душе, зашла в дом, закрыла замки и села в кресло у телефона, накинув плед. Так она и уснула три часа спустя.
Разбудил ее звонок телефона. Первое, что отметила Алита, проснувшись, что уже утро, а мама так и не появилась. Дрожащими руками она схватила трубку телефона, чуть ее не уронив, и осторожно сказала туда:
- Алло?
- Ольга Николаевна? - спросил незнакомый мужской голос.
- Нет, - ответила Алита, - но вы мне говорите. Это про мою маму, да? Вы ее нашли? Что с ней?
Мужчинва на другом конце провода замялся.
- Свиридова Инга Константиновна - ваша мать?
- Да... - шепотом ответила Алита, - что с ней? Где она?
- Ее нашли на улице два часа назад. Сейчас она в восьмой больнице, в реанимации. Насчет ее состояния мне ничего не известно. Извините. Примите мои соболезнования.
- Ничего-ничего, - ответила Алита помертвевшим голосом, - спасибо Вам. До свидания, - и бросила трубку.
Дрожа всем телом от какого-то внутреннего холода, застегнула пальто, и, промахиваясь мимо клавиш, набрала Ольгин телефон. Ольга сняла трубку во время первого гудка.
- Она в реанимации, в восьмой больнице, - сказала Алита, выходя из дома.
- Сейчас буду, - отозвалась Ольга и повесила трубку.
К маме Алиту не пустили, Ольгу тоже не пустили, но она не унывала, быстро куда-то позвонила, куда-то пропала, пару раз мелькнула в коридоре, за кем-то спешащая и разговаривающая на ходу. Минут через пятнадцать вышла в коридор, села возле Алиты. Полезла в сумочку:
- Давай выйдем. Курить хочется.
Алита молча встала, пошла к холлу. Ольга шла следом, распечатывая пачку 'Данхилла'.
Вышли на улицу, Ольга закурила, несколько раз нервно затянулась. Сглотнула
- Не буду говорить окольностями, состояние тяжелое, прогноз неблагоприятный.
Что-то отчетливо екнуло в груди Алиты, и мир наполнился странным стеклянным звоном, сквозь который с трудом пробивались обернутые ватой слова Ольги:
- Но бригада хорошая, я их знаю, сделают все, что возможно. Если это в человеческих силах, ее вытащат... - затянулась, произнесла с сомнением, - тут другое странно. Характер повреждений. Она на улице лежала с час, обморозилась местами, но это ерунда, даже третьей степени нигде нет..., - опять повторила, - тут другое - у нее еще и ожоги. Я сама не видела, но говорила с осматривавшим врачом - очень странные, говорит, ожоги. Количеством четыре, в области груди и живота, круглые, размером с пятирублевую монету, и - проникающие. То, есть, через все тело проходят. Такие ожоги от микроволновки бывают. Находятся сообразительные идиоты, отключают защиту, засовывают руку, и включают - обычно просто из любопытства. Но когда рука, это понятно. А откуда такое на теле может образоваться - неясно. Правда, возможно, это - стигматы, по описаниям, похоже, но полной уверенности у меня нет, я их никогда не видела...
- несколько раз глубоко затянулась, - И еще: непонятно, как она вообще до сегодняшнего дня дожила. У нее порок сердца - паралич митрального клапана, причем, судя по всему, врожденный. Без кардиостимулятора с таким пороком люди доживают лет до пятнадцати-двадцати, не больше. А кардиостимулятора у нее-то нет, и не было, вот в чем загадка.
Алита просидела в реанимации до самого вечера, пока, наконец, в коридоре не появился выискивающий кого-то взглядом врач. Алита поднялась, готовая ко всему, но увидела его улыбку и облегченно вздохнула. С такой улыбкой плохих новостей не приносят.
- Вы Свиридова?
Алита кивнула.
- Не скрою, состояние тяжелое, но стабильное. Угрозы жизни нет, - врач ободряюще улыбнулся, - я полагаю, мы можем надеяться на скорое улучшение. Если хотите, я могу открыть вам ординаторскую, ляжете там, но я рекомендую Вам оставить свой номер телефона и идти домой, - я вполне уверен, что за ночь ничего не случится. Так как?
Алита мягко улыбнулась и покачала головой.
- Спасибо Вам громадное. Я пойду домой.
Алита пошла домой пешком, хотя идти было порядочно - хотелось развеяться, тем более, что погода стояла теплая и безветренная. Алита шла по темным улицам, чувствуя, как отпускает напряжение, и к дому пришла, почти совсем успокоившись. Поднялась на свой этаж, полезла в карман за ключами.
- Свиридова Алита Ивановна? - поинтересовался казенным голосом незаметно возникший за спиной мужчина.
Алита встревожено обернулась и кивнула. Мужчина отработанным жестом достал из внутреннего кармана красную корочку:
- Милиция. Капитан Вахромеев. Вам придется пойти с нами. Для выяснения.
- Почему? - встревожилась Алита, вцепившись в обшлаг пальто - Что случилось? Я... Я никуда не пойду!
- Оказание сопротивления работнику милиции, - скучным голосом отозвался капитан Вахромеев, - влечет наказание в виде лишения свободы на срок от одного года до трех лет или штраф от 30 до 80 МРОТ, - вздохнул и добавил, - у меня предписание доставить вас в УВД. Там все узнаете у следователя. Я все равно Вас туда...отведу. Давайте не будем доставлять друг другу неприятностей.
Алиса сжалась, собираясь дальше сопротивляться, соседей разбудить, звонить знакомым, требовать адвоката, наконец, но... глубоко вздохнула и сдалась - слишком она устала сегодня. А повоевать можно будет и позже.
- Ладно, - сказала она, - ваша взяла. Ведите уж, чего там. Наручники оденете, или так поведете, под прицелом?
Капитан ничего не сказал. Проводил ее на улицу; предупредительно, как обходительный кавалер, держа ее под ручку. Подсадил в стоявший неподалеку милицейский 'бобик'. Залез сам с другой стороны и кивнул водителю:
- Поехали.
В УВД Алиту продержали на скамейке в коридоре под присмотром хмурого милиционера минут сорок, пока 'ее'следователь где-то ходил. Наконец, откуда-то появился невысокий плотный тип с неприятным скуластым лицом, не глядя на Алиту, открыл дверь и бросил ей:
- Проходите.
Алита зашла и села на единственный в комнате, не считая хозяйского офисного кресла, табурет. Следователь невнятно представился и стал бродить по комнате, время от времени задавая Алите какие-то вопросы. Алита отвечала, недоумевая. У нее сложилось впечатление, что следователь сам не знал, о чем ее спрашивать и ответов на свои вопросы даже не слушал. Алита медленно закипала, но тут зазвонил телефон.
Следователь спикировал на него из противоположного конца комнаты, как коршун на цыпленка:
- УВД, следователь Сорокин, - помолчал, слушая ответ. Скосил глаза на Алиту, - да, давно уже, больше часа... нет, не знаю... нет, ничего не говорила..., - оторвался от трубки, - мать Вам что либо рассказывала сегодня?
- Нет, - ответила Алита растерянно, - она же без сознания, меня к ней не пустили.