- О нет, я не допущу этого! Она обняла серебристую шею, погладив единорога по носу.
- Я не позволю, малыш, чтобы тебе причинили вред. Нет, моя радость, мое сокровище! Беги, прячься! Когда я вернусь в лес, мы снова увидимся.
Единорог мотнул головой, словно сомневаясь в опасностях, гипотетически грозивших ему.
- Ну я прошу тебя! - взмолилась Корделия. - Ты еще не знаешь, какими гадкими могут быть некоторые мужчины!
Пак цинично ухмыльнулся, но в его ухмылке чувствовалась и гордость за воспитанницу.
Единорог пристально посмотрел в глаза Корделии. Потом покрутил головой, повернулся и поскакал в лес.
- Я увижу своего приятеля еще раз? Как ты думаешь, Пак?
- Кто знает? - негромко ответил Пак. - Он рожден свободным, л никто не может повелевать им. Ни суровые мужчины, ни нежные девушки. Единороги приходят, когда пожелают. Тут Пак подмигнул Корделии:
- Но что-то мне подсказывает, что этот обязательно вернется.
И ребята в сопровождении своих бдительных спутников стали спускаться по благоухающему от изобилия цветов склону. Внизу возвышалась изгородь с перелазом, чтобы люди могли перейти на другую сторону, а скот - нет. Изгородь подпирала крутым бедром симпатичная крестьянка, насмешливо поглядывающая из-под полуопущенных ресниц на молодого работника. Кулаки работника были стиснуты так, что костяшки побелели.
- Ну-ну, Корин, - промурлыкала девушка. - Неужто ты думал, что я стану заглядываться на трусишку?
Магнус и Джеффри уставились на девушку.
- Ой, какая красивая! - прошептал Магнус. Джеффри судорожно сглотнул слюну. Корделия посмотрела на них, как на ненормальных. Грегори - учитывая его возраст - тоже.
- Трус? - взорвался Корин. - Ну нет! Я ничуть не трусливей других! Покажи мне врага, и я сражусь с ним!
- Врага? - фыркнула девушка. - О, дойди до леса! Поднимись в горы! Выйди на любую дорогу! И враги сами выскочат тебе на встречу: бродяги всех мастей, бандиты и воры! Да-да, такие сейчас времена! Любой, кто не любит сидеть сиднем, любой, у кого в душе осталось хоть немного азарта, бежит от законов и выходит на большую дорогу - оставив детей и жену на попечение трусливых пентюхов, которые мнят себя мужчинами!
Пак спрятался в траве у ног Магнуса, но дети услышали, как он проворчал:
- Вот уж воистину настали тяжелые времена: раньше никогда такого не было!
- В твоих словах нет ни капельки правды! - вскричал запальчиво Корин. - Нет нужды промышлять темными делишками только потому, что ты носишь штаны, а не юбку! Напротив, нужна отвага, чтобы хранить, защищать, и заботиться о тех, кого любишь!
- Любовь? - скривилась девушка. - Плевать мне на такую любовь! Забота, может быть, - но в ней ни радости, ни страсти!
Корин протянул руки к девушке:
- Если любишь меня, то увидишь, как ты ошибаешься.
- Да я была бы полной дурой, если б полюбила тебя! Как можно любить человека, который бросит жену и потомство при первой же опасности?
- Никогда я не сделаю такого! - крикнул Корин.
- Как же! Ты ведь спокойно смотришь, как в горах бродят бандиты! Тебе все равно, что разбойники с большой дороги грабят, кого захотят! Девушка уже не может одна показаться на дороге! За два последних дня три моих подружки пострадали, и не меньше дюжины мужчин сбежало в горы. Настоящих мужчин, - ее глаза сверкнули, - а не каких-то мальчишек.
- Всего за два дня? - фыркнул Пак. - Не может быть, чтобы порядок и закон разваливались так быстро.
В головах детей прозвучал голос Фесса: "Подобное положение вещей вполне возможно в том случае, если враги Верховного Чародея были наготове, и ожидали только его исчезновения, чтобы приказать своим агентам начать сеять слухи и производить всевозможный беспорядок". Корин покраснел.
- Ты ошибаешься, думая так обо мне, милая Феба! И как я могу остановить хаос? По крайней мере, я остаюсь на пороге своего дома и буду защищать деревню!
- И конечно, ты прогонишь врагов, если они придут? - ехидно проворковала Феба.
- А что же еще делать?
- Как что? Иди под знамена Шир-Рифа, [Шир, Shire (устар. англ.) графство, округ; Риф, Reeve (устар. англ.) - управляющий, староста] вступай в его ряды! Сражайся за него, и ты победишь всех этих разбойников, которые нападут на нас! Вот что ты можешь сделать! И мог бы сделать уже давно, еще три дня назад! Но что-то я сомневаюсь, что ты поступишь так - ведь дело это опасное. Только настоящий мужчина, который может побороть страх, встанет под знамя Шир-Рифа!
Корин решительно сжал челюсти, выпрямился, расправил плечи.
- Я докажу, что ты ошибалась, Феба. Я немедленно иду к Шир-Рифу - и ты увидишь, что я не боюсь ничего!
- О храбрый юноша! - с этими словами девушка бросилась на него и наградила таким поцелуем - долгим, тягучим, - что когда юноша наконец вырвался из объятий, он никак не мог отдышаться и покачивался от перенесенного потрясения.
- Иди же, - пропела Феба, - и докажи, что может совершить настоящий мужчина!
Он кивнул, еще не совсем соображая, повернулся и побрел по пастбищу, мимо вспаханных полей, к дороге.
Феба смотрела ему вслед - и ее лицо становилось все сердитее, а глаза заблестели от презрения.
- Не сомневаюсь, она обработала так не меньше половины парней из этой деревни, - пробормотал прячущийся в траве Пак. - Пойдем-ка, Келли! Поищем местных эльфов и спросим у них - в самом ли деле все эти беспорядки на дорогах начались всего за пару дней до нашего появления? И, кстати, узнаем, много ли в округе других девиц, поступающих, как эта.
- Иду, - проскрипел лепрекоэн. - Бррр! Если в армию этого Шир-Рифа вербуют людей девицы подобного рода, то я догадываюсь, что с ним полагается сделать.
Тем временем Магнус двинулся навстречу Фебе, и Джеффри - словно его тянули на невидимом поводке - тоже.
Магнус вежливо откашлялся.
- Прошу прощения, но мы услышали, что вы говорили. Прошу вас, скажите, кто такой этот Шир-Риф, о котором вы говорили?
Феба испуганно вздрогнула, но увидев перед собой подростков, только удивленно улыбнулась.
- Как, ребята? Вы не знаете, кто такой риф?
- Ну, - начал Магнус, - это человек, который управляет в округе от имени короля. Шир-Риф собирает в своем шире королевские налоги, наказывает за мелкие проступки. И он должен усмирять разбойников, если барон или граф этого не делает.
- Вот! Ты сам все правильно сказал! - Феба засмеялась. - Но наш Шир-Риф особенный. Знай, юноша, что он - риф Раннимеда, и видит, что даже в своем собственном шире Их Величества не могут совладать с бандитами и разбойниками. Да что там - не могут навести порядок в целом королевстве! Королевская армия то и дело шастает то туда, то сюда, попутно вытаптывая поля и опустошая амбары с запасами, которые мы, крестьяне, заготовили на зиму. И все для чего? Чтобы усмирять бунты, чтобы наказывать тех, кто хочет лишить Их Величеств короны. Буквально два дня тому назад граф Льюэллин и граф Гленн вбили себе в голову, что им надобно расширить границы своих графств - и даже не спросили разрешения у Их Величеств! Конечно, каждый призвал всех своих рыцарей, а каждый рыцарь согнал под свое знамя всех своих крестьян - и это в самый-то покос - и вот теперь воюют друг с другом! И как на это отреагировали Их Величества, как?
- Не знаю, - ответил зачарованно уставившийся на нее Джеффри. - А как?
- Никак, малыш, - рассыпалась она серебряным смехом. - Ровным счетом никак! Наш добрый Шир-Риф устал от этого беззакония. Воспитанный в полном и беспрекословном уважении к закону, он понял, что король больше не может править эффективно.