Время для мятежника - Гаррисон Гарри Максвелл 7 стр.


– Ты помнишь, что там написано?

– Трудновато забыть, адмирал. Там было сказано: «Ищи меня, черномазый. Никогда не найдешь!»

– Интересно. Очевидно, он понял, что ты приходил к нему из-за него, а не из-за армейского капрала. А это значит, что он знает и о наблюдении ФБР – или, по крайней мере, считает его возможным. Убийство двух женщин означает, что у него был какой-то план, с четкими сроками, и он не мог позволить себе отступить от них. Если мои предположения верны, он старался выиграть время, чтобы закончить свои приготовления к какому-то заключительному этапу. Он намеревался исчезнуть куда-то со всем золотом, бросив налаженную жизнь и военную карьеру. Такое можно сделать только ради чего-то дьявольски важного. Можешь представить, что бы это могло быть?

– Нет, сэр. Но у меня есть кое-какие предложения по немедленным действиям. Считаю необходимым разослать описание Мак-Каллоха по всем аэропортам, пограничным пунктам, таможням – всюду, откуда можно попытаться уехать из страны. Уверен, что основания для его задержания найдутся.

– Наверняка. Для начала можно объявить его дезертиром. Достаточно серьезное обвинение.

Адмирал быстро нажимал клавиши. Он прочитал ответ, ввел еще одну команду и откинулся на стул. Принтер зажужжал и выплюнул лист бумаги.

– Подтверждение от ФБР о готовности к действию. Слава компьютерным сетям! Сейчас все дырки в границе мы зашьем за три минуты.

– Как вы считаете, это поможет?

– Нет. Куда бы он ни направлялся, он наверняка уже там. Но если запереть дверь в обворованном доме, вреда не будет. Что дальше?

– Я думал об этом всю дорогу. Но сначала я хотел бы знать: я все еще отвечаю за эту операцию?

– Пока не получишь другого приказа.

– Отлично. Тогда я хотел бы потратить немножко казенных денег. Мне понадобится помощь ФБР здесь и ЦРУ за границей. Мне нужна каждая подробность жизни Мак-Каллоха, каждый клочок его биографии, который они смогут раздобыть. Я хочу знать, кто его друзья, и, когда их найдут, я хотел бы, чтобы их опросили; чтобы врагов его тоже нашли. Я хочу знать все его контакты, всех его подружек, все и вся об этом человеке. Конечно, будет куча мусора, которую придется долго и медленно перелопачивать. Но где-то в ней ответ на все наши вопросы о полковнике и его золоте.

Адмирал кивнул:

– Для начала разумно. Я организую. Кстати, ты сам что собираешься делать?

– Хочу поехать на место службы полковника и поговорить с каждым, кто его знал. Это может дать ниточку. Не исключено, что кто-то из них с этим связан. Я уже знаю, что он сказал про меня капралу Мендесу, которого я якобы хотел допросить, – что-то такое, что сразу его разозлило. Я хочу знать, что именно. Я должен иметь свободный доступ в лабораторию «Уикс электроникс» и иметь возможность говорить с каждым ее сотрудником. Вы знаете, какие работы там ведутся?

– Нет. Знаю только, что работы высшей секретности по суперсовременным технологиям. Вы думаете, этот проект имеет какое-то отношение к исчезновению полковника?

– Понятия не имею. Но хочу исследовать все возможные нити. Мак-Каллох знал, какие работы там ведутся?

– Наверняка знал.

– Тогда и я должен знать. Вы можете это устроить?

– Возможно. Если у тебя достаточный допуск, проблем быть не должно. Я спрошу кого надо.

Согласие пришло меньше чем через час, что для бюрократии, связанной с вопросами допуска, было просто чудом. И следствием того интереса, который проявили высшие инстанции к исчезновению полковника Мак-Каллоха. Еще через час после получения разрешения адмирал позвал Троя в конференц-зал. Трой постарался не показать волнения при виде полковника и двухзвездного генерала.

– Генерал Стирнгхэм, полковник Буркхардт, перед вами сержант Хармон. Как вам известно, в данной операции он выступает под званием лейтенанта.

Трой отдал честь так, как не отдавал никогда в жизни. Приветствие было возвращено в молчании, которое не нарушилось, пока адмирал не покинул комнату.

– Генерал примет у вас присягу в связи с допуском к высшей форме секретности, – сказал полковник. – Как только это будет сделано и засвидетельствовано мной, вы получите новое удостоверение и пропуск в проект «Гномен». Я сопровожу вас туда. Поднимите правую руку.

Трой впервые услышал название проекта, над которым работала лаборатория. Для него оно ничего не значило. Церемония прошла быстро, и, как только она закончилась, Трой с полковником поспешили к штабному автомобилю. Два мотоцикла расчищали им путь в вечернем потоке машин. Трой стал понимать, в какие глубокие воды забросил удочку.

– Мерзкая погода, – сказал полковник Буркхардт. – Хотя могу спорить, что зима будет еще хуже.

Он потянулся к перегородке водителя и закрыл ее.

– Вы должны узнать, куда скрылся этот подлючий сукин сын, и прибить его за принадлежности гвоздем к стенке. Вам ясно?

– Так точно, сэр. Разрешите спросить: вы знакомы с проектом «Гномен»?

– Нет. Не знаю ничего, но директор проекта – доктор Делькур, и к этому директору мы направляемся. Кроме того, это самый секретный из всех секретных проектов, которыми мы когда-либо занимались. Бюджет проходит только по ЦРУ. Так что, когда пропадает офицер безопасности, охраняющий нечто подобное, мне становится страшновато. И вы должны понимать, что с самых верхов будет дана команда начать расследование наилучшей командой специалистов; как только они там договорятся, чья это епархия. Но вы начинали это расследование, вы его и продолжите, пока вас не сменят. Это значит, что мы хотим получить от вас ответы, причем сию минуту или даже быстрее.

На такие речи только и можно отвечать, что «есть, сэр». Когда односторонний разговор иссяк, Буркхардт откинулся на сиденье и всю дорогу остервенело жевал незажженную сигару. В лаборатории у них еще раз проверили документы и препроводили в главное здание. Сопровождающий ввел их в лифт, который поднимал прямо в кабинет директора.

Доктору Роксане Делькур было за пятьдесят. Седая, но все еще привлекательная, с не совсем удачной косметикой, но эффектно одетая, в сером костюме джерси. Единственное украшение – ожерелье искусственного жемчуга, заправленное под воротник блузки. Колец не было, в том числе и обручального. Она пожала руку Трою и проводила Буркхардта к выходу.

– Ну, лейтенант, садитесь. Очень тяжелый сегодня день, со всеми этими визитами. Похоже, Уэс Мак-Каллох не вышел на работу, что воспринимается как конец света.

– Вы должны мне поверить, доктор, – это очень серьезно. Как бы там ни было, он отвечал за безопасность.

– Я знаю, но у нас нет ничего, что могло бы заинтересовать хоть какого-нибудь шпиона. «Гномен» – чисто исследовательский проект, простой и ясный. Упражнение по высшей математике и теоретической физике. Есть первые результаты, но до применения, боюсь, еще далеко.

– Мак-Каллох знал что-нибудь о здешних работах?

– Он отвечал за безопасность, так что должен был знать все.

– Тогда, доктор, боюсь, что мне тоже придется узнать, что здесь делается. Вы не могли бы мне рассказать о проекте?

Глава 10

– О господи, – сказала Роксана Делькур. – Вы хотите, чтобы я вам объяснила, чем мы тут занимаемся? – Она откинулась на спинку стула, вертя в руках желтый карандаш. – Это будет трудновато. В основе лежит теорема…

– Должен сказать, доктор, что математика никогда не была моей сильной стороной.

– Как, боюсь, и большинства. И, кстати, меня зовут не доктор, а Роксана. Вас, насколько я понимаю, тоже не крестили лейтенантом.

– Совершенно верно, доктор… извините, Роксана. Меня зовут Трой.

– Отлично, Трой. Давайте я, не вдаваясь в тонкости, популярно расскажу вам о математике, которой мы занимаемся. Моя работа была всегда связана с элементарными частицами, в основном с движением субатомных частиц и их связью с единой теорией поля…

– Я отстал на первом же барьере. Какой теорией?

– Единая теория поля выросла из общей теории относительности Эйнштейна. Проще говоря, она связывает вместе все существующие в природе силы и доказывает их единство. Это не просто. Много лет люди искали доказательство, или опровержение, или вообще какой-нибудь подход к этой задаче. Я, как и Эйнштейн, математик, а не физик. Но в моем распоряжении гораздо больше результатов лабораторных исследований и больше возможностей проверять мои расчеты экспериментом. То есть заниматься тем, что мы сейчас делаем.

– Чем же? – спросил он, заинтересованный.

– Пытаемся найти соотношения между пространством и временем. Давайте я вам покажу нашу лабораторию, может быть, вы лучше поймете.

Это не помогло. Трой шел за ней, глядел на ускорители частиц, следящие камеры, стойки и шкафы с аппаратурой, у которой, ясное дело, даже названий не было. Какие-то ученые с энтузиазмом показывали ему белые треки на черных фотографиях с такой гордостью, с какой обычно показывают фотографии детей. Экскурсия здорово его озадачила и повергла в размышление о том, что все-таки можно из нее извлечь. Потом Роксана повела его в зал для руководства, отгороженный от общей столовой, попить первоклассного кофе с воздушными пирожными.

– У вас тут все организовано весьма впечатляюще, – заметил Трой, жуя пирожное.

– Верно. Вы заметили, какая у нас захватывающая работа?

– Нет, – сознался он. – Но охрана и режим секретности поставлены по высшему классу.

Они рассмеялись.

– Нет, я серьезно. Мак-Каллох замешан в каком-то темном деле, о котором мы еще не знаем. Но как офицер безопасности он это место зашил наглухо. Все учреждение разделено на зоны безопасности с контролем переходов первого класса надежности. Каждый входящий и выходящий регистрируется в каждой зоне. Данные идут в компьютер, который, таким образом, содержит информацию о местонахождении каждого сотрудника в каждый момент. Высочайшая эффективность.

– А кроме этого, Трой?

– Почти не врубился. Понимаете, доктор Делькур…

– Роксана.

– Извините, Роксана. Вы меня поразили двумя вещами. Первая – вы знаете во всех подробностях, что здесь происходит. Я не знаю, обратили ли вы внимание, что вам задают кучу вопросов о тысяче предметов и вы отвечаете сразу и не задумываясь. Я, конечно, не имею понятия, что именно вы говорите, но людей ваши ответы удовлетворяли. Вы настоящий руководитель.

– Спасибо, Трой. Я уже много лет не слышала ни от кого комплиментов. – Она улыбнулась поверх кофейной чашки, и ее лицо, утратив деловое выражение, стало вполне привлекательным.

– Это не лесть, а чистая правда.

– Еще лучше. Но вы говорили о двух вещах. Ну, еще один комплимент для завершения речи!

Они оба засмеялись.

– Вторая: вы из тех, кто знает свое дело. Из профессионалов, которые никогда не… как бы это сказать…

– Не вешают лапшу?

– Именно. Нечто в этом роде я и имел в виду. Вы знаете, что делаете, вы полностью управляете этой конторой, и в то же время вы могли бы служить ходячей рекламой для феминисток. И все это вместе меня еще больше расстраивает.

– Почему же?

– Из-за моей тупости. Я по-прежнему представления не имею о том, что тут делается.

Она покачала головой:

– Нет, Трой, это моя вина, и я должна принести извинения. Обычно я разговариваю со специалистами и почти забыла, как говорят нормальным человеческим языком. Я не даю интервью газетам, у меня нет мужа для разговоров на бытовые темы, да и нет интересов вне работы. Мне сейчас вот пришло в голову, что я довольно занудная особа.

– Я этого не говорил!

– Ну, так я сказала. И прямо сейчас с этим покончу. Бросим кофе, пойдем ко мне в кабинет и откроем бар. – Она как-то иначе глянула на него: – Пить умеете?

– Испытайте меня!

– Ладно. Я смешаю пару хороших коктейлей и под благотворным воздействием алкоголя сделаю попытку вернуться в ряды человечества.

Через пятнадцать минут Трой в глубоком кресле с благодарностью потягивал оживляющий холодный джин.

– Что хорошо, то хорошо. Должен сознаться, что в субботу и воскресенье я несколько увлекся алкоголем, и вы сегодня предложили мне лекарство.

– Чудесно. – Роксана отпила из бокала, прихватила пальцами мелкую белую луковичку и задумчиво пожевала ее. – Итак, начнем. Если я забреду в сторону от прямой дороги или если ты не поймешь хоть слово, просто скажи «Тпру!». Согласен?

– Вперед.

– Все формы энергии во Вселенной неизбежно связаны между собой. Для примера рассмотрим электрическую лампочку, где электрическая энергия превращается в тепловую, которая, в свою очередь, превращается в энергию света. Иногда такую связь найти труднее. Возьмем, например, движение объекта в гравитационном поле. Допустим, ты поднял груз и привязал его к потолку. Казалось бы, он просто себе висит там. Но при этом он содержит и ту мускульную энергию, которую ты ему сообщил, поднимая, хотя эта энергия теперь имеет другую форму – это потенциальная энергия. Если ты перережешь веревку, она превратится в кинетическую, и груз упадет.

– Пока отлично. – Трой протянул бокал, подставив его под шейкер. – Вроде бы мы это проходили в старших классах.

– Механика, первый раздел физики. Ты это сам знаешь, а я только напоминаю. А теперь попробуем перескочить от этой теории и мысленного эксперимента к тому реальному делу, которым мы здесь занимаемся и для которого, собственно, и открыли нашу лабораторию. Мы проверили несколькими способами мои исходные теоретические положения. Теория получила достаточное подтверждение, хотя некоторые дырки нас все еще беспокоят. И все-таки эксперименты уже дают желаемый результат. Используя многомерные параметры, понятийно затрагивающие темпоральные смещения без нарушения физической четности…

– Вот сейчас, – перебил Трой.

– Что сейчас?

– Вы произнесли фразу, в которой мне понятно только «используя».

– Ты прав, приношу извинения. Попробую еще раз. В лабораторных условиях, затрачивая большие количества электроэнергии, мы организуем минимальные трансформации в темпоральную энергию, вызывающую физическое смещение.

Произнеся последние слова, она сообразила, как они звучат, и расхохоталась.

– Неисправима, – сказал Трой. – Но какой-то смысл я все же уловил. Вы сказали, что каким-то образом на время что-то переместили?

– Да, то есть нет. Переместили, но не «на время», а «во времени».

Трой со всей осторожностью поставил бокал на стол и посмотрел прямо на Роксану.

– Если я вас правильно понял, – начал он, – вы пытаетесь мне объяснить, что переместили кусок чего-то сквозь время?

– Грубо говоря, нечто в этом роде.

– То есть вы говорите, что там, среди всего этого железа, вы построили машину времени?

– Ну, я думаю… – Она лучезарно улыбнулась. – Вообще говоря, я полагаю, что построили.

Глава 11

– Тогда неудивительно, что все так зациклились на вопросах вашей безопасности, – сказал Трой. – Машина времени – даже сама идея настолько неохватна! В телевизоре, конечно, прыгают во времени туда и сюда, но каждый знает, что это только актеры в костюмах среди декораций. А у вас здесь, в лаборатории, настоящая… – У него не хватило слов, он развел руками, посмотрел, что в бокале почти пусто, и допил остатки.

Роксана встала и подошла к бару:

– Извини, я плохая хозяйка. Но ты прав, машины времени, которые туда и сюда снуют, как троллейбусы, бывают только на телевидении. Наша не так впечатляет. А когда ее включают, ей нужно столько энергии, сколько идет на освещение Чикаго, причем чтобы сделать, скажем так, очень мало.

– Что, например?

– Сейчас я тебе покажу. Давай допьем, пока лед не растаял.

Он допил – и вдруг его поразила внезапная догадка.

– А не может ваша машина иметь отношение к исчезновению Мак-Каллоха?

Роксана на минуту задумалась, потом решительно качнула головой:

– Мне представляется это крайне маловероятным. Ты спрашиваешь, не мог ли он переправить с ее помощью куда-то свое золото? Это настолько близко к невозможному, что просто невозможно. Наибольший объект, с которым мы работали, весил несколько граммов. Но пойдем в девятую, пока она не закрылась. Боб Клейман приходит на рассвете, зато и уходит рано.

Лаборатория девять располагалась в нижнем этаже здания. Трой еще здесь не был. Тяжелая входная дверь была заперта, и даже охранник не мог ее открыть. Ему пришлось позвонить на центральный пост и назвать посетителей, и только тогда замок щелкнул и дверь открылась. Когда за ними снова закрылась тяжелая дверь, Трой почувствовал, что волосы на его голове шевелятся. Он попытался их пригладить, но они вставали дыбом. Роксана усмехнулась.

Назад Дальше