Поль мог бы последовать примеру своего близкого друга и соперника Дэвида Макгрегора, Европейского Соинтенданта, который, как и многие другие мужчины с первоклассным генетическим наследием, сдал свою сперму в генофонд для зачатия в пробирке, предназначенный для скорейшего заселения колонизируемых планет. Но строгая анонимность этой процедуры возмущала родительскую гордость Поля. Он хотел знать своих детей... Впрочем, было бы желание, а способ всегда отыщется.
Поклонниц у него всегда хватало, и теперь, когда Тереза, пусть все такая же красивая, утратила свою уникальную сексуальную привлекательность, Поль пренебрег религиозными принципами и принялся максимально использовать свой генетический потенциал с целеустремленным пылом, но соблюдая величайшую осторожность, в чем ему очень охотно содействовали дамы с прекрасным хромосомным набором. Они с Терезой по-прежнему спали вместе, но, подобно всем метавосприимчивым женам, она знала, что муж ей изменяет.
Однако она не переставала его любить и никогда не упрекала. Тем не менее именно то, что Поль постоянно предавал их брак, несомненно, сыграло роль темного катализатора в решимости Терезы родить еще одного, последнего сверходаренного ребенка.
6
ИЗ МЕМУАРОВ РОГАТЬЕНА РЕМИЛАРДА
Тереза собрала вещи, как велел ее старший сын. Когда я вошел в музыкальную студию, она предъявила содержимое своей дорожной сумки портативный тридивизор, читающее устройство, аудиоплейер, свернутая в трубку клавиатура Яамаха Скроло, два усилителя Динки-Бум, цилиндрик с библиотечкой микродисков, генератор энергии для всех этих штучек, небольшой несессер, десяток хлопковоплассовых штанишек для младенца, два терракотовых детских костюмчика, конвертик из лебединого пуха - подарок для ее первенца, сделанный прежде, чем выяснилось, что она ждет двойню, - дождевик, моток веревочки, вечная зажигалка, бутылка французского шампанского и швейцарский походный нож со всевозможными приспособлениями, кроме разве что мини-манипуляторов.
Марк созерцал эту груду барахла с ледяным недоумением, а Тереза ласково объясняла сыну, что веревочка понадобится, чтобы перевязать пуповину и чтобы сушить на ней белье, ну, а шампанское... надо же будет отпраздновать рождение Джека!
- Джека? - слабым голосом переспросил Марк.
- Его имя будет Джон. Я уже объяснила ему про уменьшительные имена. Она безмятежно кивнула мне. - Дядюшка Роги может называть его Ти-Жан, как принято у франко-американцев.
- Мама, но вся эта музыка! - удрученно сказал Марк. - Я же предупредил тебя: только самое необходимое!
- Но это и есть самое необходимое, милый. Я не продержусь четыре тоскливых месяца в забытой Богом глуши без моей музыки!
- Но ты не взяла никакой одежды!
Она небрежно пожала плечами.
- Куплю в местном супермаркете, когда мы приедем туда. Где бы это ни находилось. А пока сгодится этот костюм: он элегантен и вполне годится для дороги. Ты согласен, Роги?
Тереза невысока, но это как-то не замечалось. На ней был модный костюм для бега трусцой из полированного хлопка ее любимого зеленого кендалловского цвета, а глянцевые черные волосы повязаны шелковым шарфом того же зеленого цвета. На плечи наброшен свитер с капюшоном из кашемира песочного цвета. На ногах туристские сапожки. Отличный костюм для пикника Дартмутского прогулочного клуба на горе Мусилок, но не для зимовки в горной глуши Британской Колумбии...
Я отвел глаза и припрятал мысли.
- Тереза... э... разве Марк не объяснил тебе, что там совершенно дикое место - ни супермаркетов, ни магазинов или лавочек? До ближайшего торгового поста сто километров.
Она опять пожала плечами.
- Тогда мне придется просто воспользоваться добросердечием местных жителей. - Она блеснула своей чарующей улыбкой. - Наверное, я смогу устраивать концерты или давать уроки музыки в обмен на теплую одежду и прочее...
- Мама! - чуть не взвыл Марк. - В Заповеднике мегаподов, кроме них, нет никаких других жителей!
- А! - Тереза решительно нахмурила прелестный лоб.
- Ну, я как-нибудь устроюсь. Я ведь была девочкой-скаутом, знаете ли. - Она указала на библиотечный цилиндрик. - Тут ведь не только мои оперные видео, музыкальные записи и вокализы, но еще и всякие прекрасные справочники. Я сделала копии всех полезных книг и фильмов нашего семейного собрания и заказала кое-какие в городской библиотеке. "Жизнь в лесном лагере" Ораса Кепхарта, например, кажется прямо-таки руководством для первопроходцев, если судить по каталожной аннотации. И я не удержалась от соблазна заказать книги Билла Ривьера и Брэдфорда Энджера о том, как выжить в первобытных условиях, которые я читала совсем маленькой, когда гостила у бабушки Элен в ее мэнском лесном домике. Такие чудесные франко-американские имена у этих писателей! Ну, а для литературной атмосферы я запаслась "Уолденом", "Зовом лесов" и полным собранием стихов Роберта Скрвиса.
- Mon cul! [Моя задница! (фр.)] - буркнул я.
Но Тереза не расслышала и продолжала все с той же безмятежностью:
- И с родами все в порядке: я кое-чему научилась в Лемейзе и скопировала "Справочник акушера". Кроме того, Джек сказал мне, что родится без всяких трудностей: он будет маленьким. Мои объяснения про подгузники он не вполне понял, но, конечно, сразу разберется, когда освободится из амионотичной жидкости и на практике ознакомится с понятием сухости. Да и в доме ему много одежды не понадобится, если я поставлю нагреватель на полный режим.
- Какой нагреватель? - рявкнул я. У меня даже рот открылся от ужаса, пока я слушал ее болтовню. - Какой дом? Это же бревенчатая развалюха с проржавевшей старой чугунной печкой, черт подери! И там чуть не сорок лет никто не жил! Тебе придется рубить дрова...
Тереза взмахнула своим швейцарским походным ножом.
- К счастью, пила в нем прекрасная. Правда, я еще никогда не пилила, но, думаю, что скоро научусь. И ведь вокруг будет полно всяких сухих веток, правда?
- Полным-полно, - сказал я мягко. - Беда только в том, что с наступлением зимы - а на той широте зима начинается в ноябре - их укроет трех-четырехметровый слой снега.
Сознание Марка было непроницаемым даже больше, чем обычно. Не исключено, что до него начала доходить вся чудовищность этой затеи, и его юная сверхсамоуверенность чуть-чуть дрогнула. Он обернулся ко мне, и его сознание просто полыхнуло жуткой идеей.
- Я хотел, дядюшка Роги, чтобы ты просто помог мне отвезти маму туда. Она говорила, что отлично справится, если я оставлю ей достаточно запасов. Но теперь мне ясно, что кое-что придется изменить. Ты должен будешь остаться с ней в хижине. Ты ведь знаешь, как прожить в дикой глуши, ну и тому подобное...
Я стоял, окаменев, мое сознание источало отчаяние и просто заледенело от страха, а эти двое только поглядели друг на друга и кивнули.
Марк сказал мне:
- Мы упакуем для нее побольше одежды. Ну, а для тебя... Я планировал сделать остановку для покупки провизии и необходимых вещей. Твое туристское снаряжение мы возьмем за основу, а ты составь список всего, что тебе может понадобиться помимо этого.
- Если можно взять еще одежду, то мне нужны ночная рубашка, халат и домашние туфли. Ну, и раз там так холодно, то и большой пуховый платок. Это будет так уютно, Роги, сидеть перед огнем в долгие зимние вечера. Платок можно сжать почти до размера носового платка, и много места он в багажнике не займет.
Наконец мне удалось преодолеть паралич гортани, и я выпалил:
- Минутку, черт подери! Разговор идет о четырех месяцах в лесной глуши? А как же мой магазин?
- Магазином займется миссис Манион, - ответил Марк. - Как всегда, когда ты уезжаешь из города.
Первый шок почти прошел, я сообразил, что о магазине должен беспокоиться меньше всего, и простонал:
- Нас выследят и арестуют даже прежде, чем мы выберемся из Новой Англии...