Их три: одна стоит, другая сидит на песке, а третья прогуливается взад и вперед. Разговор начинается сразу. Я не могу понять слов - звуки странны и, сопровождая их, перед глазами вспыхивают световые узоры. Но тут же следует синхронный перевод. Он бесстрастен и не позволяет понять, кто говорит.
– Прогресс человеческой техники привел к тому, что Трое вырвались на свободу. Они уже могут облекаться в тела из уплотненного эфира. Мир все быстрее скатывается к разгулу насилия и мутных страстей. Для нас губительны столь темные излучения. Твоя мечта так и не осуществится.
– А твоя? Хотя да, ты ведь не мечтатель. Ты всегда суров, Страж равновесия.
– Равновесие необходимо. Долгое время силы Ян и Инь, Запад и Восток, уравновешивали друг друга, и это равновесие способствовало более или менее мирной эволюции. Но теперь Запад перешел в наступление. Если не принять срочных мер, то в течение столетия возникнет мировое государство, основанное лишь на принципе Ян с его рационализмом, агрессией и эгоизмом. Женское начало Инь будет подавлено, а значит интуиция, гуманизм и коллективизм почти исчезнут из сознания людей. Воцарится культ тьмы. Разве ты хочешь этого, сестра?
– Конечно нет, брат. Но ты знаешь, что мы не можем обнажить оружие на Земле. Планета обратится в пыль, а виновник будет стерт из Мироздания.
– Взявшие меч, мечом погибнут. Большая война опасна, потому что тогда Трое обретут исполинскую мощь, и сроки будут в очередной раз отложены. Нам нужен Удерживающий - народ, в котором гармонично соединятся Начала. Это даст мощное ускорение эволюции.
– Кто это будет? Европа идет к упадку, не так давно она со свирепой радостью растерзала одну из собственных стран. Обновление возможно за счет свежей крови Азии, но оно идет медленно. Китай поднимается как молодой лев, но ему еще предстоит выбор. Конфуцианский рационализм почти столь же опасен, как и западный. В странах Ислама течение Инь сильно, хотя и скрыто в глубине. Но их народы молоды и недостаточно терпимы. При их главенстве в мире вряд ли сохранится культурное многообразие, и уже принцип Ян подвергнется гонениям. В Индии возводится храм будущего. Ее дух утончен и откажется от применения оружия. Россия полуразрушена в результате агрессии Запада. Сейчас народ избавился от избытка энергии и начал отстраивать свой дом заново, но Запад будет препятствовать, не желая терять плодов победы. Другие страны Востока имеют либо недостаточное население, либо мало ресурсов. А у нас нет времени создавать новый народ, и нет ресурсов для него. Мы должны выбирать из существующих.
– Значит, остаются страны Ислама и Россия.
– В странах Ислама слишком высок уровень энергии. Мы получим эпоху религиозных войн и откат эволюции. К России уже был обращен Зов, и она встала на путь создания новой цивилизации, но поддалась соблазнам Запада и рухнула.
– Спустя столетие Зов может быть повторен. Размыслите, брат и сестра! Чтобы противостоять мощи Запада, нужна страна с большими ресурсами, а они есть только у России. Нужен народ, способный построить государство на основе братства, и такой исторический опыт есть у России. Нынешний упадок не препятствие, а скорее возможность. Встать может лишь тот, кто упал. Воскреснуть может лишь тот, кто умер. Чем грязнее почва, тем прекраснее цветок. Вы знаете это.
– Наш Хранитель равновесия неравнодушен к этому народу. Он уже помог одному из них.
– У него Дар, и он может быть полезен для нас. Однако только народа мало, нам нужны помощники. Ты сама сказала, что мы не можем взяться за оружие.
– У вас немало помощников.
– Как и у тебя, сестра. Но нужны те, кто сможет балансировать космические энергии на лезвии меча. Только ты можешь подобрать таких.
– Их судьба будет горькой, - печаль слышится в голосе. - Однако я позабочусь о награде.
Следует молчание. Только шелест деревьев, всплески волн, да танцующий звездный свет на воде. Трое, видимо, размышляют или что-то созерцают.
Снова раздается голос:
– Мы избрали страну. Зов будет вторично обращен к России. Но ей нужно оружие, помимо ядерного. К сожалению, мысль о Братстве глубоко чужда Западу, к тому же потребительский дух не позволит ему мирно отказаться от ресурсов, которые оказались в его распоряжении. Он готовится к войне и накопил горы изощренного оружия. А мы не можем выпустить на свободу волны пламени.
– Человечество давно подбирается к тонким энергиям. Мы препятствовали овладению ими, направляя усилия людей по более трудному пути. Слишком велика опасность, что кто-то с легкостью создаст оружие, по мощи сравнимое с ядерным. Но теперь я приоткрою дверь.
– А я подберу людей, способных применить оружие Армагеддона, не разрушив при этом мир.
Хотя перевод подчеркнуто нейтрален, мне кажется, что это говорит женщина. И я догадываюсь, кто…
– Закончим молитвой Всевышнему.
Снова молчание, еще более глубокое. Теперь все трое стоят. А я не могу сдержать улыбки: оказывается, даже от Них до Всевышнего дистанция немалого размера.
Вот так по крупицам и собираешь информацию.
А ведь я только начал подбирать странные камешки на берегу великого океана…
2. Безенгийская стена.doc
К вечеру подножия гор заволокло облаками - они клубились в темных долинах, тянули белесые пальцы к розовеющим в высоте снегам…
Я сидел на дощатой веранде и, прихлебывая кислый айран, пытался понять: как здесь оказался? А заодно и вспомнить, кто я такой? Хорошенький набор вопросов. Но туман окутывал память плотнее, чем горные долины…
Я огляделся: по веранде расставлены столы, покрытые клеенкой, за ними несколько мужчин. Каждый за своим столом, все в желтоватых пижамах, как и у меня. Все молчат: кто пьет айран из кружки, кто откинулся на спинку плетеного стула и смотрит на розовеющие вершины. Лица вялые и безучастные, неужели такое же у меня?…
Наверное, это больные.
За перилами веранды дворик: желтые и лиловые цветы на клумбах, высокая ограда, за ней поросший соснами холм. По склону вьется дорога, подходя к железным воротам. Они заперты, рядом будка, и сквозь окошко видно, что там кто-то есть.
Санаторий? Психбольница?…
По этой дороге меня должны были привезти, но я ничего не помню. Неужели какая-то болезнь привела к потере памяти?… Хотя с умственными способностями, кажется, все в порядке: быстро разобрался, где нахожусь.
Что на Кавказе - понял сразу, санитары на вопросы отвечали уклончиво, но с неистребимым кавказским акцентом. Поначалу удивило, что солнце стоит не над снежными вершинами и ледниками, а плавится в синеве с другой стороны небосвода. Но потом сообразил, что нахожусь к югу от Кавказского хребта и, судя по высоте гор, - уж не Безенгийская ли это стена? - скорее всего в Грузии. Но как я сюда попал?…
Не поговорить ли с соседом слева? Хотя пока расспросы ни к чему не привели, получал такие же односложные ответы, как от санитаров: 'Лечусь… Не помню… Отвали…'.
Все же я открыл рот, но спросить ничего не успел.
Подошел санитар - крупный черноволосый мужчина в белом халате - и с акцентом сказал:
– Пошли. Тебя доктор спрашивает.
Я уныло подумал, что мог участвовать в горном походе по Кавказу, произошел несчастный случай, и товарищи оставили в больнице.
Встал и пошел за санитаром.
Коридор, холл, опять коридор, звук шагов тонет в ковре… Мы остановились перед массивной дверью, санитар приставил пальцы к вмонтированной пластине, и спустя несколько секунд дверь открылась.
Дактилоскопический замок, вяло отметил я.