Затуманенный взор его скользил по карнизам и водосточным трубам, облепленным беснующимися павианами, он зажмурился и затряс головой, а потом снова широко раскрыл глаза и громко произнес:
- Ядрит'твою налево!
- В укрытие! - кричали ему со всех сторон. - Эй, борода! Сюда давай! По кумполу же получишь, обалдуй болотный!..
- Что же это такое? - громко вопросил фермер, обращаясь к интеллигенту, ползающему на карачках в поисках очков. - Это кто же такие здесь, вы не скажете?
- Обезьяны, разумеется, - сердито ответствовал интеллигент. - Неужели вы сами не видите, сударь?
- Ну и порядочки тут у вас, - ошеломленно произнес фермер, только теперь окончательно проснувшись. - И вечно вы тут что-нибудь выдумаете...
Этот сын болот был настроен теперь философски и добродушно. Он убедился, что нанесенная ему обида не может, собственно, считаться таковой, и теперь был просто несколько ошарашен зрелищем мохнатых орд, прыгающих по карнизам и фонарям. Он только укоризненно покачивал головой и скреб в бороде. Но тут интеллигент нашел, наконец, свои очки, подобрал шест и опрометью кинулся в укрытие, так что фермер остался посреди мостовой один-одинешенек - единственная и достаточно соблазнительная мишень для волосатых снайперов. Крайняя невыгодность такой позиции не замедлила себя обнаружить. Дюжина крупных осколков с треском лопнула у его ног, а обломки помельче забарабанили по патлатой голове и по плечам.
- Да что ж это такое! - взревел фермер. Новый осколок стукнул его в лоб. Фермер замолчал и стремглав бросился к своей телеге.
Это было как раз напротив Андрея, и Андрей подумал сначала, что фермер упадет сейчас боком на телегу, махнет по всем по двум и умчится к себе на болота, подальше от этого опасного места. Но бородач и не думал махать по всем по двум. Бормоча: "З-за-ра-зы, пр-роститутки...", он с лихорадочной поспешностью и очень ловко расшпиливал свой воз. Андрею за его широкой спиной не было видно, что он там делает, но женщины в доме напротив все видели - они вдруг разом завизжали, захлопнули окна и скрылись. Андрей глазом моргнуть не успел. Бородач легко присел на корточки, и над его головой поднялся к крышам толстый, масляно отсвечивающий ствол в дырчатом металлическом кожухе.
- А-атставить! - заорал Фриц, и Андрей увидел, как он громадными прыжками несется откуда-то справа прямиком к телеге.
- Ну, гады, ну, заразы... - бормотал бородач, совершая какие-то замысловатые и очень сноровистые движения руками, сопровождавшиеся скользящими металлическими щелчками и позвякиваниями. Андрей весь напрягся в предчувствии грохота и огня, и обезьяны на крыше, видимо, тоже что-то почуяли. Они перестали швыряться, присели на хвосты и, беспокойно вертя собачьими головами, принялись трескуче обмениваться какими-то своими соображениями.
Но Фриц был уже рядом с телегой. Он схватил бородача за плечо и повелительно повторил:
- Отставить!
- Подожди! - досадливо бормотал бородач, дергая плечом. - Да подожди, дай я их срежу, сволочь хвостатую...
- Я приказал отставить! - гаркнул Фриц.
Тогда бородач поднял на него лицо и медленно поднялся сам.
- Чего такое? - спросил он, с неимоверным презрением растягивая слова. Ростом он был с Фрица, но заметно шире его и в плечах, и пониже спины.
- Откуда у вас оружие? - резко спросил Фриц. - Предъявите документы!
- Ах ты, сопляк! - с грозным удивлением сказал бородатый. - Документы ему! А вот этого не хочешь, вошь белобрысая?
Фриц не обратил внимания на неприличный жест. Продолжая глядеть бородачу прямо в глаза, он гаркнул на всю улицу:
- Румер! Воронин! Фрижа! Ко мне!
Услыхав свою фамилию, Андрей удивился, но тут же оттолкнулся от стены и неторопливо подошел к телеге. С другой стороны мелкой трусцой приближался приземистый вислоплечий Румер, в прошлом - профессиональный боксер, и бежал со всех ног дружок Фрица, маленький, тощий Отто Фрижа, золотушный юноша с сильно оттопыренными ушами.
- Давайте, давайте... - недобро усмехаясь, приговаривал фермер, наблюдая все эти военные приготовления.
- Я еще раз настоятельно прошу вас предъявить документы, - с ледяной вежливостью повторил Фриц.
- А шел бы ты в жопу, - лениво ответствовал бородач. Смотрел он теперь главным образом на Румера, а руку как бы невзначай положил на кнутовище весьма внушительного кнута, искусно сплетенного из сыромятной кожи.
- Ребята, ребята! - предостерегающе сказал Андрей. - Слушай, солдат, брось, не спорь, мы из мэрии...
- Барал я вашу мэрию, - ответствовал солдат, недобрым взглядом измеряя Румера с головы до пят.
- Ну, в чем тут дело? - осведомился тот негромко и очень хрипло.
- Вы отлично знаете, - сказал Фриц бородачу, - что оружие в черте города запрещено. Тем более - пулемет. Если у вас есть разрешение, прошу предъявить.
- А кто вы такие - разрешение у меня спрашивать? Что вы мне полиция? Гестапо какое-нибудь?
- Мы - добровольный отряд самообороны.
Бородач ухмыльнулся.
- Ну и обороняйтесь, если вы из обороны, кто вам мешает?
Назревало нормальное, основательное, вдумчивое толковище. Отряд постепенно собирался вокруг телеги. Даже аборигены мужского пола вылезли из подъездов - кто с каминными щипцами, кто с кочергой, а кто и с ножкой от стула. С любопытством разглядывали бородача, зловещий пулемет, стоявший на брезенте торчком, что-то округлое и стеклянное, поблескивающее из-под брезента. Принюхивались - фермер был окружен своеобразной атмосферой запахов: пот, чесночная колбаска, спиртное...
Андрей же с каким-то умилением, удивлявшим его самого, разглядывал выцветшую, пропотевшую под мышками гимнастерку с одинокой (и то незастегнутой) бронзовой пуговичкой на вороте, знакомо сдвинутую на правую бровь пилотку со следом пятиконечной звезды, могучие кирзовые сапоги-говнодавы - только бородища, пожалуй, казалась здесь неуместной, не вписывалась в образ... И тут ему пришло в голову, что у Фрица все это должно было вызывать совсем иные ассоциации и ощущения. Он посмотрел на Фрица. Тот стоял прямой, сжав губы в тонкую линию, собравши нос в презрительные морщины, и старался заледенить бородача взглядом серо-стальных, истинно арийских глаз.
- Нам разрешения не полагаются, - лениво говорил между тем бородач, поигрывая кнутом. - Нам вообще ни хрена не полагается, только кормить вас, дармоедов, нам полагается...
- Ну хорошо, - гундел в задних рядах бас. - А пулемет-то откуда?
- А что - пулемет? Смычка, значит, города и деревни. Я тебе четверть первача, ты мне - пулемет, все честно-благородно...
- Ну нет, - гундел бас. - Пулемет все-таки - это вам не игрушка, не молотилка какая-нибудь там...
- А мне вот кажется, - вмешался рассудительный, - что фермерам как раз оружие разрешено!
- Оружие никому не разрешено! - пискнул Фрижа и сильно покраснел.
- Ну и глупо! - откликнулся рассудительный.
- Ясное дело, что глупо, - сказал бородач. - Посидел бы ты у нас на болотах, да ночью, да еще когда гон идет...
- У кого гон? - с живейшим интересом осведомился интеллигент, протискавшийся со своими очками в первый ряд.
- У кого надо, у того и гон, - ответил ему фермер пренебрежительно.
- Нет, нет, позвольте... - заторопился интеллигент. - Ведь я биолог, и мне до сих пор не удается...
- Помолчите, - сказал ему Фриц. - А вам, - продолжал он, обращаясь к бородачу, - я предлагаю следовать за мной. Во избежание напрасного кровопролития предлагаю!
Взгляды их скрестились. И ведь надо же, почуял как-то прекрасный бородач, по каким-то одному ему заметным черточкам понял, с кем приходится иметь дело. Борода его раскололась ехидной ухмылкой, и он произнес противным, оскорбительно-тоненьким голосом:
- Млеко-яйки? Гитлер капут!
Ни черта не боялся он кровопролития - ни напрасного, никакого.