И лишь после этого он становится настоящим стрелком… или превращается в ангела. Но не позволим тебе расслабиться. О нет! Тебе придется быть начеку все время. Вот в чем будет заключаться игра. Как только я скажу: «Ну!», ты должен угадать, кто на контроле. Если угадаешь, я отдаю тебе сладкое, если ошибешься – ты мне. Ну!
Торби быстро прикинул:
– Наверно, я.
– Ошибка. – Джерри приподнял коробочку. – Ты должен мне одно сладкое – а сегодня это клюквенный торт! Ты должен уметь принимать мгновенные решения. Ну!
– По-прежнему ты!
– Так оно и есть!
– Ты!
– Нет. Видишь. Я съем твой торт – и должен успеть выйти из игры, пока я впереди. До чего мне нравится эта подливка! Ну!
Когда Мата освободила их, Торби был должен Джерри сладкое за четыре дня.
– Мы начнем снова с этой точки, – сказал Джерри, – хотя я и не привык коллекционировать клюквенные торты. Но я забыл сказать тебе о самой большой награде.
– О какой?
– Когда все будет взаправду, мы поспорим на три торта. И когда все будет кончено, мы их слопаем.
Мата фыркнула:
– Братец, почему ты заставляешь его нервничать?
– Ты нервничаешь, Торби?
– Нисколько.
– Так что не беспокойся, сестричка. Надеюсь на твои маленькие твердые ручки.
– Я сменяю вас, сэр.
– Идем, Торби, нас ждет еда. О, клюквенный торт!
Тремя днями позже «Сису! заметно сбросила скорость, перейдя почти на планетарную, и Лосианское солнце все вырастало на экранах. Со слабым сожалением Торби решил, что его готовность к бою не будет испытана во время этого прыжка.
Внезапно звук всеобщей тревоги заставил его кинуться на свое место, затягивая ремни. Джерри что-то кричал, оглядывая дисплей, его голова дергалась из стороны в сторону, а руки двигались над контрольной панелью.
– За дело! – рявкнул он. – Это уже по-настоящему!
Торби стряхнул с себя мгновенное оцепенение и склонился над своей панелью. Глобус аналога уже выдавал данные; баллистическая ситуация становилась все яснее. Силы небесные, как это уже БЛИЗКО! И как быстро передвигается! Как он сумел так подобраться, что его никто не заметил? Он бросил задавать себе бесполезные вопросы и начал просматривать ответы… нет, еще нет… еще далеко… не повернет ли пират еще немного и не сбросит ли скорость?.. не прикинуть ли поворот с шестикратным ускорением?.. достанут ли его ракеты?.. Достанут ли они его, если он не?.. Он едва почувствовал легкое прикосновение Маты к плечу. Но услышал крик Джерри:
– Отойди, сестренка! Мы засекли его, мы засекли его!
На панели Торби мелькнула лампочка и раздался резкий звук горна.
– Это друзья, это друзья! Лосианский планетный патруль. Назовите себя. Продолжайте спокойно нести вахту.
Торби перевел дыхание, чувствуя, как спадает с него непомерная тяжесть.
– Продолжай вести цель!
– Что?
– Кончай наводку! Это не лосианское судно; это пират! Лосианцы так не маневрируют. Ты поймал его, парень, ты поймал его! НАКРОЙ ЕГО!
Торби слышал испуганный вздох Маты, но он опять весь был в деле. Что-то изменилось? Достанет ли он его? Будет ли враг в конусе выстрела, если он изменит прицел? Ну! Он дал компьютеру приказ.
Он едва слышал голос Джерри; тот говорил очень медленно:
– Ракета пошла. Я думаю, ты накрыл его… но ты погорячился. Дай-ка еще одну, пока его луч не достал нас.
Торби автоматически повиновался. Было слишком мало времени, чтобы принимать какое-то другое решение; он дал приказ выпустить еще одну ракету, ориентируясь на проекцию врага. Затем он увидел, что на его панели изображение цели исчезло и с чувством полной пустоты понял, что его первая ракета поразила цель.
– Все! – объявил Джерри. – Ну!
– Что «ну»?
– Кто поразил? Ты или я? Три сладких.
– Поразил я, – уверенно сказал Торби.
– Неточно. Это обойдется тебе в три десерта. Я струсил и сам держал все под контролем.
Конечно, ракеты были разоружены и пусковые установки запломбированы, как только Капитан получил пароль… но я не имел права рисковать, то есть у меня не хватило нервов, чтобы играть с кораблем друзей.
– Друзей?
– Конечно. Но что касается вас, Младший Помощник Контролера, это было первое настоящее дело… как я и хотел.
У Торби закружилась голова.
– Но теперь ты чертовски хороший контролер, так что все в порядке. А я пошел получать свой выигрыш, так что и здесь все в порядке. Сегодня мороженое!
Глава 10
Торби недолго оставался помощником младшего баллистика: Джерри перешел в стажеры у астронавигатора, Мата заняла его пост, и Торби официально стал Младшим Баллистиком Корабля, чья жизнь и смерть отныне лежали на кончиках его пальцев.
События не заставили себя ждать.
Лосиан был «безопасной» планетой. На ней жили цивилизованные не– гуманоиды, и так как порт не знал налетов, не было необходимости в охране посадочных площадок. Мужчины могли спокойно в свое удовольствие покидать корабль и даже женщинам не возбранялось это делать. (Некоторые из них так и не покидали борт, дожидаясь Встречи, где «Сису» могла обменять их на других девушек.)
Джабул был для Торби единственным местом, которое сохранилось в его памяти, так что Лосиан был для него первой «чужой» планетой. Поэтому он стремился увидеть ее. Но на первом месте была работа. Когда он был утвержден в звании баллистика, его перевели на место младшего клерка в грузовом отделе. Это повысило статус Торби: торговля считалась более важным занятием, чем ведение хозяйства. Теоретически он должен был всего лишь следить за поступлением грузов; практически же старший клерк выжимал из него, так же как и из других юношей, младших родственников из других отделов, семь потов.
На Лосиане никогда не существовало таможенных тарифов; тяжелые упаковки листьев верги отправлялись с корабля прямо к покупателю. Несмотря на вентиляцию, трюмы были полны вязкого одурманивающего запаха, который напоминал Торби о тех месяцах, отделенных ныне световыми годами, когда он скрюченным беглецом, опасавшимся, что его укоротят, прятался в проеме между грузами, а незнакомый друг спасал его от саргонской полиции.
Но как бы то ни было странным, «Сису» теперь была его домом. Даже во сне он говорил на языке Семьи.
С внезапным чувством вины он подумал, что в последнее время все реже вспоминает папу. Неужели он его забывает? Нет, нет! Он никогда не забудет его, ни за что… Звук его голоса, осуждающий взгляд, когда у него что-то не получалось, его скованные движения по утрам, его бесконечное терпение, никогда не изменявшее ему – за все эти годы папа никогда по-настоящему не разозлился на него – хотя нет, один раз это случилось.
– Я НЕ ТВОЙ ХОЗЯИН!
Да, тогда папа разгневался. Это озадачило Торби; он ничего не понял.
Но теперь, когда прошло столько времени и за ним остались бесконечные пространства космоса, Торби внезапно все понял. Только одно могло вызвать гнев папы: он был оскорблен до глубины души предположением, что Баслим Калека может быть рабовладельцем. Папа, который утверждал, что мудрого человека невозможно оскорбить, потому что правда – это не оскорбление, а ложь не стоит того, чтобы обращать на нее внимания.
И все же он оскорбился, услышав правду, ибо, конечно же, папа был его хозяином, купив Торби на аукционе. Нет, это чепуха. Он не был рабом папы; он был его сыном… папа никогда не вел себя, как хозяин, даже когда давал ему легкий подзатыльник, если Торби слишком много дурачился. Папа… был просто папой.
И теперь Торби знал, что больше всего на свете папа ненавидел рабство.
Он не понимал, почему к нему пришло это убеждение, но он был в нем уверен.