И она была благодарна Эндеру, что он тоже понял ее чувства. Без всяких объяснений он осознал, что Трондейм – это конец ее трехтысячелетней одиссеи, конец карьеры Демосфена. Подобно исхахе она пустила корни в ледяном сердце Трондейма и обрела, наконец, пищу, которую не могли ей дать земли других миров.
Ребенок шевельнулся внутри, прервав ее воспоминания, она увидела Эндера, направляющегося к ней, на его плече виднелся ремень. Она сразу поняла, зачем он прихватил сумку: он намеревался отправиться в одиночное плавание. Она удивилась своей благодарности и признательности ему. Эндер был спокоен и свободен, он с трудом скрывал свое понимание человеческой натуры. Обычным средним студентам он не был понятен, но лучшие из лучших улавливали оригинальные повороты его мыслей, и ведомые неуловимой нитью, находили ключ к истине, случайно подброшенный им. В результате – она во все времена завидовала проницательности Эндера – их головы рождали собственные идеи, то были гениальные идеи Эндера.
Она не ответила «нет» на его немой вопрос. Говоря по правде, ей всегда хотелось быть только с ним. Их близость и дружба была сильнее любви к Жаку. Пройдут долгие годы, прежде чем подобная безграничная близость навсегда свяжет ее с Жаком. Жак знал об этом и по-своему переживал, он не разделял привязанности жены к брату.
– Привет, Валя, – сказал он.
– Привет, Эндер. – Они находились на причале, никто не подслушивал их, поэтому она смело назвала его детским прозвищем, превращенным человечеством в зловещий эпитет.
– Что ты будешь делать, если кролик решит, что уже пора?
Она улыбнулась.
– Папа обернет ее в кожу страйки, я буду петь печальные скандинавские песни, и студенты проникнутся гениальной идеей о влиянии законов репродуцирования на ход истории.
Они рассмеялись. И вдруг Валентина поняла, что Эндер не собирается в плавание, он упаковал сумку, чтобы оставить Трондейм, он пришел сюда попрощаться, а не звать ее с собой. Слезы навернулись на глаза, нестерпимая тоска опустошила душу. Он подошел и обнял ее, сколько раз он обнимал ее так раньше. Теперь ее живот выступающим тугим комом стоял между ними.
– Я думаю, тебе нужно остаться, – прошептала она. – Отклони все вызовы.
– Есть один, который невозможно отклонить.
– Я могу родить ребенка в плавании, но не на другой планете.
Как она предполагала, он не звал ее с собой.
– Девочка будет потрясающей блондинкой, – сказал Эндер, – это безнадежно для Луситании, там лишь темнокожие бразильцы.
Так это Луситания. Валентина сразу поняла, что заставило его принять вызов, об убийстве зенолога свиноподобными было известно всем.
– Ты сошел с ума.
– Не совсем.
– Ты знаешь, что произойдет, если люди узнают, что Эндер отправился в мир свиноподобных? Они распнут тебя!
– Они распнут меня и здесь, если кто-нибудь кроме тебя узнает, кто я на самом деле. Обещай мне никому не говорить.
– Чем ты им сможешь помочь? Когда ты появишься, он будет мертвым многие десятилетия.
– Мои подзащитные всегда успевают достаточно остыть, прежде чем я прихожу Говорить от их имени. Это основной недостаток профессии странника.
– Я не хочу терять тебя снова.
– А я думал, мы потеряли друг друга в тот день, когда ты полюбила Жака.
– Зачем ты говоришь об этом! Я не хотела выходить замуж!
– Поэтому я и молчал до сих пор. Но это неправда, Вал. Когда-нибудь ты все равно бы решилась. Я рад за тебя. Ты ведь никогда не была счастлива. – Он погладил ее живот. – Гены Виггиных требуют продолжения. Я надеюсь, их будет не меньше дюжины.
– Считается неучтивостью иметь больше четырех, жадностью – заиметь больше пяти, и варварством – больше шести.