— Миссис Бентон!
Старуха беспокойно заерзала на своей кровати, провела руками по лицу, стараясь придать его растаявшей плоти наиболее подходящее сейчас выражение потрясения. Затем ее пальцы простерлись в сторону незапертой двери.
— Идиоты! Чертовы идиоты! Кто-нибудь, заприте мою дверь! Элис, Роберт, Мэделин!
— Элис, Роберт, Мэделин! — эхом разносилось по темным коридорам.
— Мистер Роберт! — призывал его спуститься с чердака дрожащий голос кухарки.
Затем каждый из них по отдельности услышал крик кухарки. Один испуганный и осуждающий вскрик.
А затем — мягкий звук падающего на крышу снега.
Они все застыли на месте, осознавая, что значит это молчание. Они ждали какого-нибудь нового звука.
Кто-то, ступая неслышно, как в ночном кошмаре, будто босиком, медленно бродил по коридорам. Они чувствовали, как какая-то масса движется по дому, появляясь то тут, то там, то где-то вдалеке.
На дальнем столе библиотеки стояли два телефонных аппарата. Элис схватила один из них, задребезжала рычажком и прокричала:
— Барышня! Полицию!
Но тут она вспомнила:«Теперь никто больше не позвонит ни мне, ни Мэделин. Скажите в компании „Белл“, чтобы сняли наш телефон. Мы никого не знаем в городе» .
"Будь практичной , — сказала тогда мать. —Оставь сам телефон здесь на случай, если мы когда-нибудь решим снова подключиться" .
— Барышня!
Она бросила трубку и удивленно уставилась на нее, словно это было какое-то упрямое животное, которое она попросила исполнить простейший трюк. Она перевела взгляд на окно. Открой его, высунься наружу,кричи! Ах, ведь соседи-то сидят по домам в тепле, в своем отдельном далеком мирке, и ветер к тому же завывает, а вокруг — зима, ночь. Все равно что кричать на погосте.
— Роберт, Элис, Мэделин, Роберт, Элис, Мэделин!
Это мать кричит, вот тупица.
— Заприте мою дверь! Роберт, Элис, Мэделин!
"Я слышу, — думала Элис. — Мы все слышим. Ион тоже ее услышит".
Она схватила второй телефон и трижды резко нажала на кнопку.
— Мэделин, Элис, Роберт! — разносился по коридорам голос матери.
— Мама! — закричала Элис в трубку. — Не кричи, не сообщай ему, где тынаходишься , не сообщай ему о том, чего он не знает!
Элис снова застучала по кнопке.
— Роберт, Элис, Мэделин!
— Возьми трубку, мама, пожалуйста, возьми…
Клик .
— Алло, барышня, — раздался хриплый крик матери. — Спасите меня! Заприте дверь!
— Мама, это Элис! Тише, я тебя слышу!
— О господи! Элис, господи, дверь! Я не могу встать с постели! Как глупо, ужасно, столько замков — и не могу до нихдобраться!
— Погаси лампу!
— Помоги мне, Элис!
— Я помогаю! Послушай! Найди свой пистолет. Выключи свет. Спрячься под кроватью!Давай!
— О Господи! Элис, приди, запри мою дверь!
— Мама, послушай!
— Элис, Элис! — послышался голос Мэделин. — Что происходит? Мне страшно!
И еще один голос:
— Элис!
— Роберт!
Они кричали, едва ли не визжали.
— Нет, — сказала Элис. — Замолчите, все замолчите! Пока не поздно. Все до единого. Слышите? Возьмите свои пистолеты, откройте двери, выйдите в коридор. Мы все, всевместе против него одного. Понятно?
Роберт зарыдал.
Мэделин скорбно застонала.
— Элис, Мэделин, дети, спасите вашу мамочку!
— Мама, заткнись! — приказала Элис и монотонно повторила: — Откройте двери. Все разом. Мыможем это сделать!Сейчас!
— Он убьет меня! — кричала Мэделин.
— Нет, нет, — вторил ей Роберт. — Это бесполезно, бесполезно!
— Дверь, моя дверь… не заперта, — плакала мать.
— Послушайте, все!
— Моя дверь! — причитала мать. — О боже! Она открывается!
Из коридора донесся вопль, и тот же вопль раздался в телефоне.
Остальные в ошеломлении смотрели на трубки в своих пальцах, ощущавшие лишь биение их сердец.
Выше этажом хлопнула дверь.
Крик оборвался.
— Мама!
«Если б она не кричала, — думала Элис.
— Если б она не выдала себя».
— Мэделин, Роберт! Пистолеты! Я считаю до пяти, и мы все разом выскакиваем! Раз, два, три…
Роберт застонал.
— Роберт!
Он упал на пол, сжимая в руке телефонную трубку. Его дверь по-прежнему была заперта. Его сердце остановилось.
— Роберт! — надрывалась трубка в его руке.
Он лежал неподвижно.
— Он у моей двери! — где-то наверху в заснеженном доме сказала Мэделин.
— Стреляй через дверь! Стреляй!
— Меня он не получит, нет, он доменя не доберется!
— Мэделин, послушай! Стреляй через дверь!
— Он копается в замке, он сейчас войдет!
— Мэделин!
Раздался выстрел.
Один-единственный выстрел.
Элис стояла одна в библиотеке, глядя на холодную трубку телефона в своей руке. В трубке царило гробовое молчание.
Внезапно наверху, за дверью, в холле она увидела в темноте этого незнакомца, который, улыбаясь, тихо скребся в дверное полотно.
Выстрел!
Незнакомец во тьме удивленно посмотрел вниз. Из-под закрытой двери медленно потекла тоненькая струйка крови. Кровь текла так спокойно, такой тонкой, блестящей струйкой. Все это Элис видела. И все это она знала: она слышала, как наверху, в темном холле, что-то движется, словно кто-то ходит от одной двери к другой, пробуя открыть двери и находя за ними лишь тишину.
— Мэделин, — в оцепенении произнесла она в трубку. — Роберт! — Тщетно выкрикивала она их имена. — Мама!
Она закрыла глаза. "Почему вы меня не послушали? Если бы мывсе сразу … выбежали…"
Тишина.
Снег, тихо кружась, сыпал, как из рога изобилия, щедро укрывая лужайку безмолвными сугробами. Элис осталась совсем одна.
Покачиваясь, она подошла к окну, открыла щеколду, с трудом подняла раму, откинула крючок ставней и распахнула их. Затем, перекинув ногу через подоконник, она уселась между теплым молчаливым уютом дома и заснеженной ночью. Она долго сидела так, неотрывно глядя на запертую дверь библиотеки. Медная ручка единожды повернулась.
Элис завороженно смотрела, как она поворачивается. Будто блестящий глаз, глядящий на нее в упор.
Ей даже захотелось подойти к двери, отпереть замок и, приветливо кивнув, поманить рукой из мрака эту ужасную тень, чтобы посмотреть в лицо тому, кто одним легким ударом развеял в прах эту островную крепость. Элис обнаружила, что ее рука все еще сжимает пистолет, она подняла его и, дрожа, направила на дверь.
Медная ручка поворачивалась вправо-влево. Во тьме за дверью слышалось тяжелое дыхание тьмы. Вправо-влево. С невидимой улыбкой.
Закрыв глаза, Элис трижды нажала на курок!
Когда глаза ее открылись, она увидела, что все выстрелы прошли мимо. Одна пуля попала в стену, другая в нижнюю часть двери, третья — в верхнюю. Какое-то мгновение Элис удивленно смотрела на свою неуклюжую руку, а затем отшвырнула пистолет.
Дверная ручка дергалась туда-сюда. Это было последнее, что увидела Элис. Блестящая дверная ручка, сверкающая, как глаз.
Перегнувшись через подоконник, она упала в снег.
Вернувшись несколько часов спустя вместе с полицейскими, она увидела на снегу следы своих ног, убегавших от тишины.
Она, шериф и его люди стояли под оголенными деревьями, вглядываясь в дом.
Казалось, в нем опять тепло и уютно, он снова был ярко освещен: сияющий и приветливый мирок посреди унылого пейзажа. Входная дверь была широко распахнута навстречу вьюгам.
— Господи, — сказал шериф. — Должно быть, он вот так запросто открыл входную дверь и ушел, черт возьми, не заботясь, чтокто-то может его увидеть! Надо же, вот этовыдержка!
Элис шевельнулась. Тысячи белых мотыльков спорхнули с ее глаз. Она заморгала, а затем ее взгляд изумленно остановился. И тут в горле ее сперва тихий, медленно нарастая, затрепетал какой-то звук.
Она разразилась хохотом, переходящим в задушенное рыдание.