Они прошли несколько лабораторий, пока не оказались в одной из них, где не было ничего, кроме огромного полированного шара на полу, мерцавшего в свете единственной лампочки. — Инженер указал на шар:
— Смотрите.
Затем он подошел к компьютеру у противоположной стены и быстро ввел в него программу. На дисплее появились какие-то знаки, и Инженер нажал клавиши на пульте управления. Шар затуманился и пришел в движение — будто глубины космоса стремительно проносились в нем. Иллюзия движения становилась все сильней и сильней.
Вдруг Гэри понял, что не может отвести взгляда от чудо-шара: движение внутри гипнотизировало.
Через некоторое время в нем стали проявляться какие-то формы — туманные, неясные формы — словно кто-то смотрит на неизвестную солнечную систему с огромного расстояния. Солнечная система постепенно таяла, и видение в шаре сузилось до одной планеты. Остальные исчезли из вида, а она все росла и росла, превращаясь в огромный шар, медленно вращающийся в пространстве.
Он заполнил всю сферу: Гэри увидел моря и города, горы и огромные пустыни. Но горы выветрились и казались холмами, а моря обмелели. Большую часть вращающегося шара покрывали пустыни, города лежали в руинах.
Во вращающемся шаре было что-то до боли знакомое, что-то затрагивающее струны памяти.
И тут до него дошло.
— Земля, — воскликнул он. — Это же Земля!
— Да, это ваша планета, но вы видите ее такой, какой она станет через много миллионов лет, — произнес Инженер.
— Или какой она не будет никогда, — прошептала Кэролайн.
— Вы правы, — повторил эхом Инженер. — Или какой она не будет никогда.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Корабль Томми Эванса стоял на одной из самых низких крыш, прямо над лабораторией. Через несколько минут он взлетит и пройдет сквозь искривленное пространство и время к Земле, виденной ими в шаре…
Земле, которая к тому времени, может быть, уже миллионы лет как перестанет существовать.
— Береги корабль, — попросил Томми, обращаясь к Гэри.
Гэри похлопал его по руке.
— Я верну его тебе, — пообещал он.
— Мы будем вас ждать, — пробасил Кингзли.
— Дьявольщина, — простонал Херб. — Всегда мне не везет. Вот ты и Кэролайн собираетесь на Землю, а я опять остаюсь.
— Слушай. Нет никакой необходимости рисковать всем, — жестко начал Гэри. — Кэролайн летит, потому что она единственная сможет понять то, что люди древней Земли смогут рассказать нам, а я лечу — потому что лучше всех играю в покер. Я честно обыграл вас всех.
— Я всегда остаюсь в дураках, — горевал Херб. — Я должен был догадаться, что у тебя туз в рукаве. У тебя всегда туз в рукаве.
Томми усмехнулся.
— У меня была паршивая карта. Надо было сыграть еще.
— Тогда мы не смогли бы выбрать кого-то одного, — сказал Гэри. — Мы все хотели лететь, поэтому и играли одну партию. Больше мы не могли себе позволить. Я выиграл. Что вам еще?
— Ты всегда выигрываешь, — ныл Херб.
— Какова вероятность вашего успеха? — спросил Томми у Кэролайн.
— На бумаге она есть, — заявила она. — Что бы доставить нас сюда, Инженеры искривили пространство и время, но они искривили их в равной степени. И то, и другое было искривлено в равной степени. А теперь придется время искривить значительно сильнее, чем пространство. Совершенно другие условия задачи. Но наши шансы оказаться там довольно высоки.
— Если Земля окажется там, куда вы… — начал было Херб, но тут на него рыкнул Кингзли, и тот прикусил язык.
Кэролайн, торопясь, давала последние указания Кингзли:
— Инженеры поняли уравнения, описывающие гиперсферу. Работайте с ними. Попытайтесь создать несколько гиперсфер внутри нашей вселенной и посмотрите, возможно ли создать хоть одну за ее пределами. Если вам удастся вычленить из вселенной гиперсферу, постарайтесь направить ее в межпространство. Потом мы сможем использовать ее.
Ударная волна тряхнула здание, от близкого взрыва задрожал пол под ногами. На одну секунду яркая вспышка атомного кошмара затмила свет трех светил.
— Близко ударило, — отметил Томми.
Они уже привыкли к взрывам.
Гэри поднял голову и увидел высоко над собой серебристые точки кораблей.
— Инженеры недолго смогут продержаться, — пробасил Кингзли. — Если мы собираемся что-то сделать, надо торопиться.
— А вот и пространственно-временной туннель, — произнес Херб. Он ткнул пальцем вверх — все посмотрели туда.
Вот оно… Далекое колесо света, медленно вращающееся в пространстве… они уже видели его на Плутоне. Дверь в другой мир.
— Мне кажется, это значит, что нам пора, — сказала Кэролайн. Голос ее слегка задрожал. Она повернулась к Кингзли: — Если мы и не вернемся, все равно займитесь гиперсферами. Попробуйте абсорбировать в них энергию. Ее не придется долго сдерживать, только пока не взорвется вселенная. Тогда мы будем спасены.
Она шагнула в люк, Гэри — за ней. На пороге он оглянулся и посмотрел на остающихся… огромный, шумный Кингзли, вытягивающий вперед свою массивную голову и как всегда не знающий, куда деть свои железные кулачищи; щеголеватый добродушный Томми Эванс, так мечтавший о полете к Альфа Центавра, а вместо этого отправившийся на край вселенной; Херб, унылый маленький фотограф, сердце которого разрывается от того, что его не взяли. Внезапно на глаза у Гэри навернулись слезы, он помахал своим товарищам, в ответ они помахали ему. Он торопливо шагнул в корабль, повернул рукоятку, и крышка люка плотно встала на свое место.
В рубке управления Гэри снял шлем, положил его на кресло пилота и обернулся к Кэролайн:
— Как хорошо снять шлем.
Она согласно кивнула, снимая свой.
Гэри включил режим взлета. Он на миг замер, нацелив большой палец на стартовую кнопку:
— Слушай, Кэролайн, какие у нас шансы?
— Мы попадем туда.
— Не надо, — перебил он. — Мне это не нужно. Я хочу знать правду. У нас есть хоть крошечная надежда?
Ее глаза встретились с его глазами, а губы стянулись в узкую, ровную линию.
— Да, есть, — сказала она. — Чуть меньше, чем один к одному. Слишком много факторов случайности. Расчеты их не учитывают, а кроме расчетов у нас ничего нет.
Она с горечью рассмеялась.
— Видишь ли, мы хотим попасть в цель, удаленную от нас, с одной стороны, на миллионы световых лет в пространстве, а с другой — на миллионы обычных лет во времени, — сказала она. — Мы должны наложить друг на друга две независимые системы координат: время и пространство. Это очень сложно.
Гэри спокойно посмотрел на нее. Она сказала, что это сложно. Насколько это сложно, он, Гэри, может представить очень приблизительно. Только тот, кто в совершенстве знает уравнения времени и пространства, может более или менее приблизиться к пониманию этой задачи — например, тот, кто бился над этой задачей сорок человеческих жизней.
— Даже если мы туда попадем — планеты может там и не оказаться, — сказал он и решительно опустил большой палец на клавишу. Взревели реактивные двигатели, и корабль взмыл вверх, оставив за собой огненный столб. Они поднимались выше и выше, но вокруг них еще долго оставался разрушенный город, чьи циклопические башни были обращены в пыль взрывами атомных бомб.
Матовое колесо света, указывающее вход в пространственно— временной туннель, виднелось между развалинами двух башен. Гэри слегка скорректировал курс и нацелил свой корабль точно между ними. Он поддал горючее в ракетные двигатели. Корабль пронесся между башнями и устремился прямо в круг света, точно в черное отверстие огненного колеса.
— Еще немного и мы будем там, — сквозь зубы процедил Гэри. — Через минуту все будет известно.
Ледяной ветер космоса снова дохнул ему в лицо, волосы на затылке зашевелились.