Шар, который два века ничто не могло сдвинуть в сторону ни на дюйм, сам отдался Уррию.
Уррий попятился к выходу из часовни, не выпуская волшебного шара из рук.
Воины уже не орали - смотрели, как завороженные на Уррия и священный шар в его руках. Зато отстоятель Зуур, который шестнадцать лет ждал мгновения, когда прикоснется к частице малой в священный День Одухотворения, словно потерял разум. Ничего перед собой не видя, кроме чудесного предмета в чужих руках, он шагнул с пандуса вперед. До мостика, ведущего к центру часовни, к месту где незыблемо два века покоился шар, было около ярда правее. Но Зуур шагнул в пустоту. И падая, он успел подумать, что разобьется, так и не прикоснувшись к шару, так и не приобщившись к великой мудрости и что не попадет в Золотые Директории алголиан. Страшный крик вырвался из груди отстоятеля - крик ужаса, бессилия и отчаянья. Несостоявшийся преемник Зуура, который распластался на полу в центре храма, едва успел откатится, чтобы несчастный отстоятель не шлепнулся на него.
Великая растерянность охватила апологетов могущественного Алгола.
Хэккер Прионест покраснел от ярости и кричал истошным голосом:
- Поймать мерзавца! Отобрать частицу Алгола, Атеизм вас всех раздери! Поймать! Убить! Отобрать!
Контрлбрики, толкаясь, торопились забраться на магическую платформу, дабы скорее оказаться на верху и покарать оскорбителя святыни. Кто молился великому Алголу, предчувствуя конец мира, кто вскочив на ноги, вглядывался в высоту, в которой ничего теперь было не рассмотреть, кто-то зачем-то побежал в коридор, ведущий к жилым помещениям подземного храма.
Лишь координатор Фоор оставался невозмутим. Он повернулся к небольшой лестнице, чтобы сойти с подиума. Находившие вокруг апологеты тут же почтительно расступились, давая ему дорогу.
Уррий спиной уперся в косяк выхода и сделал шаг вбок. В дверях, ведущих в келью Фракса, появился с боевым кличем новый отряд свирепых иноверцев. Стоящие в исступлении на коленях бойцы словно очнулись в мгновение ока и, схватив сабли, вскочили на ноги, готовые разорвать на куски наглого сорванца, посягнувшего на их сокровище.
Уррий, стараясь не впасть в панику, решил что на склоне холма встретить врагов будет сподручнее, выскочил из часовни и пробежал по насыпи - дальше были останки отряда иноверцев, брезгливость перемешалась в душе Уррия с опаской поскользнуться. Уррий развернулся. Противоречивые чувства раздирали его, но главным было необъяснимое несказанное счастье, вливающееся в него из чудодейского шара и невесть почему возникшая ненависть к Фраксу, который оказался совсем не тем, кем его считал Уррий.
Уррий, чтобы встретить противника во всеоружии, хотел положить необыкновенный шар у обочины. Но почти невесомый шар словно прилип к рукам - точно не желал расставаться!
В дверях показались враги. Уррий не сомневался, что они ему враги - враги всех, кого Уррий любил и всего, что любил и чему поклонялся. Иноверцы... Ненависть к Фраксу, охватившая Уррия, перенеслась на всех, находившихся в Красной часовне. Он страстно желал уничтожить это осиное гнездо, чтобы камня на камне не осталось от подземного вместилища зла.
Чудесный шар как будто услышал его мысли, дернулся в руках и запульсировал цветовыми переливами. С неба, на котором не было ни облачка, вдруг сорвалась ослепительная молния, удар грома заложил Уррию уши, вновь где-то в затылке появилась боль, но почти сразу исчезла. Стараясь придерживаться самого края дороги, Уррий поспешно сбежал вниз.
Новая молния ударила в самое основание часовни и здание начало рушиться внутрь себя. Уррий отбежал на несколько десятков ярдов, чувствуя как дрожит под ногами земля. "Так их! - злорадно кричал он.
- Чтобы от подземного помещения и воспоминания не осталось!" В голове пронеслась зримая картина, как рушатся четырехугольные столбы, как валится золотая дорога, по которой поднимался Фракс.
Трое выбежавших из часовни и спускавшихся к Уррию воинов обернулись и смотрели на рушащееся здание. Одного тут же убило куском красной известняковой плиты, двух других испепелила очередная молния.
"Так их, так!" - восхищенно думал Уррий. И вдруг сообразил, что он победил. Всех победил. И делать ему здесь больше нечего. Совсем. Надо возвращаться в замок.
Но что делать с чудесным шаром? Уррий не желал с ним расставаться, он уже знал: именно шар вызывал наваждения, которые могли сражаться и убивать. И от шара исходило удивительно приятное чувство. Но не идти же с ним в замок! Как он там объяснит его происхождение? Об этом-то Уррий как-то не думал - надо ли вообще рассказывать кому бы то ни было (за исключением Эмриса и Ламорака, разумеется) о происшедшем. С одной стороны распирала гордость за одержанную в честном поединке победу над грозным противником, а с другой - что-то подсказывало ему, что лучше не говорить никому. И это что-то исходило от шара. Решено, Уррий спрячет странную реликвию от любопытных глаз. И тут же догадался, что лучшим местом будет тайный грот, известный только ему, Эмрису и Ламораку на маленьком острове без названия, что посреди озера Гуронгеля.
Последняя молния ударила в останки часовни, бушующее пламя вмиг объяло остатки стен. С неба, неожиданно оказавшимся заполненным огромной черной тучей, рухнул на землю проливной дождь. Уррий побежал к встревоженно ржущему коню, чтобы помчаться по тропе к берегу Гуронгеля, спрятать чудесный шар и поскорее вернутся в уютные и безопасные, такие желанные сейчас, стены Рэдвэлла. День выдался тяжелым.
x x x
Когда рухнула Красная часовня и сто двенадцать колонн, державших золоченый пандус переломились посередине, словно лучины, координатор Фоор выкинул вверх руки, удерживая падающие обломки и не давая рухнуть многотонной спирали на находящихся в круглом зале людей. Пришлось использовать всю силу, данную ему Алвисидом и усиленную десятилетиями упорных тренировок и самосовершенствования. Но его силы надолго бы не хватило. Фоор услышал как кто-то из апологетов распорядился немедленно всем покинуть храм и почувствовал, что ему стало легче удерживать вес пандуса и каменных обломков - хэккеры пришли в себя и помогли координатору. Фоор медленно стал продвигаться к центру зала, туда, где лежал труп бывшего отстоятеля плоти Алгола.
Через несколько минут все, кроме трех хэккеров, удерживающих своей внутренней силой готовый обвалиться пандус, покинули храм, укрывшись в безопасном коридоре. Все кто мог спастись - спасся. Хэккеры сошлись на середине зала и по кивку верховного координатора сузили защитное пространство до небольшого невидимого конуса обводящего центральный круг, в котором лежало тело Зуура. Тяжелые кольца пандуса медленно ввалились одно в другое, заполнив подземный дворец неимоверным грохотом. Окаймляющие ленту пандуса стальные полосы не выдержали нагрузки и лопнули, тридцать тысяч шестьсот сорок шесть золоченых железных прутков, с таким трудом и тщательностью выкованные и собранные в мастерских алголиан по секретным приемам, разлетались по храму - мялись, корежились, превращались в негодный лом. Пандус, которым пользовались раз в шестнадцать лет и который стоил десятка лет напряженного труда был разрушен в считанные мгновения. Храм Красной часовни перестал существовать. Впрочем, это случилось чуть раньше - когда по непостижимым причинам частица малая плоти Алгола покинула свое извечное место.