Какой там адрес? Равиковича, семь, квартира шестнадцать? Собственно, я уже на этой улице.
— Заходите! Заходите к нам! — ко мне кинулся огромный розовый кролик, потрясая ушами. — Сегодня, только сегодня — все самое интересное! Новая программа!
Он схватил меня за руку и чуть не силком потащил к дверям заведения с яркой вывескойСТРАУС ЭМУ. Стриптиз-бар. Все виды услуг на самый взыскательный вкус!
— Зайду... милейший. — Я вежливо, но твердо высвободился. — Обязательно, чуть позже...
— Да здравствует НАЕ! — закричал он мне вслед.
— Зиг хайль, — ответил я.
У дома семь, на скамейке, совершенно по-домашнему, сидели три старушки и что-то оживленно обсуждали, склонившись головами.
— Извините, пожалуйста, — сказал я. Они выпрямились как по команде и уставились на меня, причем одна из них неотрывно смотрела на автомат, висящий на плече. Я осторожно передвинул его за спину. — Я ищу одного человека... Его зовут Харон, он живет в шестнадцатой квартире. Вы случайно не знаете, дома ли он?
Некоторое время они молчали, потом одна сказала:
— Тут такой не живет.
— Мы не знаем никакого Харона, — добавила вторая.
— А с оружием вообще нельзя, — заключила третья.
Все происходящее было похоже на сценку из плохого спектакля, на фарс — но только не на реальность.
Я вошел в подъезд, чувствуя спиной, как они смотрят мне вслед.
Квартира была на четвертом этаже. Дверь незаперта, внутри — разгром. Ни одной целой вещи; здесь, похоже, побывала рота вандалов. Под облитым кислотой, нестерпимо воняющим диваном я нашел сломанное пополам, покрытое золотой краской деревянное кресло с выбитой надписью:«Харону — победителю соревнования спасателей. 2003 год».
Ну что за дурацкое имя? И как фамилия? Харон Харон? Может, попробовать поискать документы?
Я ползал по полу и методично перебирал бумаги, в изобилии разбросанные по всей квартире, когда зазвонил телефон. Снимая трубку, я уже знал, чей голос услышу.
— Задания своего командира нужно выполнять, — сказали на том конце.
— Доброй ночи, Человек Равновесия. Не желаете увидеться?
— Возможно. Но только на завершающем этапе, и то, если вы до него доберетесь, в чем я весьма сомневаюсь... Впрочем, если бы вы явились домой к Сотникову, наша встреча состоялась бы гораздо раньше.
— Для одного из нас она могла плохо закончиться. У меня к вам серьезные претензии.
— Я бы удивился, если бы их не было. Но до Нижнего города вы все-таки дошли...
— Как вы понимаете... — У меня вдруг возникла шальная мысль, — Мне даже хватило ума не пойти к Сотникову, чтобы не угодить в западню.
Мой выстрел наугад попал в десятку.
— Вы сообразительнее, чем кажетесь... Итак, вы у Харона. Порадуйте меня.
— Будто сами не знаете. Квартира разгромлена, хозяина нет. Дайте наводку, где искать.
— Ну, не разочаровывайте меня! Думаю, моя помощь будет излишней. И потом — она поможет избежать препятствий, а мне интересно, как вы сможете их преодолеть.
— А что происходит здесь, в Нижнем городе? Я ничего не могу понять.
— Мир сошел с ума, и это коснулось абсолютно всех. Вы же видели побоище на набережной, войну без цели и конкретного врага. Нечто подобное случилось и в Нижнем городе, только с обратной полярностью. Но еще неизвестно, что страшнее. Люди празднуют обретение независимости, неподдельно радуются. Присоединитесь к ним — и, возможно, вашим поискам будет сопутствовать удача.
— А вы?
— А я над схваткой, над радостью, над горем — над всем.
— Вы бог?
— Я Человек Равновесия.
Это была его последняя фраза. Раздался щелчок, и в трубке зазвучал длинный гудок.
Я вышел на улицу, совершенно не представляя, что делать дальше, где искать Харона. Старушки у подъезда снова мгновенно прервали общение и посмотрели на меня.
— Граждане несознательные пенсионерки! — воззвал я.
— В то время как весь народ, в едином порыве... Короче, чего людям голову дурите? — Я медленно передвинул автомат вперед и положил палец на спусковой крючок. Старушенции напряглись и даже привстали. Это я знал, что в обойме «узи» — ни единого патрона; им-то, надеюсь, это неизвестно (вряд ли они приходятся родней вездесущему Человеку Равновесия, любителю звонить по неработающим телефонам). — А ну, старые чекистки, марш по матрешкам... по этим... по халупам! Затычки в уши — и дрыхнуть до утра! Приду проверю!
Старухи взвизгнули и, как престарелые голубицы, упорхнули в подъезд.
Так... Прогнал бабушек, одержал маленькую, совершенно ненужную победу... Что дальше-то делать будешь?
— Дальше? — сказал я вслух. — А не посетить ли нам одно заведение, а именно «Страус Эму», на предмет ознакомления с новейшим стрип-шоу? Час-полтора ничего не решит. Если Харон мертв, то я все равно опоздал... С другой стороны, если бы он был мертв, Человек Равновесия обязательно бы намекнул, не упустил случая поиздеваться... А если жив — немного продержится. Будем считать — помощь идет. Кажется мне, где-то здесь он, в Нижнем городе. Найдем. Нужно только перекусить и выпить кружечку пиваса...
Рассудив так, я двинулся по улице и был перехвачен кроликом-переростком.
— Добрый вечер!
— Виделись, — сказал я. — Не закрылась пока еще ваша тщедушная забегаловка?
Он слегка опешил от подобного хамства.
— Мы работаем всю ночь, перерыв с шести утра до двух часов дня...
— Не части. Небось цены ломовые?
— Ну что вы! — Радостный кролик вновь обрел голос. — Сегодня скидки на все! Такого еще не было!
— А на пиво и пожрать?
— На это — особенно!
— Обманешь, — сказал я, — отстрелю на жаркое. Очень уважаю жаркое из крольчатины...
И, хлопнув его плечу, я вошел внутрь.
Небольшая лестница вела в круглый уютный зал со столиками и круглой же сценой посреди, на которой имелось четыре внушительных блестящих шеста. Сам зальчик был освещен довольно скудно, зато сцена — великолепно. На ней вокруг шестов под музыку группы BWO (которую мой сын упорно называл БМВ) извивались три великолепные девицы — блондинка, брюнетка и рыжая. Из одежды на них не было ничего; вся их амуниция была сложена в аккуратный бугорок у края сцены.
Я стоял столбом и пялился на танцовщиц —такоезрелище было для меня сильно внове. В животе урчало — все-таки последний раз я ел довольно давно, у мамы — но я почти не обращал на это внимания. Они так гипнотизировали своими движениями, что хотелось кинуться на сцену, на ходу срывая с себя одежду...
Подошла миловидная официантка в переднике, надетом на голое тело, и закрыла собой весь обзор. Пришлось отвлечься на нее.
— Доброй ночи, добро пожаловать. Желаете чего-нибудь?.. — Она сделала выразительную паузу.
Я люблю свою жену и вообще примерный семьянин, чуть не брякнул я.
— Поужинать и пива, — сказал я, чувствуя себя Семен Семенычем Горбунковым в отеле «Атлантик» в гостях у Анны Сергеевны. — Есть у вас окорочка-гриль?
Она профессионально улыбнулась:
— Конечно. Прошу за столик.
Она проводила меня к столу. Отсюда было великолепно видно сцену.
— Вы можете сдать ваше оружие в гардероб, если делаете...
Это что еще за бред?!
— Нет, — сказал я и вцепился в автомат. — Не желаю.
— А верхнюю одежду?
— Я вообще-то ненадолго... Куртку положу рядом. Не подсаживайте ко мне никого, пожалуйста.
— Хорошо. Что-нибудь еще? Меню посмотрите?
Я вспомнил старый анекдот и засмеялся:
— Спасибо,тебюя посмотрю как-нибудь в другой раз.
Она даже бровью не повела.
— Ваш заказ будет готов через десять минут.
И ушла, поигрывая аппетитными ягодичками.
Автомат я положил на стул рядом, прикрыл его курткой. Кобура с «Макаровым» была надета поверх свитера, но с ней я расстаться не решился.
Я сидел и осматривался.