- И в следующий раз чтоб лифт ехал ровнее! - прикрикнул он, вступая на этаж, где жила Лиза.
ЭТАЖ, ГДЕ ЖИЛА ЛИЗА. Самый звук этого имени доставлял Майку блаженство. ЛИЗА. Он снова увидит ее, увидит эти небесные глаза и губы, подобные долькам яблока. Он поразился своим чувствам. Сможет ли он и тут отстраненно, как во время боя, воспринимать, наблюдать и анализировать свое отношение к ней, к ее словам и движениям? Он сомневался в этом. Он полагал, что скорее всего станет действовать неразумно и опрометчиво. И он не мог осуждать себя за это!
У двери он попросил разрешения войти.
- Да? - спросил голос сверху.
- Джейк Мелоун хочет видеть мисс Монваза.
Затем наступила пауза - центральный компьютер сверял его голос с записью голоса Мелоуна. Видимо, убедившись в том, что подделки нет, компьютер отпер дверь.
Она была там. Волосы, подобные солнечным лучам, губы, подобные розам. Все это был набор штампов, но все они были правдивы. И Майк вновь ощутил подтверждение - и на этот раз еще более сильное - своей любви к ней. Это было совсем не то, что в Шоу. Это было нечто более глубокое, теплое, нечто необъяснимое.
- Входите, мистер Мелоун, - сказала Лиза голосом, подобным ветру в ивах.
- Я хотел только, - сказал он, переступая порог, - выразить свои лучшие чувства к вам, мисс Монваза. Я часто прогуливаюсь по этой башне ради разминки. Я всегда восхищался вашей работой и теперь пользуюсь первым же удобным случаем сказать вам об этом.
Выражение инстинктивного отвращения исказило ее черты. Это встревожило Майка, но тут он сообразил, что она выражает свое отношение к Джейку Мелоуну и его словам, а не к Майку Джоргове и его мыслям. Но он не мог высказать свои мысли вслух - по крайней мере, не мог этого сделать в комнате, напичканной электронными ушами. Ее комнаты могли быть поставлены на текущее прослушивание или же на запись разговоров, а запись могла дожидаться своей очереди целую неделю. Но у него не было способа проверить это, и он принял как версию, что их слушают постоянно. Каждый живущий в мире Шоу должен был сознавать, что любое его слово может быть услышано. Майку нужно было увести Лизу в коридор. Но для начала завести легкий разговор.
- Я считаю постыдным, - сказал он, - что вам больше не дают ведущие роли.
- А я считаю это спокойной жизнью! - парировала она.
Лиза была одета в алое трико, поверх - алая туника. Зардевшаяся леди. Герцогиня в алом. Ее волосы горели, контрастируя с нарядом цвета огня.
- О, я предполагал это. Каждодневная рутина, должно быть, утомляет.
- Слабо сказано. - Она налила себе бокал какого-то напитка, не предложив ему выпить. Фактически она не предложила ему даже присесть.
"Бог мой!" - подумал Майк. Он никогда не видел ее такой резкой и язвительной. Она всегда была скорее даже мягкой - со всеми, кроме него. Сейчас она была недовольна и не скрывала этого. Она непременно должна загореться идеей побега.
- Возможно, вас снова переведут на хорошие роли, когда один из теперешних Исполнителей созреет для этого.
- Я искренне надеюсь, что этого не будет.
- Но вы снова должны стать звездой первой величины. У вас должен быть мужчина, занимающий высокое положение.
- В настоящее время у меня есть такой мужчина, - сказала она, глядя в черные точки микрофонов. - И этого более чем достаточно, благодарю вас. Этого более чем достаточно - для того, чтобы ждать.
Его мысли закружились безумным вихрем. У нее есть мужчина, занимающий высокий пост? Что она имеет в виду? Слова были нацелены прямо в микрофон; последние она произнесла намеренно громко. Прервав эти сумасшедшие рассуждения прежде, чем они могли толкнуть его к необдуманным действиям, Майк решил, что сейчас самое время увлечь ее в коридор - там они смогут говорить, не боясь быть подслушанными.
- Я думаю, что у нас протекает крыша, - сказал он, пытаясь сказать это так искренне, как только он мог.
В первый раз она повернулась и посмотрела прямо на него:
- Что, черт побери, вы имеете в виду? Он покраснел.
- Никаких глупостей. Я имел в виду только то, что снег подтаивает и просачивается сквозь кровлю. На потолке в коридоре водяные разводы. Взгляните сами. - Он вышел в коридор, приглашая ее последовать его примеру.
- Пусть этими потеками интересуются ремонтники и психи.
- Нет, взгляните же, - сказал он. - Вы увидите, что я ничего не придумал. Лиза вздохнула и вышла в коридор.
- Где?
Сердце подпрыгнуло, замерло, забилось чаще.
- Я - Майк, - тихим, ровным голосом сказал он.
- Что?
- Майк Джоргова. Мне сделали пластическую операцию, изменили голос и состав крови. Настоящий Мелоун мертв. Я... убил его.
Лиза гневно прищурилась, глаза стали черными и бездонными. Она смотрела на него, и эта минута тянулась бесконечно. А потом взгляд ее стал мягче, словно она успела обдумать сказанные им слова и не обнаружила в них предательских намеков.
- Вы пытаетесь подловить меня, - сказала она неуверенно.
- Лиза, пожалуйста, выслушай меня и постарайся понять. Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО Майк. Я вернулся, чтобы забрать тебя отсюда. Мне немедленно нужно твое согласие!
- Если даже то, что вы говорите - правда, как вы можете освободить меня?
- Сегодня ночью в подземном гараже будет ожидать аэромобиль с водителем. Аэромобиль будет наш - подмену произведут сегодня днем на одной из стоянок Шоу в другой части города. Когда машину припаркуют, водитель будет уже там; в гараже он сможет выйти и приготовить все.
Ей хотелось верить его словам. Майк ясно читал это по резким морщинкам в уголках глаз, по нахмуренному лбу.
- У меня сегодня ночью.., гость, - сказала она.
- Кто?
- Анаксемандр Кокли. Майк вздрогнул. В его сознании сложилась отчетливая картина.
- Это и есть.., мужчина с высокой должностью?
- Да. - Ее голос снова стал тихим голосом прежней Лизы.
- Я убью его!
- И я не буду тебе мешать. Майк тяжело вздохнул:
- Я приду сегодня в полночь. Оставь двери слегка приоткрытыми.
- В это время мы уже будем в постели, - горько сказала она, и слова ее срывались с губ, словно погасшие угольки.
Глаза Майка сощурились. Он сжал кулаки.
- В полночь. Я убью его. - Это уже не было объяснение; это была клятва.
- Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО Майк, - сказала Лиза, касаясь ладонями его лица, пробегая пальцами по его губам и векам.
- Тебе лучше пойти к себе. Мы не должны вызвать у них подозрений.
Она вернулась в свою гостиную, возвысив голос, чтобы микрофон безусловно донес до подслушивающих каждое произнесенное слово:
- Вся проклятая крыша может провалиться к чертовой матери. Весь снег в мире может просочиться внутрь, мистер Мелоун, но мне будет на это наплевать. - По ее приказу дверь медленно закрылась. Но пока Майк мог видеть Лизу, он видел и улыбку, адресованную ему.
Он повернулся, дошел до лифта и спустился вниз. Мальчишка прожужжал ему все уши рассказами о полиции, работающей в вестибюле. Когда двери открылись, Майк вышел в просторное помещение, где возились одетые в форму люди, пытавшиеся при помощи странного и зловещего вида аппарата отыскать какие-либо следы - запах, пыль, старую жвачку. Он прошел только несколько ступенек, как из-за ближайшей банкетки, оскалив клыки и рыча, выскочил дог.
Майк попытался обойти его.
Дог не пускал его. Это была собака убитого жильца, скулившая вчера на лестнице.
- Эй! - прикрикнул полицейский, оттаскивая дога. - Пошел прочь!
Дог упирался всеми четырьмя лапами, зубы его блестели в оскале, на черных губах пузырилась слюна.
- Благодарю вас, - сказал Майк, стараясь унять дрожь в руках.
- Все в порядке, мистер Мелоун. Его хозяин был убит на лестнице прошлым вечером.