- Максим, почему ты говоришь женским и неприятно знакомым голосом? задал свой следующий вопрос Анатоль Максимович.
- Он до того допился, что хочет, чтобы я ему вдобавок ко всему еще и мужским голосом разговаривала, - прокомментировал вегикел.
Анатоль Максимович, предчувствуя недоброе, преодолел сопротивление шеи и обернулся.
За его спиной стояла Мария.
Она стояла в своей излюбленной боевой стойке - уперев кулаки в бедра, нехорошо выпятив челюсть и глядя на Анатоль Максимовича убийственными и прожигающими глазами. Анатоль Максимович отчасти из-за таких вот глаз старался с Марией как можно меньшие поддерживать отношения. То, что Мария была одета в ночную рубашку и больше ни в чем - даже на ногах, - совсем не уменьшало устрашающего действия ее боевой стойки, а даже и наоборот усиливало его.
Анатоль Максимович несколько скукожился в измерениях и сказал "ой".
- Проснулся, значит, - сказала ему Мария.
- Доброе утро, - вежливо ответил Анатоль Максимович. - А что ты, Мария, здесь делаешь на моем вегикеле?
В ответ Мария остервенело набрала воздуху, до полной невозможности усилила прожигательность своих глаз, поэтому Анатоль Максимович поспешно добавил:
- Я тебя, Мария, просто так спросил, без неодобрения. Мне просто интересно, Мария.
- Я сопровождаю своего мужа в его непроходимой глупости, - ответила она, - чтобы удержать его от непоправимых поступков. Хотя, думаю, что у меня ничего не получится. При таком вот папаше...
На слове "папаша" Мария несколько подвзвизгнула и Анатоль Максимович понял, что сейчас кое-что начнется. С максимальной положительностью он поглядел на свою невестку и сказал ей очень вежливо и в то же время очень так, знаете, веско нижеследующие слова:
- Ты пока выйди, Мария, а? Я тут... Мне надо... мне надо сделать утреннюю гимнастику.
Обдав Анатоль Максимовича презрением, Мария ответила, подвзвизгивая уже практически в каждом слове:
- Представляю, что это за гимнастика. Я бы на твоем месте, тестюшка (вот за этого "тестюшку" тоже очень не уважал Анатоль Максимович общение с женой сына), насчет гимнастики уже и не беспокоилась; я бы на твоем месте, тестюшка, отговорила бы их всех и домой отправилась. А сам потом лети куда хочешь. Даже и лучше будет, если навсегда!
У Анатоль Максимовича от этих слов мелькнуло нехорошее подозрение.
- Погоди, Мария, - сказал он Марии. - Не спеши с выводами. Объясни толком, от чего я должен вот эту вот компанию отговорить? Разве у нас с тобой, с Тимом, с его друзьями и их родственниками не увеселительная прогулка по Глубокому Космосу, на которую вы же меня и подбили?
В этом месте Мария сказала замечательно мудрую фразу, которую Анатоль Максимович по достоинству как следует и не оценил - потому что был спросонок, наверное. Она сказала ему:
- Пить надо меньше, тестюшка! - и добавила тут же. - Вспомнил! Прогулку мы уже давно закончили. И даже две! Теперь у нас поход.
Во всех внутренностях Анатоль Максимовича появилось мокрое, холодное и удивительно противное полотенце.
- И... куда? Этот вот поход... он куда, скажи мне, Мария?!
- Так бы и убила старого идиота! - обоими кулаками ударив себя по бедрам, громким голосом ответила ему невестка Мария. - Сманил лучших людей и сам спьяну не помнит куда!
- А что, уже утро? - вмешался с полу не до конца решивший проснуться Боб Исакович.
- Вечность! Уже вечность, и ты ее проспал! - совсем закричала Мария. Ну что за сброд, что за дикий сброд собрался у нас, в нашем Аккумуляторном Поселке!
И с этими словами она решительным шагом ушла в отдыхательную комнату, где ее, по предположению Анатоль Максимовича, ждал, спя, его сын Тим.
Анатоль Максимович страдальчески задумался над сказанными ему словами.
- Максим! - позвал он вегикела, страдальчески немного подумав.
- Скажи мне, Максим, куда сейчас направляется наша компания?
- Мы направляемся по координатам, указанным вами, Анатоль Максимович, ответил вегикел, - на планету, которую вы называли именем "Планета, Где Все Можно". Причем я о такой планете ничего не знаю.
- Так я и думал, - с этими словами Анатоль Максимович сокрушенно вздохнул. - Мне почему-то так и подозревалось. А скажи мне, Максим, как так случилось, что мы летим на эту планету не в приятном уединении "ты да я"? Почему со мной летят все эти люди?
Если бы Анатоль Максимович не был так сильно обескуражен происходящим, он наверняка обратил бы внимание на тон, которым с ним разговаривал принадлежащий ему вегикел. Другой какой бы и пропустил мимо ушей, но только не звездонавт. Звездонавты умеют различать тон, которым с ними разговаривают их транспортные средства.
- Они не хотели, но вы очень настаивали. Вы сказали им, что без них ни к какой планете не полетите, потому что их общество вам дороже всего на свете. Хотя за несколько часов до того вы придерживались совсем наоборот.
Анатоль Максимович сокрушенно покачал головой.
- И... и Марию тоже я позвал? - искренне удивился он.
- Ее особенно (этого, конечно, с вегикелами просто быть такого не может, но Анатоль Максимович готов был поклясться, что тут Максим гаденько подхихикнул). Вы объяснились ей в любви.
Анатоль Максимовичу стало неловко, он слегка прокашлялся и незаметным образом огляделся. Но окружающие его люди не прислушивались, они были очень заняты процессом мучительного пробуждения.
- А что она? - заботливо стараясь говорить потише, спросил Анатоль Максимович.
- А она не объяснилась. - отрезал вегикел. И добавил деловым тоном. Тут вот какое дело, хозяин.
- Да-да? - повелительно сказал Анатоль Максимович.
- Хотелось бы все-таки определиться, куда мы конкретно летим? А то что-то... Координаты, указанные вами, если выражаться дипломатически, несколько расплывчаты и неточны.
- Да? - сказал Анатоль Максимович уже не таким повелительным тоном. - А как я сказал, Максим?
- Вы сказали... - далее последовала неразборчивая фонограмма, звуком напоминающая последнее мычание сраженного тореадором быка.
Задумчиво повращав глазами, Анатоль Максимович попросил:
- Переведи-ка!
Тоном "а что тут переводить, неужели непонятно?" вегикел перевел:
- Вы сказали: "За той звездой налево и два прокола по шестьдесят. Как увидишь месиво, разбуди".
- Ну, правильно, - утвердительно кивнув, сказал Анатоль Максимович. Так что, до месива не добрались еще?
- И я не уверен, что доберемся, - торжественно подтвердил вегикел. - Вы не конкретизировали звезду, так что мне пришлось по этому поводу строить догадки. Что касается проколов, то, как вам, я полагаю, известно, Анатоль Максимович, для совершения прокола нужно определить не один параметр, а, как минимум, шесть. Затем - я могу только догадываться, что вы имели в виду под термином "месиво". В моей памяти такого термина нет.
Анатоль Максимович опять начал оглядываться, с невыразимой тоской вздыхая и глядя скучно.
- Тебе никто не говорил, Максим, - спросил он голосом страдальца, - что ты зануда?
- Нет, - ответил Максим. - Вы у меня первый.
- Оно и видно. Если б я у тебя был не первый, ты бы знал главный принцип действия всех вегикелов, действующих по главному принципу своего действия.
Вегикел немножко оскорбился и поэтому возразил:
- Напрасно вы говорите такое, Анатоль Максимович. Я очень хорошо знаю не только первый, но и...
Анатоль Максимович презрительно поморщился.
- Если ты насчет непричинения, то позволь тебе замолчать, Максим. Позволь поправить тебя и сказать тебе, Максим, что главного принципа ты не знаешь не по незнанию, а потому что ему учатся только в процессе.