1
В тот год нам пришлось нарядиться римлянами, и долженсказать,чтов
тоге и с коротким мечом на боку явыгляделомерзительно.Впрочем,Грек
выглядел куда омерзительнее.
Так уж повелось. Оканчиваешь колледж или университет, апотомгодза
годом являешься на традиционные встречи своего выпуска. Почему быинет?
Тут тебе и стараядружба,иденьги,ивозможностьзавязатьполезные
деловые связи. И опять-таки - деньги!
Ну, мне-то не повезло, как другим.Дачтоговорить!Вэтихсловах
история всей моей жизни: мне-то не повезло, как другим! Я не училсянив
Гарварде, ни в Принстоне, ни в Йеле.ДажевКолумбийскомуниверситете,
Калифорнийском или Чикагском не учился. А училсяявОгле-могле.Ине
притворяйтесь, будто бы когда-нибудь слышали проОгл-могл,дажееслия
назовуегополныйтитул:"Оглтропскийагрономическо-механизаторский
колледж". В нашем выпуске - то есть выпуске 1940года-былопятьдесят
восемь человек, а на десятую встречу явилось ровно тридцать.
Свинство, верно?Толькотридцатьстарыхвыпускниковещесохранили
достаточносовестиистуденческогодуха,чтобыприехатьнадесятую
годовщину, облачиться в римские тоги,напитьсядоодуренияиобновить
былую дружбу. А вот те, скембольшевсегохотелосьбыповидатьсяи
вспомнитьмолодость,-ну,например,Фейнбаргер("Пароходство
Фейнбаргера"), Скруп из голливудской студии М.Ж., Диксон,членправления
банка "Нейшнл сити", и прочие - те вовсе не явились.Всемыбылиочень
разочарованы, а я особенно.
Короче говоря, вечером на банкете я сидел рядом с Эль Греко. Ну, просто
никого больше там не было.Понятно,несиспанскимхудожником-тот
вообще-то умер, если не ошибаюсь. Я имею в виду Теобальда Греко,которого
мы прозвали Греком.
Я назвал себя, а он тупо уставился сквозь толстые стекла очковнамою
физиономию.
- Хэмпстед? Хэмпстед?
- Вирджил Хэмпстед, - подсказал я. - Ты ведьменянезабыл.Старину
Вирджи.
- Ага! - сказал он. - А в бутылке что-нибудь осталось, старина Вирджи?
Я налил ему. У меня создалось впечатление, позжеподтвердившееся,что
пить он не привык.
Я сказал:
- До чего же это здорово - снова увидеть всех ребят. Правда? Погляди-ка
на Толстяка Детвэйлера! В жизни не виделничегосмешнееэтогоабажура,
который он напялил вместо шляпы!
- Передай-ка мне бутылку, ладно? - потребовал Греко. - Вирджи, хотеля
сказать.
- Все еще наукой занимаешься? - спросил я.-Тывсегдабылголова,
Грек. Даже сказать не могу, как я всегда завидовал вам, творческимлюдям.
Сам-то я коммивояжер. Моя территория в здешних местах, Грек, и скажу тебе:
это золотое дно! Да, золотое дно. Если бы я знал, где раздобытьнебольшой
капитал, то сумел бы расширить операции и.
.. Ну, не стоит нагонять на тебя
скуку разговорами о моих делах. Так чем же ты сейчас занимаешься?
- Трансмутацией, - отчетливо выговорил он,уткнулсялицомвстоли
захрапел.
Меня никто и никогданеназывалшляпой-всякимидругимисловами
называли, но не шляпой.
Я знал, что такое трансмутация. Был свинец - становитсязолотом,было
олово - стало платиной, ну и прочее в том жедухе.Ивотнаследующее
утро, наглотавшись таблеток от головнойболиичерногокофе,янавел
справки в колледже и выяснил,чтоГрекживетнеподалекуотколледжа.
Потому-то он и был на нашей встрече - а то я никак не могпонять,почему
он вдруг оказался там.
Я занял у Толстяка Детвэйлераденегнатаксиипоехалпоадресу,
который мне дали.
Это был не обыкновенный дом, а облезлое фабричноездание.Надвходом
висела вывеска:
Т.ГРЕКО
ОРГАНИЧЕСКИЕ И МИНЕРАЛЬНЫЕ УДОБРЕНИЯ
Так как дело было в воскресенье,фабрикаказаласьпустой,однакоя
толкнул дверь ионаоткрылась.Изподваладоносилсяшум,поэтомуя
спустился по лестнице и очутился в довольно-таки зловонной лаборатории.
Грекбылтам.Вытаращивглаза,длинный,тощий,онметалсяпо
лаборатории и, казалось, ловил бабочек.
Я кашлянул, но он меня не услышал. Онпродолжалбегать,задыхаясьи
что-тобормочасебеподнос,иразмахивалввоздухечем-товроде
электрического тостера на палке. Я присмотрелся. Нет, это былнетостер,
но что это было, я понять не мог.Сбокууэтогоприспособленияимелся
счетчик, и его стрелка бешено металась по шкале.
Что именно ловил Грек, я не рассмотрел.
Собственно говоря, я рассмотрел одно: ловить ему было нечего.
Попробуйте представить себе эту картину: Грек носится взад и вперед, не
спуская правого глаза со стрелки счетчика, а левым сверля пустоту. Онвсе
время натыкается на различные предметы, а потомвдругостанавливаетсяи
обводит взглядом стоящие на лабораторныхстолахприборы,атощелкнет
выключателем или повернет рукоятку и снова срывается с места.
Продолжалось это минут десять,и,поправдесказать,яуженачал
жалеть, что не потратил деньги ТолстякаДетвэйлераначто-нибудьболее
полезное. Грек, очевидно, свихнулся, другого быть не могло. Норазужя
был здесь, то решил подождать, что будет дальше.
И действительно, через несколько минут Грек, по-видимому,изловилто,
за чем гонялся, - во всяком случае, он остановился, тяжело дыша.
- Эй, Грек! - сказал я.
Он, вздрогнув, обернулся.
- А! - сказал он. - Старина Вирджи! - и привалилсякстолу,переводя
дух.
- Чертенята! - выговорил он, отдуваясь. - Они, видно,думали,чтона
этот раз ускользнули. Но я с ними справился.
- Да, конечно, - сказал я. - Еще бы! Можно я войду?
Он пожал плечами.