- Но для полной ясности он обязан превзойти самого Кэна, - вкрадчиво проскрипел Ярш. - Я не прав?
Убийца, падаль! - Т'эрику хотелось выть от обиды. - Мало надо мной измывались - теперь вздумалось вогнать в землю с головой? Ну уж нет, не дождетесь: больше я и рта не раскрою!
- Во всяком случае, Т'эрик продержится против него один период, произнес Ульф. - Этого хватит?
Немыслимо, невозможно: наставник продавал своего любимца с потрохами! Да кому же верить тогда?
- Что скажешь, доблестный Кэн? - спросил Ярш. - Хватит тебе этого?
Мастер наградил невозмутимого Ульфа свирепым взглядом и ответил:
- Готовьте котел для мяса.
- Осталось уломать овечку, - со смешком заметил Ярш, развлекаясь от души. - Похоже, наш герой не слишком-то рвется в бой.
Т'эрик в самом деле почти терял сознание, готовый уже взмолиться: убейте меня сразу - либо отпустите! Кажется, ему расхотелось становиться взрослым. Пустячные детские игры внезапно кончились, и теперь ставкой была жизнь. Что имеем? - прикидывал он лихорадочно. - Двое... нет, даже трое наверняка против меня. Хранитель, как всегда, ускользнет от решения. Управитель - тот просто заснул. И только один Ульф вроде на моей стороне, хотя... Постойте, но ведь Вершителей было семеро! Кто же седьмой?
И тут сверху к Т'эрику слетел шелестящий смешок. Мгновенно он вскинул глаза и надолго забыл обо всем, ошеломленный редкостным зрелищем.
Слева от Управителя угнездилась в глубоком кресле молодая женщина со стройным гибким телом, затянутым в складчатое платье. Ее небольшую голову охватывал изящный решетчатый шлем, пепельные волосы были искусно заплетены в широкий капюшон, а от крохотных мочек стекала по высокой шее мельчайшая, причудливо расцвеченная чешуя, исчезая под тугими складками. Бледное лицо незнакомки туманилось, будто вуалью, тенью от капюшона, а из сумрака холодно мерцали длинные глаза - завораживая, повелевая. Впервые судьба столкнула Т'эрика с загадочной и грозной Коброй, и, наверное, он устрашился бы сглаза, если бы без того не притягивал несчастья с самого рождения. Но более всего поразила Т'эрика ее надменная, неприступная красота. Да провались все в Подземелье! - думал он очарованно. Не нужно мне ни роскошных замков, нашпигованных рабами и слугами, ни власти над тысячами, ни скоростных бегунков и дорогого оружия, - но довольствоваться объедками еще и тут!.. Конечно, я слишком ничтожен, чтобы владеть таким сокровищем. Но дайте хотя бы прикоснуться, не отлучайте от чуда - я ведь не прошу многого.
Избегая ее стылых пронзительных глаз, Т'эрик скользнул восхищенным взором вниз, угадывая под плотной тканью безупречные пропорции, и вдруг наткнулся на маленькую нагую ступню, будто нечаянно выставленную напоказ. Соблазнительное это видение мерно покачивалось, мелькая розовой подошвой, тонкие пальцы беспокойно шевелились - Кобра или дразнила Т'эрика, словно дикого зверя в яме, или... С опозданием он вспомнил о собственной полунаготе, но ощутил не подобающий случаю стыд, а сладостное томление в паху, совершенно неуместное сейчас. И каждый взмах холеной ножки отзывался в Т'эрикс жаркой волной, точно их уже оставили наедине.
- Нет, - с сожалением произнес Ярш, - по всему судя, потехе не быть: переусердствовали. А может, и к лучшему - а, непревзойденный? Победа над сосунком не прибавит тебе славы.
Очнувшись, Т'эрик с усилием оторвал взгляд от завораживающего мелькания и украдкой оглядел зал, убеждаясь, что занавес приоткрыли только для него. Что же выходит?. - недоумевал он. Значит, за меня уже двое? А я не грежу? От подобных передряг немудрено и...
Но ведь есть еще один голос, самый весомый! За кого скажет он?
Запрокинув голову, Т'эрик впервые посмотрел на Верховного Управителя в упор - будто перекинул мостик через разделявшую их пропасть. В конце концов, с отчаянной надеждой заклинал он судьбу, - разве там, наверху, не такие же люди? И говорят на похожем языке, и хотят, наверное, того же, и так же страшатся падения - почему же нам не понять друг друга? И пусть наши линии жизни лишь однажды сблизились настолько, чтоб был слышен и голос снизу, - я не упущу шанс!..
Словно разбуженный безумной этой молитвой, старый Хуг приподнял морщинистые веки и с высоты придавил Т'эрика равнодушным взглядом.
- Пусть скажет сам, - проскрипел он голосом истинного Крога.
Ярш удивленно взглянул на отца, но спорить не стал.
- Ну, ты слышал? - подхлестнул он Т'эрика. - Есть пожелания, просьбы говори!
Раздавленный общим вниманием, Т'эрик с трудом разомкнул губы, чтобы униженно поблагодарить, а затем отречься от всего разом. Но взамен вдруг произнес неслыханное, ужасное:
- Высокий господин! Если такое возможно, я желал бы посвятить судьбу Божественной.
И умолк в панике, не смея шелохнуться, мечтая провалиться в Подземелье от этих беспощадных, презрительных глаз, разглядывающих его, точно диковинного уродца. Лишь Ульф одобрительно кивал головой.
- Ничтожество, грязь!.. - внезапно пискнул смотритель. Но тут же прикусил язык, напугавшись еще больше: никто ведь не давал ему слова.
- Хочешь служить Ю? - безразлично спросил Хуг. - А чем докажешь право?
Может, и не поздно было отступить, но лавина уже захлестнула, понесла Т'эрика. Упираясь, как под Ветром, он смотрел теперь лишь на Управителя. Хотя луч его зрения странным образом рассеивался, и Т'эрик замечал многое из того, чего видеть не должен был: и подхлестывающие, будоражащие взмахи Змеиной ноги, и предвкушающую ухмылку Ярша, и свирепые взгляды Кэна. А сам Т'эрик будто выплескивался наружу, растекаясь по залу мерцающим туманом.
- Крепостью своей веры, высокий господин, - отозвался он негромко. Более ничем.
Ярш утробно фыркнул, но промолчал; остальные тем более не смели вмешиваться в разговор. А Хуг не торопился его заканчивать.
- Знаешь, чего это будет стоить? - снова спросил он.
- Догадываюсь, господин.
- Твой род оборвется на тебе.
- И пусть.
- Там не достигнуть ни славы, ни власти, и никогда тебе не жить в достатке.
- Я обойдусь.
- Вообще, Стражи не живут долго.
- На все воля Духов, господин.
Старик помолчал, наблюдая за Т'эриком сквозь прорези в толстой шкуре. Кажется, тот сумел его заинтересовать. Собственно, чем?
- Наконец, основное, - проскрипел Хуг. - Со Стражей особый спрос.
И тогда Т'эрик выдавил из себя главную на сегодня, роковую фразу облизнув пересохшие губы, он произнес:
- Я готов на самые строгие испытания.
И тотчас поймал на себе новый взгляд Кэна - прославленный мечник смотрел на него, точно мясник на тушу, выбирая подходящие для удара места. Но теперь это мало заботило Т'эрика: последние крохи его существа выкачивались в пространство взмахами маленькой ступни, оставляя внутри гулкую пустоту. И тревожный ритм Кобры отзывался в Т'эрике грохотом, заставляя вздрагивать мышцы, словно он уже стал продолжением ее ноги.
- Слово сказано, - подвел черту Хуг. - Зови своих костоломов, мастер.
- Зачем же? - Кэн осклабился. - Я испытаю его сам!
Он распрямился во весь рост, и внезапно это движение отразилось в Т'эрике, будто в уменьшительном зеркале. В три прыжка дворцовый мастер соскочил на пол и стал против юноши, разминая запястья.
- Набиваешься в Стражи, щенок? - процедил он. - Похоже, вообразил себя двумечником?
- Я умею драться, - возразил Т'эрик тихо. - Постараюсь не разочаровать вас, Учитель.
Кэн недоуменно нахмурился, но Т'эрик и сам плохо представлял, что за смысл вкладывал в эти слова. Да что с ним такое вообще? Уж не тронулся ли он умом после всех этих переживаний!..