Девушка быстро огляделась, потом откинула полог. - Пожалуйста, заходите, Эд.
Уандер последовал за ней. Внутри палатка оказалась на удивление просторной; пространство ее было разделено на три помещения - входы в два из них закрывали полотняные пологи. "Скорее всего, там находятся спальни",решил Эд. Самая большая комната совмещала функции кухни, гостиной и столовой и даже имела на полу подобие ковра - тряпичный половик, каких Эд не видел с раннего детства. Вокруг стола стояли складные стулья, и Нефертити нерешительным жестом предложила Эду сесть. Он опустился на стул и взглянул на девушку. Отсутствие Иезекииля Джошуа Таббера придало ему смелости.
- Не работает ни одна радио- и телестанция на планете,- укоризненно сказал он.
Она кивнула.
- Я узнала об этом только час назад. Поехала в город, взять продуктов у одного из странников, который обитает не в Элизиуме.
Эд пропустил мимо ушей ту часть сказанного, которая показалась ему галиматьей, и ухватился за первое предложение.
- Так вы видели, что творится на улицах?
Она снова кивнула.
- И давно это с ним?
Девушка безошибочно поняла, что именно он имеет в виду.
- Вы про... силу? Про силу речь Слово?
Уандер страдальчески прикрыл глаза.
- Давайте хоть ненадолго оставим этот чудной язык. Что именно делает ваш отец?
Нефертити взглянула на него так, словно не существовало ничего более очевидного.
- Проявляет силу и речет Слово. Но, конечно, только когда говорит во гневе. Вы со своим другом, Базом де КеМпом, довели его до гнева. Так же, как Элен Фонтеин- в прошлый раз.
- Только и всего? - саркастически осведомился Эд.
- Не нужно сердиться, возлюбленный мой,- девушка недоуменно нахмурилась. - Раньше это никогда не действовало с таким размахом. - Ее лицо снова прояснилось. - Наверное, потому, что раньше никто так не выводил его из себя.
- И все-таки, как он это делает?
- Но ведь он - Глашатай Мира, проводник на пути в Элизиум и возлюбленный Вечной Матери.
- Господи,- страдальчески пробормотал Эд. - Вот уж, поистине, каков вопрос, таков ответ.
Непроизвольно он протянул руку и положил ее на плечо Нефертити Таббер.
- Поймите, мисс Таббер, это очень важно...
Девушка слегка опустила веки, губы ее нежно приоткрылись. Эд поспешно отдернул руку.
- Извините!
- Ничего,- произнесла она чуть охрипшим голоском.
Эду тоже захотелось откашляться. "Интересно, сколько лет Нефертити?" подумал он. Ему пришло в голову, что девушка, возможно, еще никогда не испытывала прикосновения мужчины. Во всяком случае, молодого.
- Послушайте,--снова заговорил он,- каждый раз, когда я разговариваю с вашими людьми, у меня создается впечатление, что я не улавливаю и половины смысла. Чего же все-таки добивается ваш старик?.. То есть, я хотел сказать, ваш отец. Что он имеет в виду, когда говорит, будто для него коммунисты слишком умеренны, недостаточно радикальны?
- О, да у нас гость,- произнес сзади знакомый голос.
Эд зажмурился, ожидая, что его сейчас пронзит молния. Однако лицо стоящего у входа человека лучилось бесконечной мудростью и печалью, и выглядел он не более опасным, чем мадонна с младенцем кисти Микеланджело.
Впрочем, это не помешало Уандеру торопливо вскочить на ноги.
- Гм... Добрый день, сэр... Ох, прошу прощения, не сэр, а Иезекииль, гм... возлюбленный мой.
- День добрый, Эдвард,- седобородый пророк ласково улыбался. - Никак решили поискать просветления на пути в Элизиум? - Старик со вздохом опустился на стул. Похоже, он ничуть не злился из-за разыгравшейся на студии ссоры.
Нефертити тоже встала. Она подала отцу стакан воды, который наполнила из ведра. Невольно Эд отметил, что походка у нее - как у малайских женщин, которых он видел в научно-популярных фильмах: шея выпрямлена, плечи гордо откинуты, бедра плавно покачиваются.
- Гм...
да, пожалуй,- поспешно ответил Эд. - Это очень увлекательно. Насколько я понимаю, вы стремитесь к некой утопии...
Иезекииль Джошуа Таббер нахмурился.
- Вижу, возлюбленный мой, вы пока не сумели понять Слово. Ибо не утопии мы- ищем. Под утопией понимается идеальное общество, а все идеальное автоматически прекращает развиваться, следовательно, само понятие утопии консервативно, если не реакционно. Многие впадали в эту ошибку, среди них и так называемые коммунисты. Они думают так: как только будет достигнут их рай земной, все движение сразу же остановится и воцарится золотой век. Ерунда! Вечная Мать не ведает остановок. Путь к Элизиуму длится вечно!
Какое-то время Эду казалось, что он следит за мыслями старика, но постепенно все опять слились в бессмысленный набор слов.
А ведь Уандер и раньше имел дело с чокнутыми. То, что у старика оказались самые потусторонние способности из всех, с которыми режиссеру приходилось сталкиваться раньше, роли не играло. Все равно он - чокнутый.
- Что ж, когда вас послушаешь, все и вправду начинает казаться очень разумным. Теперь я вижу, что утопия действительно реакционна.
Таббер окинул его испытующим взглядом.
- А я вижу, возлюбленный мой, что вы, посещая нас, скорее всего, руководствуетесь совсем иными побуждениями, нежели поиски пути.
Он отечески улыбнулся и взглянул на Нефертити, которая все это время не спускала глаз с Эда. Девушка вспыхнула.
- "Что это она все время краснеет? - подивился про себя Эд. - Не может же она и впрямь быть такой скромницей!"
- Уж не за дочкой ли моей поухаживать вы явились? - ласково осведомился Таббер.
Как ни ласково это прозвучало, Эд едва удержался, чтобы не вскочить. "Вставай! - настоятельно требовал внутренний голос. - Вставай и в темпе сматывайся!"
- Нет,- запротестовал Уандер. - Нет, что вы!
- Отец! - пролепетала Нефертити.
Эд не смотрел на нее. Он подозревал, что Нефертити Таббер, которая могла порозоветь от одного взгляда на мужчину, теперь приобрела цвет свежеобожженного кирпича.
- Нет-нет,- забормотал он. - Я пришел поговорить о радио и телевидении.
Иезекииль Джошуа Таббер нахмурился, но уж таково было свойство его лица, что и хмурость его выглядела добродушнее, чем иная улыбка.
- Очень жаль,- грустно проговорил он. - Воистину, путь к Элизиуму, который указует нам Вечная Мать, только освещается любовью нашей молодежи. Боюсь, что жизнь, которую моей Нефертити приходится со мной делить, лишает ее возможности встречаться со странниками, подходящими ей по возрасту. - Он вздохнул и продолжал: - Так что там насчет радио и телевидения? Вам ведь уже известно, Эдвард, сколь малосимпатии я питаю к тому пути, по которому пошли наши средства массовой информации в последние годы.
Спокойствие старика придало Эду храбрости. Кажется, Таббер действительно не питает к нему зла за скандал, произошедший на станции.
Собравшись с духом, он сказал: - Может быть, все-таки не стоило его так бурна выражать? Я имею в виду отсутствие симпатии.
Таббер был явно озадачен.
- Не пойму, о чем это вы, возлюбленный мой?
- О, проклятьи,- нетерпеливо сказал Эд. - О том проклятьи, которое вы наложили на радио и телевидение. Только не говорите, черт возьми, что вы о нем забыли!
Таббер перевел ошеломленный взгляд с Эда на Нефертити. Девушка сидела, не шелохнувшись. Но по мере того, как обстановка обострялась, ей пришлось слегка отвлечь внимание от Эда, на котором оно было целиком сосредоточено.
- Отец,- проговорила она,- ты, наверное, забыл, только тогда, на радио, ты вышел из себя. И... прибегнув к силе, проклял его.
- Да так, что на всей планете больше не работает ни одна теле- или радиостанция,- вставил Эд.
Таббер недоверчиво глядел на них обоих.